Дэн Шорин: Лихая охота на единорога.
Непростое это дело – сказки да байки писать, да еще такие, чтобы современного читателя не только развлечь, но и держать в напряжении до самого конца. «Лихая охота» как раз из этой оперы. С первой же строки «вныриваешь» в весьма своеобразную вселенную, созданную Дэном Шориным, и выныривать уже не хочется.
Не скажу, что я страстный любитель сказок: вроде бы уже выросла из них, и давно, но эту читала с непередаваемым блаженством, и лишь только дочитала, стала жалеть, что все уже закончилось.
Стало грустно расставаться с балагуром-героем да с пройдохой-котом. Почти сразу же стала скучать по миру «славянского Шрэка», приправленного вполне узнаваемыми кино-фразами и мульт-фишками, любимыми абсолютным большинством, населяющим бывшее «совковое» пространство: «Значитца», «А где ее, девственницу, в наше время найдешь? – В ентернете!». Узнаете?)))
И я узнала, и повеселилась, и получила удовольствие от хорошего, легкого языка и неожиданной концовки. Не буду раскрывать интригу, дабы не испортить предстоящего вам действа погружения в хорошую сказку. Читайте, и я вам немного завидую, потому что сама - уже прочитала...
А автору скажу одно - пиши еще!
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Татьяна Гринкевич
|
Лихая охота на единорога
– Не хочешь поохотиться на единорога? – спросил меня кот, лукаво сощурив глаза. Вертикальные полоски его зрачков улыбались.
Я закрыл за собой входную дверь и уселся в кресло, закинул ногу на ногу, стараясь сдержать внутреннюю дрожь. Рыжий нахал развалился на подоконнике и наслаждался моим смятением. Не поймите меня неправильно, я видел говорящих котов и раньше. Один из них шнырял туды-сюды по цепи у Лукоморья и травил устаревшие ещё пару веков назад байки. Малахольный такой, безвредный, но из-за оного мне не удалось стащить эту самую цепь – пятьдесят пудов чистого золота. Не были говорящие коты редкостью, не были! Даже в сем захолустном мире, где ещё десяток лет назад вовсю лютовала инквизиция. А вот про единорогов уже тыщу лет никто не слышал ни в одном из миров.
– Не хочу, – ответил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Окстись, кошак, не хочу!
– Слюнтяй, – презрительно мявкнул кот. – Впрочем, чего ещё можно ожидать от человека с высшим образованием? Если бы не рекомендации знающих людей, хрен бы я в эту глушь на твои поиски поперся. Облом.
– Может я и слюнтяй, но не дубина, – хмыкнул я, и медленно закурил. Сладкий дым наполнил легкие, голова сразу стала легкой, а мысли понеслись арабскими скакунами. – Кабы бы ты воистину нащупал след единорога, авось не поспевал бы мотаться по захудалым мирам в поисках моей скромной персоны. Значитца, одно из двух. Али ты наткнулся на меня случайно, когда шел по следу, и решил попользовать на всю катушку. Али же нема никакого единорога, и толки с тобой далее вести равно что воду в ступе толочь. А образование у меня филологическое. Дабы с такими как ты на одном языке гутарить.
Кот выгнул спину и восторженно зашипел.
– Вот это хватка! Жжешь! Красавчик! Я такой хватки не видел с тех пор, как с Генри Морганом по морям ходил!
– И как тебя крысы не схарчили? – спросил я и сделал ещё одну затяжку.
– Я недолго ходил, – признался кот. – Ну так что, поможешь мне единорога-то затравить?
– На кой ляд? – насторожился я.
– Рог единорога – незаменимый компонент практической алхимии, – важно пояснил кот. – В любом из продвинутых миров тебе за него отвалят не одну тонну золота. Да и внутренние органы его недешево стоят. Сердце, почки, поджелудочная железа. Бабла хватит, чтобы оторваться по полной.
