Зверские сказки
Коматозик из Ромашково
В те давние времена к посёлку Усово вела железнодорожная ветка, по которой ходило всего лишь четыре электрички в день. И решили власти Московской области ветку эту разобрать, а вырученные деньги сэкономить и истратить для чего-нибудь прекрасного.
На станции Ромашково тем временем доживали свой век старик со старухой, не мыслившие своей жизни без шума колёс и локомотивных гудков. И решили почтенные пенсионеры тогда лечь на рельсы, чтобы не позволить рабочим разобрать пути.
Их раздавила первая же электричка. Потом по ним проехала вторая. А потом остатки их тел присохли к рельсам, и третья электричка сошла с рельсов — впервые за всю историю Усовского направления.
Только тогда железнодорожную ветку разобрали.
Большая добрая собака
Одна большая добрая собака мечтала стать белым голубем и улететь на небо. Но поскольку ей обычно приходилось бегать по помойкам в поисках объедков, ни о каких голубях не было и речи (кроме серых городских, конечно, которых собака съедала, если удавалось поймать хоть одного).
Однажды среди серых городских голубей собаке попался белый голубок, улетевший от своей маленькой хозяйки, живущей вон в той пятиэтажке. Поскольку этот голубь был ручной и совсем не умел летать, собака без труда его поймала и с наслаждением съела.
Мечты как рукой сняло.
Ложка и нож
Если успеть поймать ложку, не долетевшую до пола — женщина просто развернётся на пороге.
Если успеть поймать нож, не долетевший до пола — мужчине будет просто лень выйти из дома.
Если успеть поймать и ложку, и нож — значит, у них будет роман, свадьба и ребёнок.
Если успеть поймать нож, а ложку не успеть — значит, будут ссора, развод и аборт…
Боже, какая хрень получается.
Задержавшееся признание
Одна девочка любила бить мальчиков. Мальчики её боялись и называли садистской; ещё приходили милиционеры и уводили девочку в милицию. Там девочка научилась изображать обмороки, грязно браниться и делать минет.
Через год девочка заразилась СПИДом и умерла. Сокамерники плакали на её похоронах, приговаривая: «Ах, какая хорошая девочка была!..».
Брутальная рыбка
Одна брутальная утка однажды встретила брутального селезня. И пошли у них дети — один брутальнее другого.
Животное и растительное население пруда было вынуждено приноровиться к новым условиям, и однажды у одной абсолютно нормальной лягушки появились на свет брутальные головастики. К концу лета в пруду и вокруг него плодились уже в несметном количестве брутальные стрекозы, брутальные кувшинки и даже брутальные пауки-водомерки.
В сентябре в пруду, наконец, завелась первая брутальная пиранья, во мгновение ока съевшая всех брутальных уток, лягушек, стрекоз, кувшинок и даже пауков-водомерок.
А почему?
А потому что имидж хороший.
Мальчики
Б.Г. (задумчиво напевает Окуджаву) : Мальчики, постарайтесь вернуться назад…
Его дочь: Папа, что ты поёшь?
Б.Г. Не мешай. Я пытаюсь проститься с былой сексуальной ориентацией.
Дочь в слезах подбегает к матери: Мама, мама! Правда, папа интересуется мальчиками?
Жена Б.Г. : Правда. Ну, и что тут такого? Я сама в его возрасте интересовалась девочками…
P.S. Все герои и автор вымышлены.
Жрущий мальчик
Мальчик жрал. Жрал, громко чавкая, рыча и роняя куски пищи. Жрал, пугая соседей и случайных зрителей. Жрал так, как жрут в последний раз в жизни.
Объедки, обычно складываемые в небольшую аккуратную кучку в углу, ныне были беспорядочно разбросаны по комнате. Некоторые их фрагменты прилипали к стенам, потолку, немалое их количество очутилось и на оконном стекле.
Возможно, вам интересно, что же такое жрал мальчик. А жрал он, между прочим, вполне заурядные вещи, украденные за день у девочек: апельсины и мандарины, котят и щенков, скакалки и обручи, заколки и расчёски, прищепки и вешалки.
