Михаил Нейман: Объем воздуха..
Удивительно! Михаил Нейман продолжает летопись страны, которой больше нет…
И, честно говоря, когда из произведений определенного автора складывается некий цикл, читатель вправе предположить, что будут штампы, повторы, вариации уже сделанных ранее выводов… Однако этого почему-то не происходит. Михаил Нейман очередной раз удивляет новизной изложения, нетривиальным способом подачи материала.
Погрузка обыкновенного железнодорожного контейнера. А как много сказано! Браво, Михаил!
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Юрий Лопотецкий
|
Объем воздуха.
Коган ваял памятник завершающейся жизни.
Памятник был небольшим, всего несколько кубометров.
Сначала он недрогнувшей рукой повел линию от дырки в обоях, удивительно удачно оказавшейся там где надо, вниз, до плинтуса, потом продолжил ее по паркету, повернул направо, затем еще раз направо, нарисовав на нем прямоугольник строго выверенного размера, опять вернулся к плинтусу, перебрался на стену, и дорисовал прямоугольник на обоях, остановившись там, где начал. На полу и на стене теперь были отчетливо видны две проекции будущего памятника. Основа была.
Микеланджело брал кусок мрамора и отсекал все лишнее. Коган брал объем воздуха и переносил в него все нужное…
Пенопластовые айсберги, прячущие в своем молчаливом и ударостойком нутре вибрирующий хрусталь и солидные сервизы, станут здесь, в угол. Ну что ж, угол приобрел завершенный вид.
Рядышком, чтоб подпёр их и не дал упасть, старый ящик из-под минометных снарядов. Старина давно забыл, что такое мины, но уже несколько десятков лет исправно хранил в себе кучу железок и инструментов.
На него картонные ящики с книгами… Всего восемь штук. Крупно пронумерованные, опись каждого прилагается. Самое любимое или нужное. Коган провел рукой по одному из них.
-Ты слышал, завтра надо придти на бульвар с паспортами, записаться, а потом среди записавшихся проведут лотерею….
- Угу, пять человек выиграют, остальное разбежится по знакомым, друзьям и прочим…
- Не без этого, но хоть какой-то шанс…
-Слышали, слышали, в этом году в приложении к «Огоньку» такое…
-А что?
-Точно помню, что Джек Лондон, а остальное вылетело из головы…
-Не может быть… Черт, а моего знакомого, что всегда помогал с этой подпиской, поперли с работы… Что делать , не представляю…
-Скажите, а двухтомник Вайнеров в обмен на Стругацких «Трудно быть богом» и «17 мгновений» Семенова пойдет? Издание бакинское. Ну хорошо, еще Германа «Дорогой мой человек» добавлю… Ну и что , что издание не фонтан… Можно подумать, что ваше, кишеневское, на мелованной бумаге с золотым обрезом… Та же туалетная бумага после переработки…
Сюда чемоданы. Старые, облезлые, перевязанные веревочками, новые, красивые, но тяжелые, в самолет не возьмешь… А в памятнике они в самый раз… Глядишь, когда еще и сгодятся…
Этот синий, старый, с обитыми боками, Коган помнит с раннего детства. Когда этот пошарпаный уродец вынимался из-под кровати, обтирался влажной тряпочкой, то можно было начинать считать часы до отпуска. Ходить вокруг него, садиться на него, щелкать блестящими замочками…
А вот этот, жесткий по периметру, но мягкий с боков, веселенький, клоунский какой-то, уже дочурка помнит с младых соплей. Коган вспомнил ее маленькую фигурку, утомленно свернувшуюся клубочком на этой клетчатой и уютной боковинке. Она сопела на нем, укрытая чьим- то плащом, в ожидании опаздывающего самолета, а они с женой умиленно смотрели на нее и думали о том, как за отпуск вытянулся ребенок…
Коробки с кухонной утварью сюда, левее. А сюда запихнется стол-книжка. Блестящий, полированный, до сих пор по-прибалтийски элегантный…
-Слуший, дарагой, мине надо мебель отправить, дааа…
-Неет, мы не опрааавлаяем по Совееттский Союз…
-Дарагой, мне не в Советский Союз, мне в Баку надо…Ты чалавек, я чалавек, дагавримся, дааа?
-Ну , хорошоо, посмоотрим что можно пуутет сдеелатть…
Два акцента – намеренно утрированный бакинский, и, вначале неприязненный, прибалтийский переплетаются над раскрытым ящиком с мебелью. Побеждает бакинский, и ящик, заколоченый и взвешеный уползает в вагон…
Вот и сервировочный столик тоже помнит прибалтийский акцент. А вся остальная мебель, что помнила его, уже давно поскрипывает в других домах…
Сюда коробки с коллекциями. До смешного много, и, наверно, абсолютно никому не нужно. Но не внести в памятник- невозможно…
-Деда, а деда, ну покажи Гитлера.
-Да ты ж его сто раз видел …
-Все равно здорово.
Дед, кряхтя, достает альбом американских спичечных этикеток и открывает нужную страницу. Посреди страницы развернута спичечная коробка времен второй мировой войны. На ней нарисован Гитлер, стоящий в какой-то неприлично-смешной позе с выпяченным задом. На заднице у него слой серы и крупная надпись- «чиркать здесь»
-Дед, давай чиркнем, а?
-Ты его не слушай, ты меня слушай. Это оччччень редкая марка. Видишь Ленин в Шушенском. А ты мне что суешь? Подумаешь, Гагарин… Ты кого с кем сравниваешь? Ну ладно, два раза кусну мороженное и договорились? Олды?
-Мужики, вы смотрите там, не забудьте про календарики. Я слышал, что именно на Канарах их там навалом. Тофик, я тебя прошу, на них надежда слабая, а ты человек организованный. На тебе пачку, будешь раздавать в качестве сувениров… Но не забудь и у них брать…
И опять коробочки, коробищи и короба… И все нужно, наверное, и все надо врастить в памятник…
Когда пришло время перевезти памятник на чистый воздух и уложить его в дерево, провести через таможню и отправить за три моря, выяснилось, что народные умельцы сделали ящик на десять сантиметров короче, чем было заказано. И все пришлось ваять заново, в суетливом и рваном времени погрузки, подгоняемом недовольными взглядами таможенников и их демонстративным посматриванием на часы.
Все втиснулось, вместилось, построилось, пусть не так планомерно, как задумывалось, но достаточно удачно. Осталась неприкаянной только большая коробка с детскими игрушками.
И перед самым закрытием ящика, Коган, махнув рукой - все равно пропадает- просто вытряхнул ее содержимое на уложенные коробки, чемоданы, тючки и кастрюльки. Разноцветные части пластмассового конструктора, резиновые пищящие пупсы и зверушки, мягкие и пушистые детские друзья падали, проваливались между коробками, застревали на каких-то узлах, смешно и грустно затыкали собой щели между чемоданами или, задавленно пища, падали в самый низ огромного ящика.
Грубая и тяжелая крышка поползла на свое место, и, пока она еще была в воздухе, Когану на секунду показалось, что закрывается большая, веселая и ужасно ценная посылка, набитая чудесными игрушками, которая поедет далеко - далеко, и которую уже радостно ждут детишки...
…Большой ящик, вобравший в себя только малую часть того, что недавно было ДОМОМ, стоял среди своих грустных собратьев и ждал далекого путешествия.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Михаил Нейман: Объем воздуха.. Рассказ.
19.05.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|