– Сие я разумею. На кой ляд тебе сие надо? И пошто ты предо мной предстал? Нашел бы красну девицу, не знавшую мужа. Единорог-то, узрев её, сразу поклал бы голову ей на лоно, тут тепленьким его и бери.
– И ответ на какой из этих вопросов тебя больше интересует? – спросил кот.
– Первый, – не задумываясь, сказал я. – Я кумекаю, неспроста ты сей гон затеял.
– Печень единорога, приготовленная по всем правилам кулинарной науки, продлевает жизнь кота на сто пятьдесят лет. Моя доля – печенка!
– Шкурный интерес – завсегда самый верный, – одобрил кота я. – А теперича рассказывай, пошто девицу не позвал.
– А где её, девственницу, в наше время найдешь? Телефончик не подкинешь?
– В ентернете, – улыбнулся я. – Только на девиц, что злата-серебра ищут, не взирай. Хоть умны, хоть лицом красны, но сие – не про нас. А вот как углядишь девицу, коя без любови чистой мается, так сразу черкай ей, мол, давай встретимся, приглянулась ты мне, красна девица.
– Пробовал, – сразу погрустнел кот. – Нихрена не вышло. Романтичные дурочки несогласные, чтобы их рогом девственности лишали.
– Ты им прямо так и вещал, что единорог замест мужа будет? Молвил бы, что просто голову на лоно положит. И всё.
– Не то время, – вздохнул кот. – Это раньше можно было мозги девственнице запудрить, мол, рог у единорога, чтобы бодаться, а у мужчины достоинство, чтобы малую нужду справлять. Сейчас век сексуального просвещения. Не найти нам девственницы, по старинке придется работать.
– По лесам и долам с пищалью за единорогом носиться, да с оглядкою, дабы на рог не попасть?
– Вот видишь, и опыт у тебя имеется, – обрадовался кот. – Найдем тебе оружие, подберем бронежилет, будешь вылитый Илья из Мурома.
– Илюшка-то наперед тридцать лет и три года на печи лежал, а я уже цельный месяц выспаться не могу. А только вознамерился, как ко мне в избу является животина, говорить обученная, и байки травить начинает.
– Сам ты животина, – обиделся кот. – Я, между прочим, вершина эволюции, фелис сапиенс...
– Кошак ты говорящий, вот и весь сказ, – перебил я кота. – Ничто перед человеком, плюнуть и растереть.
– Аргументируй, – кот выгнул спину и начал хлестать хвостом по подоконнику.
– Ну вот реки мне, фелис сапиенс, есть у тебя душа бессмертная, али нет?
– А что это такое? – озадаченно спросил меня кот. Хвост его вопросительно застыл в воздухе.
– Вот видишь! – я широко улыбнулся. – А потому ты просто животина, речь человечью разумеющая. Пустое место ты супротив человека, как пить дать пустое место.
– Забористая у тебя трава, – моя аргументация сразила кота наповал, и он предпочёл сменить тему.
– Известно! – я протянул коту сигаретную пачку. – Желаешь?
– Не курю, – поморщился кот. – Мне бы валерьянки...
– Ты уж извиняй, валерьянки не держим, – я сделал последнюю затяжку и опустил окурок в пепельницу. – Русичи выдержанны и светлы на чело, на кой ляд нам успокоительное?
– Не успокоительное, а тонизирующее, – поправил меня кот. – Ну нет, так нет, перебьюсь. Вернемся к нашим мышам. То есть к единорогу...
– Старики сказывают, единорогов на свете белом уже и нет вовсе, – вздохнул я.
– А на кого мы тогда охотиться будем? – кот посмотрел на меня, как на полоумного.
– Так, может, сей зверь последний во всех мирах? – я тяжело вздохнул. – Как я дитям своим в глаза посмотрю, коли спросят они "папка, на кой ляд ты последнего единорожка убил?"
– Нет у тебя детей, плут старый! – кот раздраженно фыркнул.
Ага, значит, справки обо мне он навести успел. Вот ведь животина! Я помимо воли проникся уважением к коту.