Мальчик жрал упоённо, не замечая вокруг ничего. И особенно, как ни странно, меньше всего он замечал, что жрут и его самого — фалангу за фалангой, ребро за ребром… девочки ведь тоже хотят жрать.
Бхагават-гита
— Здравствуйте, товарищи буддисты! — поприветствовали они ближайших буддистов.
— А мы не буддисты. Мы — индуисты, — ответили индуисты.
— Здравствуйте, товарищи индуисты! — поправились они и быстро добавили: — до свиданья, товарищи сектанты!
Короткая сказка
Я знаю, колобки-каннибалы питаются гамбургерами!
Умная муха
Одна муха сидела на экране компьютерного монитора и думала, что она очень умная. Тем временем, по экрану поползли полосы, и возникла надпись: «Congratulations! Your Windows is closed. Forever!».
Вирусы умнее.
Механическая лошадь
Открытие механической лошади (hipos mechanicos) приписывается великому русскому инженеру Кулибину.
Механическая лошадь гнездится на запасных путях железных дорог, питаясь гнилыми шпалами, ржавыми рельсами и прочими отходами железнодорожного хозяйства. Миролюбива, но при этом отважна и бесстрашна. Единственными врагами являются стрелочники, переводящие стрелки с запасного пути на основной. При приближении встречного товарного состава лошадь издаёт боевой крик «иго-го» и перелетает через поезд при помощи миниатюрного пропеллера.
Самое уязвимое место животного — это хвост, который лошадь меняет раз в год по причине коррозии; кроме того, с возрастом лошадь постепенно ржавеет и покрывается плесенью. Продолжительность жизни зависит от срока и качества гарантийного ремонта. Размножается лошадь при помощи подключения электрической вилкой (см. рисунок), за всю жизнь имеет потомство в размере 4-5 особей.
К концу ХХ века вид стал исчезать из-за переполнения железных дорог. В результате мутаций появился также новый вид карликовой лошади, обитающий в тоннелях метрополитенов. В Антарктике лошади, скрестившись с вездеходами утеряли свой уникальный генотип и постепенно деградировали.
Механическая лошадь ведёт индивидуальный и независимый образ жизни и больше всего любит ржать над придумавшими ее учеными.
Лермонтов на Кавказе
Проехав четыре метра галопом, Михаил Юрьевич Лермонтов выпал из седла и, зацепившись ногой за стремя, пропахал носом по песку ещё шесть метров тормозного пути, после чего лошадь резко стала и, с видимым наслаждением унавозила тело поэта. Возмущённо плюясь кровью, поручик лейб-гвардии гусарского полка Лермонтов вскочил на ноги и, размахивая шпагой, стал изрекать проклятия по-французски. Однако, лошадь была обучена черкесами, и потому скрылась в горах, весело помахивая хвостом. «Убежала», — неприязненно подумал Лермонтов. Это была одиннадцатая лошадь за неделю, доверенная ему в служебное пользование.
Расстроенный Лермонтов угрюмо побрёл на съёмную квартиру в ближайшее селение с лирическим названием Гудермес. Случайные прохожие, завидев вдалеке Лермонтова, останавливались и мгновенно убегали с просёлочной дороги. Столь однозначная реакция местных жителей объяснялась тем, что Михаил Юрьевич прожил здесь уже неделю, и даже за такой короткий срок успели осознать, что с ним лучше не связываться. С каждым новым убежавшим прохожим настроение Лермонтова ухудшалось. При этом по дороге он успел зацепиться несколько раз штаниной за какие-то сучки и порвать дорогое английское сукно армейских брюк. Иногда деревья, обладавшие этими сучками падали на крыши деревенских домов. Рассерженные хозяева выбегали с ружьями, но, завидев Лермонтова, расплывались в неестественных улыбках и спешили смыться подальше.
