ЭПИГРАФ
Запутаться в сплетении фиалок,
Залезть в канализации дыру,
Чтобы потом бодлеровским макаром
Спустить на вас всё это поутру.
***
Зелёно-жёлто-пенные деревья
Пускают пузыри из мыла в небо
И создают невидимую небыль
В зелёном небе синих оперений.
Покачиваясь, те плывут, все в неге,
Как будто бы на отдых направляясь,
Улыбкой жёлтой вниз нам ухмыляясь,
Теряя нас в позавчерашнем снеге.
***
***
На горячее падает белое
Спелое яблоко жёлтой весны.
И аромат поднимается где-то там,
В месте, где пьют голубое цветы.
Скоро они разольют по всем станциям
Пышный и бледный радуги цвет,
И аромат белокурой акации
Голову вскружит в мои двадцать лет.
И потеряться тогда в декорациях
Будет легко так... И в нежных глазах
Пухом закружится эта акация,
Робко касаясь руки как роса.
***
Огоньки, огоньки, огоньки:
Бледно-жёлтые, с синей усмешкой.
И, как водится, все вперемешку
Словно чепчики, в воздух - гудки.
Их вверху фонари ловко ловят:
Ты попробуй потом отбери!
И опять от зари до зари
Все пожарные сонные ходят.
Они знают, что так повелось.
Только чуть на секунду ты в дрёму -
И подсыплют тебе самогону.
Вот такая она - "се ля ви".
Ну а, в общем-то, всё как должнО:
Снова день, снова смех центроулиц.
И привычно глаза подзажмурив,
Мы снимать начинаем кино.
***
Зашёл я в лес. Хотел увидеть там
Охотника тургеневского типа
И бьющий нараспев живой фонтан,
И зайцев, шмыгающих тихо-тихо.
Зашёл я в лес. И показалось мне -
Увидел я прекрасное виденье:
Притихший дуб стоит чуть в стороне,
Своей любуясь неподвижной тенью.
...Зашёл я в лес. И вышел из него.
Не видел я ещё страшнее лиха:
Там бомж стоял. Но что мне до него?
На нём же - зеленели мухи дико.
***
На квадратных холмах
Мы стояли и плакали
Все разбитые в прах
По утраченной старине
На высоких холмах
С миномётом в зубах
Скрежетали до боли мы
И вопрос на устах
Неужели бывало так
С арбалетом в руках
Без царя в голове
Но с имплантом улучшенной памяти
Вспомнить я не сумел
Как же раньше мы плыли вверх
С Именем на руке
***
***
Опять в туманном сне я видел Монсальват.
Я был там как-то раз, но как давно то было!
А норны нити ткут и привязать хотят:
Одну - к LG Flatron, ну а другую - к лире.
Вы что же, палачи? Фашист и то добрее,
Они хоть тело рвут, а вам и это мало!
Зашли вот погостить к красавице Психее...
Мне не забыть вовеки, как она кричала!
И вот - в пустом лесу стою я и не слышу:
Ни шум глухой машин, ни звонко коней ржанье.
Лишь в небесах орёл круги уныло пишет.
Под деревами - сумерек прозрачное молчанье...
***
Сколько было непрожитых дней,
По которым бреду я в потёмках!
Желтоглазая грязь как ручей
Всё струится по миру позёмкой.
И коричнево ветви запрут
Предо мною врата Лихолесья,
И назад уже не повернуть,
И колючий прицел ржавой песни...
Но осталась полоска земли
За туманами дальних морей.
И, бывает, не видно ни зги,
И берёзы - нежней и слабей.
Мои сёстры, ведь были года,
Мнилось мне, с вами я говорил...
Но теперь - будто льды навсегда
По серебряным нитям прошли.
И теперь - ни воды, ни скалы:
Только сети ветвистые вверх.
Там, наверное, видно с горы
Окружённый созвездием серп.
Что же я тут стою в полусне?
Вот тропа, вот заслуженный ветр.
Только где-то вдали на заре
Вдруг заныл потревоженный нерв,
Заскулил он как пёс на луну
И прогавкал священный мотив.
Чья душа опоздала к утру,
Тот, наверно, тоскою убит.
И не тот ли прицел я видал,
Как-то раз посмотрев на звезду?
Её лик всё бледнел, угасал
И вконец растворился к утру.
***
Бывает так, что на небе
Всего одна звезда,
Да и то не та...
Бывает так, что по полю
Позёмка стелется.
Огненная...
Бывает так, что в груди
Сердце.
Бьётся...
***
Если не смогу поверить в невозможное,
Значит - ничего не стою.
Скрипачи свои смычки в сердце нацелили,
Значит - оно не пустое.
Странно, строка состоит из букв -
Они не имеют смысла.
И вот, я один в кошмарном сне -
Глядят на меня с укоризной.
И звуки кружат как небесные осы,
Летают стаями, им негде присесть
И снова в отчаянии меня просят
Не выдёргивать жала и дать им поесть.
Если поверю, а оно не сбудется -
Значит, и слушать нечего.
Значит - напрасно море волнуется:
Сердце браковано вечностью.
***
Загнанных лошадей пристреливают -
Это факт.
Загнанных лошадей пристреливают -
Сущий пустяк.
Весь в пене и мыле -
Еле дышу.
Весь в пене и мыле -
Чего-то прошу.
Наконец пуля вонзается,
Реви - не реви.
По груди тонкая струйка -
Не моей крови.
***
Льётся ветер ядерными слёзами
По щеке холодной в середине мая.
И кричит вслед каменными грозами
Кто-то, о прощеньи умоляя,
Разбиваясь на стекле у озера,
Превратился в сотни звёзд подводных.
И услышал я - вздохнул вблиз осени
Голос в несчастливой подворотне.
Прохрипел - и вдруг внезапно скорчилась
Эта песня, будто бомж в трясине.
...Холм понизился и дол наполнился,
И на гвоздь повесили картину.
***
Анатолий Захваткин: Импрессионизатор.