– Нет, так будут! Дурное дело не хитрое.
– Нет и не будет! – фыркнул кот. – Не из того теста ты слеплен, чтобы детей заводить.
– А ежели меня посягательства общества Гринпис, али иных борцов за природу смущают? Вот поймают они нас, так тебе ничего не сделается, ты сам животина, их подзащитный, а меня злой смерти предадут.
– Вот оно что! – кот фыркнул. – Говоришь, шкурный интерес – всегда самый верный?!! Молодец, одобряю. А Гринписа не бойся. Популяция единорогов в последние сто лет вполне стабильна. Вымирание этих чудесных животных не выгодно, в первую очередь, котам. Врубаешься?
– Известное дело! – я согласно хмыкнул. – Коли единороги закончатся, не будет и печенки, верно?
– С тобой приятно работать, – деловито сообщил мне кот.
– Взаимно, – ответил я.
Кот протянул мне правую переднюю лапу, и я её пожал. Так рыжий охламон стал моим партнером.
Выбор пищали я, вестимо, коту не доверил. Что может тварь, пусть и говорящая, понимать в охоте? В оружейной лавке я проторчал целых три часа, и в результате выбрал Ремингтон 7400 – полуавтоматическую нарезную винтовку калибра .270Win с магазином на два патрона. Весила пищаль немного, всего-то восемь с половиной фунтов, посему я, немного подумав, купил ещё нож разведчика НРС-2 с покрытием "черный хром" и жестяную фляжку, которую тут же заполнил медицинским спиртом. Грех было не обновить посудину, посему вернулся домой я в хорошем настроении. Кошак лежал на полатях и вылизывал яйца. При виде меня он поднял голову.
– Уже набрался?!! – в голосе кота я уловил раздражение.
– И чё?
– Нет, ничего. Схавай медицинский корешок, чтобы похмелье на охоте не накатило.
– И где сей корешок взять? – недоверчиво спросил я.
– Да вон он, на столе лежит. Я пре-ду-смотрррительный, – промурчал кот.
Я подошёл к стоящему посреди избы дубовому столу и вправду узрел там что-то похожее на корешок травы неизвестной. На вкус он оказался горек, а как попал в желудок, на меня разом накатила тугая удушливая волна. Я выскочил во двор, но не успел добежать до нужника, как желудок мой опорожнился чрез рот наземь.
– Ну кошак, ну стервец рыжий, на пироги пущу, – выругался я, отдышавшись. Хмель будто рукой сняло. В един момент.
– Мы на единорога идём, а не на блядки, – кот предусмотрительно забрался на крышу, чтобы не попасть мне под горячую руку, и уже оттуда назидательно вещал. – С пьяного он с тебя голову снимет, даже не заметишь как.
– А сие ты видел? – я достал Ремингтон из чехла, и кот тут же спрятался за печную трубу.
– Не шали, – голос кота дрожал.
– Уж ежели ты испужался моей пищали, то единорог тем паче меня не осилит.
– Боян! – кот с опаской выглянул из-за трубы. – Если бы единорога так легко можно было пристрелить, вымерли бы единороги, как блогеры первой волны. Они жутко вредные твари, жутко вредные. Ты видишь единорога в одном месте, стреляешь, а он уже совсем в другом – сзади к тебе подкрадывается, да на рог насадить норовит. Хуже собак, гораздо хуже собак.
– Не переживай, – я убрал Ремингтон и улыбнулся. – Порешим твоего единорога, ежели найдём, вестимо.
– Найдём, побереги нервы, – кот громко фыркнул. – На такой случай у меня заныкан путеводный клубочек, стоит над ним прошептать истинное имя единорога, и клубок сам нас приведет к добыче.
– А у единорогов истинное имя имеется? – изумился я.
– У нашего есть, – коротко ответил кот. И добавил, предрекая мой следующий вопрос: – И я его знаю.
Истинного имени единорога я так и не услышал. Кот вводил его в клубок с наладонника, засунув конец нити в USB-порт и тщательно прикрыв экран рыжим хвостом. По завершении процедуры кот довольно мявкнул.