Казалось, что день был испорчен окончательно, но вдруг вдалеке показался сослуживец Лермонтова поручик фон Патиссон, легкомысленно насвистывающий шансоньетку. Михаил Юрьевич резко рванулся с места и побежал к знакомому поручику, размахивая руками. Фон Патиссон обернулся, и легкомысленное выражение немедленно покинуло его лицо. «Мама!», — закричал поручик и бросился бежать. «Не может быть, чтобы он не был рад меня видеть. Это какая-то ошибка!», — подумал Лермонтов и ринулся следом.
Перемахнув чей-то забор, фон Патиссон сделал вынужденное четверное сальто и затаился в кустах крыжовника. «Фон Патиссон должен быть где-то рядом и он, конечно, жутко рад меня видеть! Все немцы практичные люди, а фон Патиссон — немец, так что зачем зря терять время?», — подумал Лермонтов и, проломив забор, упал в крыжовник. «Чёрт!», — подумал Лермонтов, вытаскивая из носа колючки. «Gott mit uns!», — подумал фон Патиссон, пулей вылетая из кустов.
Лермонтов заметил неразумный демарш фон Патиссона и попытался протянуть в его сторону руки, умощённые конским навозом и утыканные колючками. Однако, поручик легко перемахнул забор и побежал вглубь Гудермеса. Проломив забор второй раз, Лермонтов бросился за ним вслед, элегантно помахивая крыжовенным кустом, так и оставшимся на брюках английского сукна.
Анекдоты о поэте Мясоедове
Естественный отбор
Как ёжики на троих мир меняли
Встретились однажды на пленэре три ёжика — механический, электрический и на паровом ходу. И говорит механический ёжик: «А давайте запустим генератор случайных миров!».
Запустили — на троих.
И что? Механический ёжик треснул, электрический сгорел, а на паровом ходу — только пар выпустил и дальше покатился.
Катись, ёжик!!!
Комаровская пристань
Комаров утомился на работе и уснул, придя домой вечером, как был — в костюме, галстуке и даже ботинках. Снится Комарову большая белая улица, по сторонам — большие белые дома, и спускается эта улица прямо к большой белой набережной. Снится Комарову подле набережной большая синяя река необычайной красоты, и у реки — белая пристань.
«Какая большая река! Наверное, Волга!», — подумал Комаров, вспомнив командировку в Саратов. Подошёл Комаров поближе, и увидел, что река эта впадает в большое-большое, необычайной красоты море. «Какое большое море! Наверное, Тихий океан!», — подумал Комаров, вспомнив командировку во Владивосток. «Так и запишем: Волга впадает в Тихий океан», — послышался сбоку чей-то прохожий голос, и Комаров почувствовал себя не одиноким.
Снится Комарову, что подходит он ближе и удивляется, как это часто бывает во сне: во всю ширину пристани протянут огромный белый плакат с огромными синими буквами «КОМАРОВСКАЯ ПРИСТАНЬ». «Ух, ты! Это в честь меня, что ли?», — чувствуя, что есть кому сказать, говорит вслух Комаров. «Ну, должно же быть на свете хоть что-то названо в честь тебя, кроме жены!», — отвечает голос, и тут сон самым обиднейшим образом заканчивается.
Потом Комарову снилось, что ему тридцать шесть, а он ещё не женат; потом — что сорок два, а он уже разведён, и ещё много чего снилось Комарову, пока он спал на кушетке в коридоре в костюме, галстуке и ботинках. А Комаровская пристань больше не снилась, и, знаете, он до сих пор очень переживает по этому поводу.
Аптека
Вася зашёл в аптеку по очень интересному делу и подумал: "Вот девушка за прилавком. Когда я скажу, что мне надо купить, она тоже подумает, что я пришёл в аптеку по интересному делу, и мне будет неприятно. Надо это предусмотреть!". Подумав это, Вася достал из кармана сто рублей и стал нервно постукивать обручальным кольцом о край прилавка. "Пускай я выгляжу не очень естественно, но зато тогда она не подумает, что я пришёл в аптеку по интересному делу, потому что у меня есть обручальное кольцо, и вообще!", - так думал он. "Что это за придурок с нервным тиком?", - невежливо подумала продавщица, но вслух радушно произнесла:
- Здравствуйте! вам что-нибудь подсказать?
