А сумрачный зал на сцену
А сумрачный зал на сцену
Таращит глазницы-ложи.
И каплями яд по венам,
Шерстинками дрожь по коже.
И словно стихи — нескладны,
То визгом, то глупым воем,
И ватно, ах, как же ватно
Молчание гробовое.
А мне бы слова, как стрелы,
Чтоб насмерть — в сердца и в души,
Чтоб вспыхнули — и сгорели,
Чтоб внутрь, и чтоб наружу.
А после — какое после? —
Когда уже все пропали,
И солнце застыло возле
Окна, не решаясь дале,
И так невозможно больно,
И выдох первее вдоха…
А зал отрыгнёт довольно —
«Ну что же, совсем неплохо».
Искали смысл, там и тут...
Искали смысл там и тут,
Пытались обойтись словами,
Ловили мысль на лету,
Но мысль обращалась в камень.
И всё, что было, день за днём
Спешило снова повториться.
И билась крыльями в окно
Из рук вспорхнувшая синица.
Её притягивала высь,
И журавлей далёких крики.
А мы опять искали смысл.
И обязательно — Великий.
А всё ж душа болит...
А всё ж душа болит в незнании молитв.
И хочется просить, но вот о чём, о, Боже?
Слова проистекли, а всё ж душа болит.
Лишь вечное «Спаси» на истину похоже.
От жрецов и мудрых жриц...
От жрецов и мудрых жриц
Убегаю на край света.
По полёту глупых птиц
Как дадут они ответы?
Их речей вороний грай
Душу давит мёртвым грузом.
Лучше я сбегу на край
Света, прочь отбросив мусор.
Край, где нежен солнца свет,
И от моря в полушаге
Кто-то чертит на песке
Исчезающие знаки.
Я переполз из века в век...
Тамтам.
Тут, там,
Пьян в умат,
Бей тамтам,
Бей, брат,
Чтоб гром,
Чтоб град,
Бей в дом,
Бей в сад,
Как свет,
Как дар,
Чтоб в «нет»
Вбить «да»,
Чтоб люд —
В людей,
Там, тут,
Бей, бей.
Как будто посланный кем гонец...
Как будто посланный кем гонец,
Живу, сам себя гоня.
Во мне сто тысяч стучит сердец,
И до и после меня.
Во мне язычник, во мне кумир,
Одеты в сто тысяч кож,
Сокрывших целый разумный мир
И плоти животной дрожь.
Я — Шут, любезный себе-Царю,
Подвешенный под ребро,
И зло и весело я творю
Доступное мне добро.
Ведь там где праведность, там и грех,
И ночь, и сиянье дня.
Но кто я, кто я, средь этих всех,
И до и после меня?
Из белой вьюги, из тёмной ночи...
Из белой вьюги, из тёмной ночи,
Из всех углов
Ловили звуки, ловили клочья,
Обрывки слов.
Забыв про время, про сон и отдых,
Про мира власть,
Одно лишь бремя, одна забота
И злая страсть.
Ну, что ж такого, когда нам любо,
Как жизни дрожь —
Поймаешь слово, вливаешь в губы,
И жадно пьёшь.
Ошалев от забот и шума...
Ошалев от забот и шума,
Охмелев с одного глотка,
Лечь в траву, ни о чём не думать,
Наблюдая, как облака
Наплывают волной на запад,
Незаметно стирая зной.
И сливается неба запах
С тишиной.
Сквозь тишину глухих...
Сквозь тишину глухих
Прорвёшься всё равно,
Когда ты сам стихи,
Когда ты сам вино,
Когда на пир и суд
В свой Гефсиманский сад.
Одни тебя поймут,
Другие не простят.
И град камней в лицо,
И крест маячит. Но
Сквозь темноту слепцов
Ты рвёшься всё равно.
Случается - так накроет...
Случается — так накроет,
Весь мир — кувырком, вверх дном.
И — к стенам цветущей Трои.
И — за золотым руном.
Ведь, как ни уютна заводь,
А всё-таки жизнь — поток.
С востока летишь на запад,
И с запада на восток.
Захлёбываясь в погоне,
В попытке сорвать звезду.
А жизнь по твоей ладони
Протачивает
борозду.
В тёмном небесном дне...
Ночь бессонная - гостья редкая...
Ночь бессонная — гостья редкая,
Вновь торопится, чаем давится.
Исхлестал день глаза мне ветками.
Всё слезятся да закрываются.
Мысли смутные, бесполезные
Кружат бестолку, только душу мнут.
Ни черта не пойму в поэзии.
Знаешь, может, оно и к лучшему?
Рустам Карапетьян: А все ж душа болит.