– Ну что, животина, пойдём единорога бить? – улыбнулся я.
– Подожди чуть, клубок от USB подзарядится, тогда и пойдём. А пока не мешало бы тебе, как это у вас принято, накормить гостя, напоить, да в баньке попарить.
– А в микроволновке попариться не хочешь, кошак ты облезлый? – возмутился я.
– Выпей йаду! – прошипел кот. Хвост его гневно начал рубить воздух. – Я думал, мы партнеры.
– А ежели мы партнеры, то не пытайся мне на шею сесть, да хвост поперек плеча свесить. Партнеры уважать друг друга должны, а не наглеть.
– Я операцию планирую, я на единорога на тебя вывожу, тебе остается только спуск нажать и бабло снять. И ты меня даже накормить боишься. Где людская благодарность? Что я рыжий, такое отношение терпеть?!
– А что, нет? – спокойно спросил я.
Кот от такой наглости даже растерялся.
– Да ты! Да ты!..
– Печенки единорога отведаешь, – молвил я коту, – враз на полтора века помолодеешь. А до сего момента поститься тебе надобно. Дабы не упустить своё счастье.
Всё-таки кот голодным не остался – порода не та. Когда я доел оставшуюся в печи кашу да вышел во двор, кот сидел перед кучей дохлых мышей и с аппетитом вгрызался в свежее мясо.
– Ну и где твоя культура питания? – вежливо спросил я кота.
– Затухни, – огрызнулся рыжий мерзавец, продолжая поедать добычу.
– Как там клубок, не набрал заряду ещё?
– Не зарядился, не зарядился. Не мешай есть!
– Я так понимаю, что он наберёт полный заряд, не ранее, чем ты трапезу изволишь закончить?
– Именно, – кот выразительно посмотрел на меня, потом вернулся к пожиранию мышатины.
Я терпеливо подождал, пока куча мышей не превратилась в кучку костей и шкурок, а физиономия кота не приняла довольный вид.
– Ну вот, теперь можно и поспать, – сказал котяра.
Я ухватил стоявшую в сенях кочергу и с грозным видом направился к нахлебнику. Кот бросил в мою сторону тяжелый взгляд, а потом расхохотался, по-кошачьи, с мурчащими интонациями:
– Шуток ты, приятель, не понимаешь! Не за тем я в эту дыру тащился, чтобы кочергой по хребту словить. Идём на охоту, идём.
Кот не соврал. Единорог пасся где-то недалече. Сие я понял, когда клубок легко взял след. Раскрутившись по ходу часов, как и пристало клубку чародейному, он юркнул на узкую лисью тропу. Кот, фырча от возбуждения, как угорелый рванул за ним. Я последовал за котом со всякой осторожностью, коя не раз помогала мне спасти живот в самых мерзких ситуациях.
– Не дрейфь, – достиг меня глас кота. – Ноги в руки и дуй за мной. Единорог не так близко, как ты думаешь.
– Быть может, зверь сей не столь далече, как думаешь ты, – молвил я, но шагу прибавил. Насколько я знал кота, не полезет сей хитрец в полымя, посему пока можно дышать.
К вечеру мы вышли к деревне. Полдюжины ветхих изб стояли прямо на опушке леса. Ежели некогда подле них и были огороды, то нынче всё заросло бурьяном да орешником. Клубок подкатил к крайней избушке и остался лежать подле двери. Кот осторожно тронул его передней лапой.
– Аккумулятор сел, – изрек он через минуту. – Далеко от пастбища единорог обитает, не рассчитал я.
– Так уж и далече? Мы всего ничего по следу шли, часа четыре. Я даже запыхаться не успел.
– За эти четыре часа мы через триста миров прошли, – молвил кот, и у меня засосало под ложечкой.
– Что делать будем? – спросил я кота.