Вася застучал кольцом ещё сильнее, ещё громче и, наконец, собравшись с духом, выпалил:
- Мне нужно "o.b. super"!
Пытаясь побороть внезапный приступ глупого хихиканья, сопровождаемого лёгким покраснением лица, девушка уставилась в пол. "Не поняла! Не поняла!!!", - испуганно подумал Вася.
- В другом зале, - ответила глупо хихикающая девушка и пошла с Васей в дальний угол аптеки.
Тампоны стоили сто два рубля. Заначенной на нужды жены купюры не хватало. "Наверное, не стоило покупать четвёртую бутылку пива", - предположил Вася.
- Дайте тогда... - он замялся, - на восемь!...
Девушка, продолжая глупо хихикать, переспросила: "На восемь капелек?" и принялась считать капельки на упаковке. Сбоку подошёл заинтересовавшийся охранник и тоже глупо заулыбался. Вася занервничал.
- Нет, мне на восемь штук!
- На восемь штук "super" нету, - не переставая глупо хихикать, ответила девушка, - есть только обычные. Может быть, они Вам подойдут?
Вася разозлился.
- Девушка, я боюсь Вас разочаровать, но лично мне не подойдут ни те, ни другие!
Он направился к выходу, но тут гулко закашлялся, заблеял гортанным гоготом охранник.
- Между прочим, ничего смешного! - обиженно закричал Вася.
За его спиною охранник и продавщица сползали на пол от хохота.
Элвин
— Я его не заказывала! — закричала мадам Люсьен и замахала руками так, что нижние слои воздуха переместились к потолку и с интересом стали наблюдать за верхними слоями, в свою очередь, опустившимися вниз.
Элвин, тяжёло дыша, выполз из торта и лишь тогда, наконец, смог начать изучение бедной сорокалетней дамы, пребывающей, мягко говоря, в истерике. «А мне говорили в Вюртемберге, что все француженки — умницы. Вот и верь этим идиотам-бундесам, разожравшимся на пиве и колбасках», — думал он, пытаясь смахнуть с левого уха большой кусок крема.
— Марсель! Марсель! — завизжала Люсьен и закрыла лицо руками, — Вы посмотрите, что он делает!
«Она, похоже, действительно, сегодня не настроена меня видеть», — равнодушно подумал Элвин, борясь с куском крема. К торту, тем временем, неторопливо подошёл грузный мужчина и с интересом уставился на Элвина.
— Мышь, обычная мышь, — невозмутимо произнёс он, — мышь, которая попала в непривычную для себя обстановку и теперь привыкает к новым условиям.
«Ага, тебя бы в такие условия, жирдяй», — подумал Элвин. Крем не столько стряхивался, сколько размазывался по шерсти, и это было страшно неприятно — словно тебя посыпали приправами и скоро отправят в духовку, как в мультике «Том и Джерри».
— Марсель! Сделайте что-нибудь! — не переставала визжать Люсьен.
— Сейчас, мадам Бризак, одну минуту! Одну минуту!
«Чёрт! Похоже, эти уроды сейчас от страха меня укокошат!», — подумал Элвин и впервые не то, чтобы испугался, но почувствовал, что течение времени проистекает по законам, недоступным сознанию простых смертных, неумолимо обрекая их на жалкое прозябание в волнах неумолимого хаоса.
— Вот я сейчас его! — заорал Марсель и попытался схватить Элвина, ловко используя полотенце и две салфетки, чтобы не испачкать рук кремом и предполагаемой скверной, имманентной природе грызуна.
— Да вы охуели здесь все, что ли? — заорал Элвин.
От неожиданности Марсель выпустил из рук животное, а мадам Люсьен издала протяжный душераздирающий вопль.
