***
Удочка месяца тянет с небес звезду на мои ладони.
Лимонная долька в чае. Я на твоей стороне.
Я с твоей стороны луны, и нас здесь никто не тронет.
Солнце – это всего лишь месяц, взятый тобой вдвойне.
Черная пряха хромает по пыльным улицам, кличет утро.
Ты рассыпаешь звезды, а я собираю сердца.
Небо – парижская модница – скулы присыплет пудрой.
Сможешь ли быть девицей, когда под окном не царь?
Самый плюшевый мишка давно сгорел в твоей странной взрослости.
Губной помадой в твоем дневнике самый страшный день.
И если ты так ненавидишь принцев, зачем тебе эти сложности?
Я на сегодня знаю твою и мою мишень.
На твоей стороне земли на асфальте пишут: «моя, люблю»
Масляной краской – кто о таких же, как ты, хлопочет?
Я приду, как Олле Лукойе, в полночь. Я знаю, ты слушаешь блюз.
Я спою тебе сказку, любимая. Доброй ночи.
***
Коматозный сон рассудка,
По глазам скребется мрак.
Мы вдвоем. Пустая шутка –
Сны про бешеных собак.
Сны про белых бегемотов
И про красных петухов…
Разум спит. И ждет кого-то.
Доктор скажет: очень плох.
Очень хил и незаметен
В царстве женщин и детей.
Ты, мой ангел, чист и светел,
Я же – мертвый коростель.
На твоей пустой ладошке
Вьются линии судьбы.
На душе скребутся кошки,
В море плавают гробы.
Все расписано по Фрейду,
Все прочитано с листа.
Разум занят жутким бредом,
Память девственно чиста.
Ты протягиваешь руку,
Я лечу с тобой вперед.
Спит рассудок – что за скука!..
Завтра – все наоборот
Перепутает сознанье,
Мы уйдем восход встречать.
Спит мой ангел на диване.
Я не сплю и жду врача.
***
Путаюсь во фракталах, ступаю в замочную скважину босым.
На одном конце вижу ключ, да другом – заплаканная Алиса.
Ей давно пора отправляться домой, на часах – безжалостно восемь.
Но на другой стороне дверей бармаглотами мир пронизан.
У Алисы полные и совсем не по-детски припухлые губки.
Я вижу, что их целовали недавно и очень смело.
Алиса плачет, подбирая из моря промокшие юбки.
У ее паранойи длинные уши, сюртук и веер.
У ее самой главной фобии неподражаемая улыбка,
Кошачий разрез изумрудных глаз и руки, заботливые до дрожи.
Грудь Алисы вздымается, словно сердце – морская рыбка,
Решившая подыскать себе путь домой через плоть и кожу.
Ключ проникает в замочную скважину медленно и почти интимно.
Алиса кусает губы – моя дверь по-прежнему недоступна,
И она уходит в другую. Ее мания импульсивна,
Она носит красное и властно приказывает мне быть глупым.
Она приказывает мне быть покорным и безголосым.
У Алисы в свидании с безупречностью роль невесты.
Я седею в замочной скважине. На часах – бесконечно восемь.
За ключом молча ждет реальность. Где нам не место.
***
От меня убежала мышка,
Испугалась ленивой кошки.
Ей, наверное, было скучно,
одиноко, наверно, слишком
Жить втроем в мире "понарошку".
От меня убежала мышка,
На прощанье дернула ухом,
Утащила халат и шляпу,
Захватила любимую книжку,
И умчалась верхом на мухе.
От меня убежала мышка,
Не сказала: "Вернусь к обеду".
Не сказала, что будет скоро,
Убежала к соседу Гришке,
У которого скоро лето.
А мы с кошкой встречаем нашу сорок вторую зиму.
Делаем зарубки на кресле, считаем трещины в сердце.
Слушаем пустоту телефона, питаемся аспирином -
В общем, как-то живем. Надо только теплей одеться -
Ведь каждые полгода у нас завывает вьюга.
Мы кормим метели с рук, оставляем для снега крошки.
Мы считаем, что время - это зима, оно тоже идет по кругу.
Мы вдвоем потерялись в домашней вечности: Я и Кошка.
Только нам почему-то очень грустно без мышки...
Катерина Крылова: Сны по ту сторону жизни.