– В избу проситься, разумеется, – фыркнул кот и поскребся лапой в дверь. – Пустите на ночлег добра молодца и его животину, говорить обученную. Устали мы, весь день по лесам и долам бегали, да к дому вашему вышли.
Вот ведь стервец, умеет говорить язык не ломая, коли захочет.
Дверь избушки со скрипом отворилась, и из сеней на улицу выскользнула кошка породы сиамской, чистая да ухоженная.
– Ну что ж, будь здоров, добрый молодец, проходи в избу, – молвила она коту. У рыжего очи на лоб полезли, а кошка тем временем зыркнула в мою сторону и, так же обращаясь к коту, продолжила, – А животину свою в сени положь, пущай дом сторожит, пока я гостя дорогого принимаю.
С этими словами кошка юркнула в избу, а рыжий виновато уставился на меня:
– Не дуйся на меня, партнер, сложилось так. Может завтра мне в сенях ночевать придётся. Без обид, партнер?
Я тяжко вздохнул:
– Без обид.
Кот скользнул в избу, оттуда услышал я его бодрый голос:
– Ну что, хозяюшка, корми-пои гостя, разводи баньку.
– Готово уже всё, добрый молодец, – донеслись до меня слова кошки.
Не верю я в простоту: ни в человеческую, ни в кошачью. Чтобы такого рыжего охламона без единого слова к себе принять, нужно либо близкой родней ему быть, либо худое замышлять. Ну посудите сами, какая сиамка родня кошаку беспородному? Лёг я спать в сенях, а сам Ремингтон в руках держу, да дверь, что в избу из сеней ведет, приоткрыл. Как у котов водится, мявк был, рыжий хорохорился, сиамка за ним ухаживала, да массаж заморский ему делала. А я лежал, да слушал. И вот как пробили часы полночь, услышал голоса, тонкие, не человечьи. Глянул в щелку – полна изба крыс, все в одежды парчовые разодеты, а главная крыса о трёх головах да в короне. И кошка сиамская к ним выходит, дунула, плюнула, шкуру сбросила, об пол ударилась, да в крысу оборотилась. Спросила её та крыса, что в короне:
– Спит ли кот говорящий?
– Спит, Ваше Величество, спит, – ответила крыса, что кошкой породы сиамской днём была. – Всё как вы велели. Опоила я его зельем снотворным, когда будем шкуру с него снимать – не проснётся.
– А один ли он пришёл, – спросил король крысиный, а по лицу его тень сомнения пробежала.
– Да нет, не один. Животину, говорить обученную, с собой привел. Большая животина, на двух ногах ходит, сейчас в сенях спит.
– Глупая крыса ты, это же человек! Он всё нам испортит, иди и убей его, пока он спит.
Поднялся я тут на ноги, распахнул дверь и выстрелил два раза – сколько патронов в магазине было. Две головы короля крысиного лопнули как арбузы, а третья на плечах осталась. Пока я перезаряжал Ремингтон, все крысы исчезли, только шкура сиамская лежать на полу осталась. Не стал я будить кошака, сам улегся в сенях и заснул.
Проснулся утром рыжий охламон, да первым делом ко мне:
– Партнер, слышь, ты кошечку не видал вчерашнюю? Как сквозь землю провалилась. Завтракать пора, а она исчезла.
Рассказал я коту, что ночью видел, да шкуру кошачью, крысой пропахнувшую, для верности показал. Опечалился кот.
– Блин, теперь на пустой желудок придётся на охоту идти, – молвил он. – Хреново. Это всё единорог нам подстроил, вот доберёмся мы до него, лично шкуру со зверюги спущу.
– Сам лютой смертью чуть было не умер, а всё о еде кручинишься, – ответил я.
– Еда, партнер – это главное! – фыркнул кот. – Ну а за то, что ты меня спас, поделюсь с тобой стратегической информацией. Хрен убьёшь единорога, даже по пьяни. Ни холодное, ни огнестрельное оружие не берут его шкуру. Только когти говорящего кота порвать её могут. Потому я с тобой и иду.
– И сие всё? – поперхнулся я.
