Владислав Резников: Десять рублей.
Современный рассказ о переживаниях разных людей по вроде бы ничтожному поводу - но ведь именно из этого и состоит наша жизнь в достаточно большой степени. Несмотря на "мелкую" тему, люди в рассказе получились живые - что указывает на мастерство "бытописателя".
Редактор отдела прозы,
Елена Мокрушина
|
Десять рублей
Месяца три назад, в самом конце ноября, Иван Никитин был в Москве. По какой работе или каким делам не столь важно, чтобы сейчас об этом вспоминать. Здесь интересно другое. Сегодня, в морозный февральский вечер, в кассе продуктового супермаркета «Полянка», ему на сдачу дали новую десятирублёвую монету. Всегдашний тамошний кассир, толстая женщина с ярко-жёлтыми крашеными волосами и ярко-розовой помадой на губах деловито ткнула пальцем в монетку, заявив: «Это новые десять рублей», подняв на Ивана глаза, дабы убедиться, что скандалить тот не будет. Иван скандалить, разумеется, не стал, так как ему это было просто не свойственно. Он также деловито кивнул: «Угу», мол, всё он прекрасно знает, взял свою сдачу, пакет с продуктами и вышел прочь из магазина.
Так вот, что интересно. Ивану в тот момент вдруг вспомнился день его отъезда из Москвы, когда он, уже имея билет в кармане, покупки в сумках, а сумки в камере хранения, собрался посидеть некоторое время, что оставалось до поезда, в одной из кафешек в «Атриуме», огромном по понятиям самого Ивана торговом центре, что прямо у Курского вокзала. Взял тогда Иван, думается, что и всегда: кусок пиццы и бокал пива, дал сотню или две, а когда услышал от женщины бармена: «У вас не будет двух рублей?», полез в кошелёк и достал, две монеты; оказалось, что не по рублю, а по десять.
- Я только два просила…
- Ну а я сколько даю?…
- …а не двадцать.
Это было сказано почти одновременно, поэтому уже, когда говорил, Иван стал понимать, что что-то тут не так, и происходящее заступило за границу его стопроцентного контроля, но ещё не понимал, что именно не так. Барменша терпеливо ждала, пока его мысли сфокусируются. Иван уставился на монетки, взял одну, поднёс поближе рассмотреть. Вроде рубль, а вроде и нет – десятка.
Оттеснивший единицу ноль упрямо твердил второе, а голос внутри него кое-что ещё, третье и не самое приятное: что где-то он дал слабину, утратил бдительность, что называется, опростоволосился, и принял от мошенников монеты, давно вышедшие из обращения, году так в девяносто первом, девяносто втором (ну, ладно, стал он себя успокаивать, двадцать рублей, не велика находка для грабителя, как и потеря для меня), но, перевернув монетку, увидел – 2009. Да и толстенькая такая, наверное, как две рублёвые. «Ничего не понимаю», подумал, разве что не вслух проговорил Иван.
- Это новые монеты, недавно совсем выпустили, – сообщила женщина, после чего Иван, уже в приподнятом духе (не обманули, ну и слава Богу!) убрал их обратно, заменив на привычную «двушку».
Дома Иван Никитин, конечно, показал всем родным и знакомым новые монеты: «А такие видели? Это новые монетки, из Москвы привёз!» Конечно, в его городе новых монет ещё не видели. И даже не слышали об их выпуске. Поэтому коллега Ивана по работе, Таня Мартынова, чья коллекция монет российского государства от империи до федерации насчитывала больше двухсот различных экземпляров, была ему крайне признательна за такой презент. А вот маршрутчик, с которым утром по дороге на работу он расплатился второй новой десяткой, напротив, весьма не располагающим тоном полюбопытствовал:
- Ну, и чё это ты мне суёшь?
- Это новая монета. Переверни. Год, смотри, какой?
- Хм, две тыщи девятый. Ну, ладно, поверим, – сказал маршрутчик и всё же с великой неохотой дал Ивану два обычных рубля сдачи.
На том, в общем-то, и подзабыл Иван о существовании новой десятирублёвой монеты, и не вспомнил бы о ней, если бы сегодня к вечеру дома не кончились запасы еды, и он не пошел ни в какой супермаркет. Кстати сказать, за три этих месяца, что прошли после его возвращения из Москвы, в их в городе новенькие десятирублёвки так и не появились.
До сегодняшнего дня, как он считал…
Дядькин ПАЗик на трескучем морозе завёлся не с первого раза, мотор долго не мог прогреться. Много лет уже такой зимы не было, чтоб едва декабрь начался, а уже третью неделю подряд мороз под двадцать градусов. Не выспался ж, естественно. Кто это придумал: по будням по телику нормальные фильмы начинать в полпервого ночи показывать? А «Жмурки» с Дюжевым, про крутых братков-бандюков из начала девяностых как не посмотреть? А потом ещё и «Большой куш», про английских, на этот раз, бандюков, начался…
Растворимый кофе в пластиковом стаканчике и супербатончик сникерс, его привычный завтрак в ларьке у Алексеевны, немного взбодрил сонный организм, и Витёк Кашарин, вырулил на свой маршрут номер девятнадцать «Чехова – Аэропорт (через рынок, стадион, автовокзал)». Уже на конечной народу было столько, что влезли далеко не все желающие. Автобус до отказа заполнился идиотами-пассажирами, которые никогда, если на них своевременно не прикрикнуть, не продвинутся ни на шаг дальше по салону, и будут стоять на проходе в дверях. Поэтому Витькý приходилось едва ли не на каждой остановке давать необходимые рекомендации безликой толпе дублёнок и пуховиков: «Проходим, проходим по салону!» или «Не стоим, не стоим в дверях!»
