Яна Пизинцали(Украина, Одесса)Однажды мы придумали алфавит. Это было давно, задолго до того, как люди придумали выпекать хлеб в печах и пасти соседских овец, и сражаться с мельницами… До того, как просохла кровь на туниках греческих воинов и на них стали не видны отпечатки пальцев, до того, как люди решили, что нас было двое братьев, до того, как повсюду стали спрашивать, который час, словно время вот-вот поднимется в цене и его нельзя будет попробовать. Мы написали их на песке - всего десять букв, и они были невыносимо красивы. Море подбиралось к нашим ногам, и вдали плавились под солнцем очертания неведомых городов, а мы стояли, зачарованные и испуганные собственным безумием. И их было десять, а нас двое, а остальное придумали те, что были после нас. И мы пошли в города, и было много человеческой плоти, и много воздуха, много веры и неверия. Мы видели тех, кто умел говорить, и тех, кто разучился молчать. Мы побывали всюду, и мы так много смеялись, что казалось, мы плачем. Мы знали, что однажды слов станет больше, чем мы сможем унести, и когда это стало так тяжело, что язык мой уподобился камню и мы перестали узнавать друг друга, вздрагивая и растерянно ощупывая наши имена, брат мой поклялся молчать о том, что знает, и взял с меня клятву - не спрашивать, о чём он молчит. И здесь, у моря, которое кто-то уже после нас назвал морем, где пульсируют незаживающие следы букв-динозавров, я и брат мой сели в день, после нас названный пятницей, и тогда я почувствовал нечто, удивившее меня, и я по привычке хотел дать ему название, но смутился и замолчал. И тогда я увидел, что брат мой улыбается.
|