– Бабка бабки моей в университете ловила крыс, была образованная, так вот, она рассказывала, что можно застрелить единорога мечом или зарубить ружьём. Но я думаю, это она прикалывалась. Что стоишь, уши развесил, в дорогу пора!
Вынул кот из-под подушки клубочек путеводный, да наладонник многогерцовый. Разъединил их, махнул кот хвостом, и исчез наладонник, словно его и не было. А клубочек путеводный кот через плечо бросил, тот раскрутился по ходу часов и в лес дремучий покатился.
Второй день оказался не легче первого. Цельный день мы болтались по полям, лесам да оврагам, не виду ради, а на совесть. Так измотались, к вечеру кот был похож на швабру рыжую, да всё одно единорога не нашли.
– Сколько миров прошли? – спросил я кота, когда клубок выкатился на берег озера и остановился у двери ветхой избушки.
– Да я уж со счёта сбился, – молвил кот, поставил клубок набирать заряду и поскреб лапой в дверь. – Пустите на ночлег добра молодца и его животину, говорить обученную. Устали мы, весь день по лесам и долам бегали, да к дому вашему вышли.
Отворила дверь девица красоты неписаной, улыбнулась приветливо так, у меня аж сердце в пятки ускакало.
– Здравствуй, добрый молодец, заходи в избу, я уже еды наготовила да баньку истопила, гостем дорогим будешь. Да животину свою с собой бери, негоже ему такому маленькому да рыжему во дворе болтаться.
Зашли мы в дом, усадила нас красна девица за стол, на столе скатерть атласная, а на скатерти яства дивные. Ел я да пил от души, на красну девицу поглядывал, а кот, даром что поесть любитель, сидел в стороне и пристально так зыркал, да ни крошки не съел за весь вечер и ни капли вина не выпил. Потом в баньку пошли, красна девица меня и веничком похлестала, и массаж заморский сделала, а кот всё так же в стороне сидит, да ни слова за вечер не вымолвил.
Уложила меня спать красна девица, на перины пуховые, а сама рядом села, вопросы, стало быть, задавать.
– Куда путь держишь добрый молодец? – молвила она. – С поля брани такой усталый пришёл, али с пирушки весёлой?
– С охоты, красна девица, – ответил я.
– А на какую дичь охотишься? На волка лютого, али на медведя злобного?
– Нет, красна девица, не по моей удали богатырской та дичь. Волк он только в стае в лесу лютый, выведи его одного в чисто поле – хуже шавки подзаборной. Та хоть лает, страх свой желая спрятать, а волк хвост подожмет да стрекача задаст. Медведь он только весной злобный, после спячки голодной зимней, повстречай того медведя осенью, он сам тебе дорогу в лесу уступит.
– Так что же за дичь такая злобная, удали твоей богатырской достойная?
– Единорог белый.
– Думала я, не осталась их уже, – молвила девица. – Хитрая это дичь и сильная, не всякий охотник с ней справится. Поцелуй меня в уста сахарные, тогда скажу я тебе, как с этой дичью управиться.
А я только того и желал, уж больно красна девица мне приглянулась. Только хотел поцеловать её в уста сахарные, как между нами кот шмыг, в лицо мне вцепился и когти, стало быть, выпустил. Закричал я, не от боли, а от испугу, стряхнул кота с лица, а тут часы полночь бить стали. С последним ударом смотрю – вместо девицы красной русалка передо мной сидит и косы девичьи тиной зеленой на пол свисают. Отпихнул я русалку в сторону, кота под мышку и во двор выскочил. А перед домом нечисти озерной полным полно.
– Песец полный, – заверещал кот. – Влипли мы с тобой, партнер, по самые яйца. Лучше бы тебя русалка в полночь поцеловала – так и трахался бы с ней под водой до скончания века, да прихоти её сексуальные исполнял бы. А сейчас убьют нас, как пить дать убьют.