На рынке, первой остановке, где бóльшая часть верхней одежды отправлялась на выход, Витёк снова поймал себя на мысли, что думает о том: как бы кто не сунул ему за проезд пятисотку или, чего ещё хуже, тысячную. Витёк (ох, как!) ненавидел искать и отсчитывать сдачу с крупных купюр. Это напрягало его даже больше, чем ранний подъём по таким морозным утрам. Ведь пришлось бы тогда отпускать урода без оплаты.
И тут какой-то хмырь, точно подслушав его мысли, совершенно наглым образом сунул ему в ладонь одну единственную монету, похожую на один рубль, и сказал: «Один».
«Вижу, что один», подумал Витёк, а присмотревшись внимательно к маленькой пузатой монетке, такой новенькой и блестящей, понял, что перед ним действительно десятка, но не верил своим глазам.
Это была не привычная уже, крупная «юбилейная» монета в медном ободке, а какая-то мелкая, ну, в общем, не настоящая, накидалово, одним словом! У Витька от негодования прямо все вскипело – вот это офигенчик! Не, чувак, погоди! Сейчас мы с тобой будем разбираться!
- Ну, и чё это ты мне суёшь? – спросил он, точно зная, что не позволит какому-то лоху себя поиметь. Но у того ещё хватило наглости указывать ему, что он должен с этой монетой сделать.
- Это новая монета. Переверни. Год, смотри, какой?
Перевернув монету, и увидев, что монета действительно 2009 года, а не смутного периода распада Советского Союза, Витёк, вдруг вспомнив просмотренные накануне «Жмурки», всё же сдержал свои негодования, и нехотя дал два рубля сдачи, хоть и сомневался, что в этот раз его не поимели.
За день он, вроде, немного поуспокоился, отвлекся, пришел в себя. Но после работы его самым страшным опасениям (меня поимели, меня поимели!) суждено было оправдаться. В пивной, что на Брусничном, возле дома, он рассказал корешам (тоже маршрутчикам, «штурманам», кондукторам) об утреннем происшествии, не подозревая, какую радость доставит им своим рассказом. Кореша, которым он показал (чёртову!) монету, в один голос уверяли, что произошло самое, что ни на есть, накидалово! Дали понять, что его поимели и ещё как поимели! Громко гогоча, и ободряюще хлопая Витька по спине, выкрикивали фразу из тех же «Жмурок»: «Ты попал впросак!». Самый, что ни на есть большой куш отхватил!
В первую очередь Витькины «друзья», конечно же, радовались тому, что поимели не их самих, а корефана, который, позволил какому-то лоху так позорно себя развести, да еще и приплатить за это два рубля!
Тамара Семёновна, та самая, с жёлтыми волосами и розовой помадой толстая кассирша из «Полянки» всю вторую половину дня пребывала в состоянии некоторой озабоченности.
У неё даже не хватило ума перевернуть монету обратной стороной, где она бы наверняка увидела цифры «2009»!
Во-первых, она, хоть застрелите её, не помнила, кто и когда подсунул ей фальшивую монету, а за три последние года на месте кассира в «Полянке», как и за три предыдущие в «Самобранке», и до этого в «Монетке» (чёрт бы побрал эту монетку!), с ней подобных казусов не случалось. Многое и разное бывало, конечно. Бывало, что и купюры фальшивые подсунуть норовили, но с ней подобные номера не проходили – есть же специальные аппараты, как их… валютные определители…
Жаль, что для монет таких аппаратов кассирам не выдают.
А во-вторых, заканчивалась её вечерняя смена, а отдавать-то свои честно заработанные десять рублей взамен этой (боже упаси, ни за что!),… очень ей не хотелось, и поэтому надо было как-то исправлять ситуацию.
А как исправлять, кроме как…
Точно! Надо её также кому-то (такому же простофиле, как и она) незаметно всучить.
Тамара Семёновна стала приглядываться к посетителям в поисках наиболее уязвимой жертвы – не хотелось бы, чтобы поднимался шум вокруг её персоны. Так, эта фифа отпадает сразу. Эта моментально варежку так раскроет, что мало не покажется. Набрала целую тележку, наверное, тыщи на полторы, а то и на все две, но за десять несчастных рублей удавится. Ещё, поди, и муженька, который наверняка сидит, ждёт в машине на стоянке, лысый такой, притащит, чтоб закатить скандал по полной. Ещё и участкового из отдела вызовут! Такой тип женщин она знала хорошо – не первый год работает кассиром. Ох-ох-ох, у Тамары Семёновны аж стало покалывать.
