h Точка . Зрения - Lito.ru. Алексей Тарасов: Монологи Печального Господина (Сборник стихов).. Поэты, писатели, современная литература
О проекте | Правила | Help | Редакция | Авторы | Тексты


сделать стартовой | в закладки









Алексей Тарасов: Монологи Печального Господина.

И как-то тяжко, больно даже
Душою жить — который раз?
В кому-то снившемся пейзаже
В когда-то промелькнувший час.

(Вл.Ходасевич, 1927)

Стихи Алексея Тарасова - роскошное доказательство тому, что поэтика Серебряного века вовсе не умерла вместе с ним. С первого взгляда эти стихи напоминают постмодернизм: количество аллюзий в них огромно. Не первый или более внимательный взгляд заметит, что перед нами не постмодернизм: любая отсылка дает дополнительный смысл при полном и гармоничном наличии основного. Каждая эмоция прописана ясно и четко, каждое состояние души запечатлено точно, как ковбойская дуэль на кинопленке: камера выхватывает все существенное, все основное: "Детство уходит, а что взамен?", "Я на своей земле", "Мир качается как лодка".

Алексей чисто, в лучших блоковских традициях, работает с рифмой, и замечательно - с интонацией. Во всех представленных стихах вы не найдете ни одной вымученно-натужной поэтической инверсии; слову в строке Тарасова свободно и хорошо, оно живет в ней так же естественно, как жило бы в разговорной речи. "Час от часа, год от года / Все меняется так скоро", "Войди и в тишине считай до ста, / Забудь свой зонт, а я забуду шляпу".
Аллюзии обожали и серебряно-вековцы, но культурный контекст для них был иным. У них Одиссей ищет Итаку - у нас Элли ищет Канзас. У них стихи поэта Марциала - у нас фильмы Сержио Леоне. Время ушло, ушел Серебряный век, контекст сменился или дополнился, и вот, пожалуйста, в одном стихе "Предательски расставленные лужи / Кусают Ахиллеса за пяту", а в соседнем "Но Пол Ньюман не знает об этом".

Серебряный век заложил настолько прочные основы лирического стиха, что с ними можно делать что угодно. Отбрасывать, как современные авторы "актуальной поэзии" (точнее, им только кажется, что они стоят на собственных ногах). Отказываться от этих основ в пользу более ранних (вам не встречались авторы, уверенные, что пишут пушкинским стихом? мне, увы, встречались...). Изобретать собственные (в большинстве случаев не свойственные языку или являющиеся очередным велосипедом невежды-авангардиста). Но есть и еще один вариант: воспользовавшись прежним, сказать новое. Взяв прочный и устоявшийся фундамент, построить на нем свой собственный дом и сосредоточить усилия на смысле, а не на форме, которая, как и деньги, вообще-то нужна для того, чтобы о ней не думать. А по части смысла стихи Тарасова красивы и честны, сочетание в наши дни довольно редкое. Его лирический герой не чужд самолюбования и самообмана ("Молод, наивен, чуть-чуть красив"), но замечает подобные вещи и иронизирует над ними. Он, как и положено лирическому герою, часто бывает одинок: "Мы друг в друге ищем отраженье, / Только не находим до сих пор", "Нет, не клеится… И не склеится, видно, вовсе", но не упивается одиночеством, не смакует его, не высмеивает альтернативу по принципу "зелен виноград", хотя и не уверен в исходе: "В удачу, милый друг, не верю я, но пусть / Ворвется солнца луч в мой опустевший храм".

С поэзией Серебряного века стихи Алексея роднит и еще одна черта: постоянно возникающее в тексте предчувствие апокалипсиса, сопряженное с мучительным поиском само-идентичности в рамках огромного, обреченного мира: "Я б, наверное, так не смог, / Я бы сыпал на землю молнии", "Голубь взлетел белым титром — скоро конец", "Горящий взор, остывшие сердца — / Куда нам до Ромео и Джульетты". Эти, как сказал Ходасевич, "кому-то снившиеся пейзажи" разных эпох и времен - чертежи, с коими мы сравниваем реальность, и рамки, в кои мы пытаемся ее загнать. Реальность, конечно, сопротивляется - бывает, доходит и до нервного срыва: "Ты, обняв меня, шептала: / Успокойся… Успокойся…", лицо Печального Господина оттого и печально, что идеал недостижим. Но на пересечении идеала и реальности рождаются и сознание, и стихи.

Стихи Алексея Тарасова много говорят и об авторе, и об эпохе: это верный признак хорошей поэзии. А за что его лирический герой собирается застрелить мексиканца Ашота, вы узнаете, прочитав сборник.

Не буду вам мешать :)

Редактор литературного журнала «Точка Зрения», 
Михаил Майгель

Алексей Тарасов

Монологи Печального Господина

2006

Кино (Ностальгия) |У меня на теле шрам от стекла… |Не Ромео |Нет, не клеится… |Маленькой девочке Элли |У нее холодные ладони... |Нераскаянное безмолвие |Вдохни осенний воздух на лету… |Western. Western. Western. |11-ое число forever |Обратный отсчет в темное время суток (сюрреализмъ) |Нервный срыв |Диалог с Печальным Господином


Кино (Ностальгия)

Да, Шерон Стоун уже не та.
Да, Джонни Инглиш теперь шпион.
В зале привычная темнота.
Булькает пиво, хрустит попкорн.