– Не трусь, партнер, прорвёмся, – сказал я, достал с пояса фляжку заветную со спиртом медицинским, сделал большой глоток, потом обвел вокруг нас фляжкой круг большой, так чтобы спирт в землю впитался, и напоследок, полил спиртом кота. Рвётся нечисть к нам, да преступить через круг, спиртом очерченный, не может. Всю ночь мы с кошаком в кругу просидели, а с первыми лучами солнца сгинула вся нечисть.
– Опять ты спас шкуру мою партнер, – молвил кот, нахмурясь. – Слушай внимательно, что скажу, пригодится тебе это. Рог единорога медиумами да провидцами используется как самое высокотехнологическое средство. Как завалим скотину – не продавай рог никому, а разрежь его пополам, на срезе будущее своё увидишь.
– А на кой ляд мне грядущее знать? – вопросил я. – Тем паче, ты речешь, что средство верное, стало быть, миновать того, что узрю на срезе, не по силам моим будет.
– Зато подготовиться к нему будет тебе по силам, – молвил кот. – Не хочешь – не режь, дело твоё. Если бы рог единорога котам будущее с той же легкостью предсказывал, как и людям, хрен бы я тебе его отдал. В свою долю изъял бы.
– Спасибо, кошак, что раскрыл мне тайну сию. А теперь пора на охоту.
Бросил кот клубочек путеводный через плечо, раскрутился тот по ходу часов и по тропинке, что вдоль берега озера шла, покатился.
Единорога мы настигли к полудню. Ничто приближение зверя не выдавало, только клубочек путеводный вокруг нас заметался, словно внутри оного рой ос полевых очутился. Кошак спину выгнул, с шипением на фут подпрыгнул, в полёте перекувыркнулся, когти выпустил. Орел, а не кот, даже мне боязно стало.
– Что-то единорогами воняет, – прошипел кот. – А ну выходи, печенку свою готовь. Тогда сразу убью, мучаться не будешь.
Только он это сказал, сеть мелкая с неба упала, запутался в сети кот, а сеть опять вверх, к макушкам дерев поднялась. Забился кот в сети, да выпутаться никак не выходит, когти остры, да сеть прочна, не берут её кошачьи коготки. Я Ремингтон ухватил, стволом по кустам провёл, а сам вверх всё поглядываю – вдруг там ещё одна сеть меня дожидается.
Единорог подошел сзади, из непролазного кустарника, подошел так, что не шелохнулась ни одна травинка, ни одна веточка. Но я ожидал чего-то подобного. Ремингтон в моих руках ничуть не дрогнул, когда я наводил его на единорога.
– Погоди, добрый молодец, – промолвил единорог голосом человечьим. – Не губи душу грешную, дай прежде слово вымолвить!
Ненавижу животин говорящих! Заместо того чтобы по лесам да долам скакать их хлебом не корми – дай потрепаться. Хорошо хоть сей зверь слова не коверкал, с кошаком я совсем умаялся. Вроде правильно всё гутарит, а не поймешь ни шиша.
– Последнее желание молвить будешь, али как? – усмехнулся я.
– Спросить тебя хочу, добрый молодец. Что тебе кошак посулил за печень мою? Горы серебра-злата, али камушки самоцветные?
– Рог твой чудодейственный посулил. Молвил он, что горы злата за оный получить можно. Рекут люди, коли разрезать его пополам, то на срезе грядущее узреть можно.
Засмеялся единорог смехом конским, вроде смеется, а вроде ржет – непонятно. А потом и промолвил:
– Не серди меня, добрый молодец. Положи пищаль свою наземь, а сам беги отсюда, коли успеешь убежать и спрятаться, так что не найду, стало быть, жив будешь.
– Кота сначала отпусти, – промолвил я, а Ремингтон, стало быть, держу нацеленным на единорога.
– Не могу кота я отпустить, вражда с давних пор идёт меж единорогами и котами говорящими. Враг он мне лютый, растерзаю его рогом, да копытами затопчу. Да и кто он тебе, добрый молодец, не друг, не брат – так животина приблудная. Оставь его, да беги прочь, живот твой от сего зависит.