— Что? Что ты сказал? — испуганно прошептал Марсель.
— Я сказал, что нечего меня хватать за задницу, когда я занят. Это неприятно, да и невежливо, в конце концов! — повторил Элвин и презрительно сплюнул. Эти тупоголовые французишки нравились ему всё меньше и меньше.
— Извините… я не нарочно… — пролепетал Марсель, в полной мере напоминая человека, попавшего в непривычную для себя обстановку и теперь привыкающего к новым условиям.
— Ладно уж, вали, — благосклонно ответил Элвин и хотел уже было спрыгнуть со стола, как вдруг увидел вилку, чиркнувшую о дерево лишь в миллиметре от его носа.
— Ну, ты и тварь, Марсель. Ну, ты и тварь, — внятно произнёс Элвин и сплюнул вторично — но ещё презрительней, ещё неприязненней.
— Марсель… оно… разговаривает? — пролепетала бледная, как лист бумаги, мадам Люсьен и задрожала мелко-мелко, как дрожат листья бука под ударами южного ветра, обрушившегося в летние месяцы на Южную Францию.
— Да, срань, разговариваю! Можно было уже догадаться! И, между прочим, разговариваю по-французски, чтобы такая мочалка, как ты, меня поняла!
— Это же какой-то природный феномен! — восхищённо закричал Марсель, начинающий отходить от шока к обострённому естественнонаучному интересу.
— Сам ты феномен. Ширинку застегни, — ответил Элвин и презрительно фыркнул, заставив толстяка покраснеть и отвернуться в сторону для осуществления необходимых манипуляций с одеждой.
— Но почему Вы столько сквернословите? — не переставая дрожать, спросила мадам Люсьен и сама испугалась собственной смелости.
— А как бы ты разговаривала, если бы тебя продержали два часа в этом идиотском торте, потом схватили за задницу, чтобы выкинуть в мусорное ведро или, не дай Бог, канализацию, да ещё, в завершении, едва не дали по морде вилкой! Знаешь, может, в Вашей паршивой Франции это и нормальное отношение к политэмигрантам, но лично я такого не позволю!
— Политэмигрантам? — прошептала Люсьен.
— Да, чёрт побери! Не будь я Элвином, насравшим в жульен по-французски с грибами и сыром самому Гитлеру!
— О, это большая отвага!
— Да, немалая, — Элвин скромно усмехнулся, — в некоторых странах, говорящих по-французски и со столицей, именуемой Париж, за такие поступки дают орден Иностранного Легиона! Но ты же понимаешь — конкуренция, подсиживание, взятки… и этот сраный торт, кстати, тоже!
— Потрясающий интеллект, — прошептал Марсель, — его надо сохранить для опытов!
— Я тебе сейчас устрою опыты, — внятно ответил Элвин, — только сунься ко мне, жалкая крыса!
— Это кто здесь крыса? — удивился Марсель, пытаясь подойти к Элвину сзади.
— Ты, конечно! Я, что ли? — заорал Элвин, от души вцепляясь в руку толстяка.
Скривившись от боли, Марсель побежал за йодом.
— А ведь он в чём-то прав… — неожиданно для себя пробормотала Люсьен.
— Вы бы ещё развелись с Жозефом и вышли за это животное замуж, мадам Бризак! — послышалось из соседней комнаты.
— Слушай, этот толстый мне порядком надоел. Где у Вас тут выход? — осведомился Элвин, но мадам Люсьен не слушала его, погружённая в свои личные проблемы.
— Эй, балда бургундская! Я спросил, где здесь выход! — повторил Элвин, но мадам Люсьен по-прежнему не откликалась.
«Идиотка», — подумал Элвин, нашедший всё-таки выход и юркнувший на улицу.
— Элвин! Возвращайтесь! Я буду Вам хорошей женой! — слышалось из окна.
«Пошли все в жопу. Валю в Грецию», — думал Элвин, несясь вприпрыжку в сторону городского порта.
Алексей Караковский: Мужественные участники Сопротивления.