Так, а эта? Вроде, молоденькая совсем, а очки-то, очки какие, толстые и круглые, такие разве что у старух бывают. Поди, у бабки своей и взяла, чтоб ценники лучше разглядывать, записывает что-то (нет, ну вы только посмотрите на это!), чтоб не дай Бог взять колбасу дороже на рубль, чем та, что бабка наказала. Нет, эта точно будет всю сдачу до копейки пересчитывать. С этой тоже не пройдёт.
Так, а вот этот гражданин очень может быть. С портфельчиком, в пальтишечке до коленочек, брючки, туфельки блестят. У такого, конечно, тоже автомобильчик стоит тут неподалёку, не такой, конечно, как у лысого, мужа той фифы, поменьше, но этот зато не станет на мелочь размениваться. Ему-то и можно (ох, не хорошо, не хорошо будет-то, а что делать? Ох-ох-ох…).
За этим несвоевременным оханьем, которое непроизвольно вырвалось в голос, и застала её Тимофеевна, администратор на одной с Тамарой Семёновной смене. А жертва в пальто и блестящих туфлях тем временем перемещалась в сторону кассы мимо витрины с кисломолочными продуктами.
- Семённа! Ты что это охаешь? Заболела, что ль?
«Семённа» чуть не подпрыгнула от неожиданности, утроенной её бдительным слежением за мужчиной в пальто (взял с полки Нечаевский кефир, стал искать срок годности, а ему, Тамара Семёновна знала, два дня до срока оставалось, повертел, поставил обратно на полку).
- Ой, Тимофеевна, ты меня в могилу сведёшь! Исподтишка так!
Сердце участилось, но… теперь колбасная витрина. Это докторская Ступинская по 170, это Теплинская по 220. Взял полпалки ветчины…
- Тебе что, нехорошо, Семённа?
- Как же, будет хорошо тут, – пробурчала Тамара Семёновна, как вдруг решила показать несчастную десятирублевую монету администратору, что-нибудь придумав на ходу и соврав, – Тимофеевна! На-ка, глянь, чего есть! Внучка из школы вчера притащила, нашла, говорит! Фальшивка или чё?
Тимофеевна взяла монету, едва не оцарапав костлявыми пальцами раскрытую ладонь Тамары Семёновны, стала всматриваться, вертеть её, подносить к лицу. Мужчина в пальто уже был у стеллажа с вином. Из вин Тамара Семёновна знала только два вида: красное и белое, поэтому при всей своей наблюдательности не смогла бы понять, чего так подолгу рассматривать одинаковые бутылки. Конечно, чем бутылка загогулистей и этикетка ярче, то вино, понятное дело, дороже.
- Не знаю, – отозвалась Тимофеевна, – не похоже на поддельную, вроде, этого года как-никак. Может, и новая? Сейчас каждый день что-то новое выпускают. Не успеваешь к одному привыкнуть, как уже что-то новое. Вот, я недавно в «Аргументах» читала, что скоро все копейки вообще отменят, а цены надо будет округлять до полных рублей.
- Так что, может и взаправдашняя?
- Не знаю, пойду ещё у Нинки из мясного спрошу.
- Да ну её, Нинку эту! Давай сюда…
Но Тимофеевна уже спешно исчезла за одним из стеллажей, а повернувшись, Тамара Семёновна снова вздрогнула – несостоявшаяся жертва махинации в строгом пальто терпеливо дожидалась её возвращения к работе, виновато улыбаясь свысока, приготовив к осмотру и оплате выбранный товар. Бутылка вина, оказалась, кстати, самая простая и неказистая, да ещё и с искривленным набок горлышком (брак, что ли?). Ну ничего, может, не заметил?
Мужчина расплатился тысячной купюрой, не пересчитав, убрал полученную сдачу куда-то внутрь пальто (эх, этот бы точно ничего не заподозрил) и исчез у нее за спиной.
А когда вернулась Тимофеевна, перед кассой стоял уже другой молодой.
- Вроде, это новые десять рублей, говорит Нинка, – равнодушно сказала Тимофеевна, отдавая монету, и возвращаясь на свою привычную позицию позади касс.
Посчитав покупку новому покупателю Тамара Семёновна хладнокровно, точно и не переживала за возможные последствия, положила в сдачу и эту монетку, со знанием дела, уточнив:
- Это новые деясть рублей, – и с вызовом подняла глаза на молодого человека, но тот лишь кивнул «Угу», и ушёл.
Тамара Семёновна аж похолодела. Сердце снова кольнуло. Как?! И это всё?! А где же возмущения, скандал, милиция?! Ведь может быть это фальшивка! Но когда она на всякий случай обернулась, только услышала, как захлопнулась входная дверь, и в супермаркет выдохнул морозным воздухом февральский вечер.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Владислав Резников: Десять рублей. Рассказ.
Живой современный рассказ на всем знакомую "мелкую" тему.
01.06.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|