– Партнер он мне, негоже партнера в беде бросать, – изрек я и выстрелил в единорога. Пуля от шкуры его отскочила и в лес ушла.
– Что ж, добрый молодец, сам ты судьбу свою выбрал, – молвил единорог.
Выстрелил я во второй раз, пуля опять от шкуры заговоренной отскочила, да в лес ушла. Вытащил я из кармана нож разведчика. Захохотал единорог:
– Дурень ты, как есть дурень. Видишь, даже пули меня не берут, а ты с ножичком супротив меня идёшь.
А я срубил ножом ветку с дерева, очистил её от сучков, так что получилась колода малая, длиной чуть больше лезвия ножа. И вогнал я нож в эту колоду по рукоять.
– Что ты делаешь, добрый молодец? – с интересом спросил единорог. – Али волшбу какую творишь? Так бессильна против меня волшба любая, я сам зверь волшебный.
Я же развернул нож колодой к себе, а рукоятью, стало быть, к единорогу и промолвил:
– Сие не простой нож, НРС-2 называется.
– И чем он тебе поможет, коли я убивать тебя сейчас стану?
– Буковки "Н" и "Р" в его названии "нож разведчика" обозначают. А циферка "2" – вторую модель.
– Не спасет тебя твой ножик, добрый молодец, – промолвил единорог.
– А что же ты, зверь пакостный, не спросишь, какой смысл буковка "С" в названии ножа имеет?
– Ну скажи мне, добрый молодец, что буковка "С" значит?
– А буковка "С" в названии этого ножа обозначает "стреляющий", – молвил я, поднял нож на уровень очей и нажал кнопку спусковую.
Пуля малая из рукояти ножа вылетела, да прямо в око единорогу попала. Упал он наземь и издох сразу. А меня колода, что на ноже была, по челу огрела, аж шишка промеж очей вскочила. А не нацепил бы колоду – как пить дать отдача мне в чело лезвие вогнала бы по самую рукоять.
Разрезал я сеть, кота освободил, подошел он ко мне, о ногу потёрся – доволен, стало быть – а затем к единорогу подошёл. Провел когтями по коже его в районе печени, та и лопнула, а кот в печенку зубами вгрызся – и сразу моложе стал, даже жир весь его куда-то пропал, здоровый, мышцы под шерстью играют, а шерстка уже не рыжая, а золотистая, так и лоснится на солнце.
– Забирай свою долю, – сказал он. – Смотри, что за напасть тебя поджидает.
Подошел я к единорогу, отрезал ножом рог его, рассек на две половинки, глянул на изображение и ахнул. На сером поле был изображен гарцующий единорог. Как живой.
– Видать, быть мне охотником на единорогов, – изрёк я. – Ибо единорог на срезе рога нарисован.
– Лопух ты, партнер, – промурчал кот. – Если бы тебе суждено было бы быть охотником на единорогов, то на срезе был бы нарисован охотник на единорогов, врубаешься?
Хотел я возразить коту, да ноги у меня запутались, и упал я наземь, шишкой на челе оземь ударившись, а фляга металлическая выпала. А когда поднялся, то вместо шишки рог длинный был, а на руках-ногах копыта появились. Посмотрел я в своё отражение в фляжке – стоит единорог, большой красивый, а глаза красные.
Повернулся я к коту, молвил:
– Что сие за штучки, рыжий?
А он в ответ нахально так лапой мне сделал и говорит:
– Популяцию единорогов поддерживать как-то надо, вот и придумали колдуны заморские, кто убьет единорога, сам им становится. Посему, я тебя, лопуха такого, в партнеры и взял. Ну а теперь пора мне, через сто пятьдесят лет встретимся.
Погнался я за котом, да только он запрыгнул на дерево и был таков.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Дэн Шорин: Лихая охота на единорога. Сказки и притчи.
Читайте, и я вам немного завидую, потому что сама - уже прочитала...
08.06.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|