Иван Кандауров(Россия, Волгоград)Донские казаки, как видим, исключительное явление русской истории, какого не было ни в одном государстве мира. Из буйной вольницы они постепенно становятся верными рыцарями России, а в последние десятилетия своего бытия самодержавие превращает их в "верную опору вере, царю и отечеству". И все же на основании вышеприведенных достоверных свидетельств автор склонен считать, что на начальном этапе саморазвития донские казаки построили спою общественную жизнь на иных, вольных началах, чем она складывалась в тот же период в целом у русского народа, т. е. без своего монарха, на основах выборного самоуправления и народоправства. Однако великая идея общенационального единства, общность интересов высшего порядка, а также социальные процессы, развивавшиеся в донской общине; республике вольных людей, - все это в конце концов прочно связывало Дон с Россией. Эти связи подпитывались едиными национальными и религиозными традициями, омывались потоками крови, пролитой казаками в многочисленных войнах за укрепление могущества российского отечества. И не донские казаки виноваты в том, что великие начала свободы, равенства и братства, вдохновлявшие их, вольных людей, в течение веков были искажены и нарушены в их же отчем крае. Мало того, пришедшие к власти большевики через два с лишним года на тех же донских принципах народоправства, свободы и равенства вообще упразднили казачье сословие, его право на самоуправление, отменили его память и самобытность. На целых шесть десятилетий советского периода отечественной истории. А ведь нынешние потомки донцов вправе знать прошлое Дона и с гордостью помнить славные деяния своих пращуров, вписавших золотую главу в военную и гражданскую историю русского народа. И не потому ли они, наследники казаков, так одержимо силятся ныне вновь встать на ноги гражданских и политических свобод, приняв на "вооружение" своего общественного движения старинный и вечно молодой донской девиз: "Нету святее братства!". Правда и в том, что о казаках говорят и будут еще говорить немало плохого. Подобные суждения стоит воспринимать как отклики на трагедию казачества, как запоздалые последствия расказачивания. Но ведь были у донцов и великие заслуги перед Россией. Конечно, они - в прошлом, в истории, которая, как и сама повседневная жизнь, не может быть только мрачной или светлой. В минувшем, да и настоящем бытие всегда перемешивалось, и перемешивается теперь то и другое. А без пережитого нет верного пути сегодняшнему и будущим поколениям. Ведь помнить - значит жить и творить. И не потому ли даже в нашу пору, спустя более чем полтора столетия, так свежо, дорого и волнительно воспринимается, особенно потомками донских казаков, всеми российскими патриотами всесильное признание Александра Сергеевича Пушкина: "...ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал". Настоящая книга, по разумению ее создателя, призвана помочь казакам хотя бы хроникально представить прошлое родимого Дона, чтобы увереннее судить о сегодняшней жизни и представить ее будущее. Вместе с тем автор не претендует на безошибочность и непогрешимость своих суждений и склонен считать, что читатель вправе делать собственные выводы на основании описанных в книге фактов и событий. Общеизвестно, что исследование прошлого, даже литературно - историческое, - это постоянный, никогда не прекращающийся поиск и спор о безбрежном океане прожитой жизни миллионами людей, поиск и спор, в данном случае, о возникновении, подвигах и трагедии донских казаков. И в этом отношении тысячу раз прав Нобелевский лауреат писатель Андре Жид: "Доверяйте тому, кто ищет истину, а не тому, кто ее уже нашел".
|