Детство уходит, а что взамен?
Новая музыка не звучит.
Запах бурбона забыл Ален —  
“Будет инфаркт” — говорят врачи.

Титры, субтитры — к чему слова?
Память привычно берет разбег.
Нет больше “Арии”, есть “Би-2”
Нет Чебурашки, зато есть Шрек.

Да, постепенно уходят те,
Кто еще помнит, что Элвис жив…
Я же с подругою в темноте
Молод, наивен, чуть-чуть красив.

У меня на теле шрам от стекла…

Не Ромео

Когда в груди заклинит жернова
И на секунду перестанет биться,
Когда мои поступки и слова
Опять уйдут на первую страницу
Твоей злопамятности… Я закрою дверь
И стану вмиг чужим и незаметным
А ты — одной из тысячи химер,
Что тают в плотном дыме сигаретном.
Горящий взор, остывшие сердца —
Куда нам до Ромео и Джульетты,
Бесчестные до самого конца,
Бессмертные до самого рассвета.
А в небе облака плечом к плечу,
А на земле — растоптанные лужи.
Я знаю: будет все, как я хочу.
Я верю, что еще кому-то нужен.

Нет, не клеится…

Нет, не клеится… И не склеится, видно, вовсе
Этот дом из спичечного коробка.
Чиркну спичкой — едва ли приедут гости,
И не вздрогнет пол в прихожей от каблука.
Скину пепел… Едва ли войдет в привычку
Из горящих зданий спасать детей.
Ты возьмешь таймаут — я чиркну спичкой,
И опять за окном засвистит метель…

Маленькой девочке Элли

Время рассудит нас…
Вот уж в который раз
Элли летит в Канзас,
Домик забрав с собой.

Я же останусь здесь —
Листьев опавших взвесь,
И аритмия рельс
Со стороны любой.

Пусть колыбель простуд,
Пусть коллективный суд
За все твои “very good”
И за мою печаль.

Больше и нечем крыть —
Море не переплыть,
Я не смогу забыть,
Как закалялась сталь.

Я на своей земле.
Пусть голова в петле,
Пусть суждено золе
Тихо на землю лечь…

Время рассудит нас.
Вот уж в который раз
Элли несет в Канзас
Маленький черный смерч.

У нее холодные ладони...

Нераскаянное безмолвие

Льется с темных небес вода —
Видно, плачет печальный бог.
Я б, наверное, так не смог,
Я бы сыпал на землю молнии.
Пять минут — вот и нет следа.
Пять минут — больше нету сил.
Значит, снова он нам простил
Нераскаянное безмолвие.

Вдохни осенний воздух на лету…

Вдохни осенний воздух на лету…
Смывая грань меж озером и сушей,
Предательски расставленные лужи
Кусают Ахиллеса за пяту.

Простуда — верный повод пить вино
С корицей и кусочком сладкой дыни.
А старый парк изломанностью линий
Зовет. Куда — не все ли нам равно?

Войди и в тишине считай до ста,
Забудь свой зонт, а я забуду шляпу,
И рыжий пес-сентябрь подаст нам лапу
Трехпалого кленового листа.

Western. Western. Western.

Это вестерн. Такая смешная игра для мужчины.
Я стреляю с двух рук, я шучу и курю сигареты.
Современные дамы боятся трехдневной щетины,
Но Пол Ньюман не знает об этом.

Это вестерн. Дорога до дома уже Одиссея.
Десять долларов, шляпа и кольт — больше мне и не надо.
Я не стану брюзгой, я не высохну, не постарею —
За меня объявили награду.

Это вестерн. Пойду, застрелю мексиканца Ашота —
Он вчера разливал мне в салуне разбавленный виски.
У Клинт Иствуда новая тема: “Ни дня без headshot’а.
И не больше 3-х слов по-английски”.

Это вестерн. Все в жизни становится резче и проще.
И пускай старый Levis сменили Armani и Gucсi.
Не прощая обид, мы бледнеем, выходим на площадь,
Чтоб узнать наконец-то кто круче.

11-ое число forever

Ты проснулся на диване,
Мир качается как лодка.
На столе стоят стаканы,
И бутылка из-под водки.

Рядом спит под одеялом
Незнакомая брюнетка.
За окном уж солнце встало,
Воробей сидит на ветке.

Ты не хочешь подниматься,
Одеваться, думать, бриться.
Лучше с нового абзаца:
Единица, единица  —  

Календарная страница
Врет уже вторые сутки.
В голове чужие лица:
Дамы? Леди? Проститутки?

Словно демон беспорядка
Ночевал в твоей квартире.
А по радио зарядка:
“Руки шире, ноги шире.”

Утром новые вопросы,
Утром ты опять не в теме.
Можно жить (ты знаешь способ),
Останавливая время.

А тебе уже не двадцать.
Что уж там! Уже не тридцать.
Может, с нового абзаца?
Единица, единица…

Обратный отсчет в темное время суток (сюрреализмъ)

Сахар и кровь. Белая с красной полоской 03.
Чертит фотон на бумаге усталый Отец.
Но не верили в свет легкомысленные фонари,
Потерявшие нимбы бледно-желтых колец.

Небо и соль. Белая с синей полоской 02.
Сын грустно крутит на пальце терновый венец.
Но Highlander уснул, позабыв, что его голова
Отлетит, зазвенев, как шутовской бубенец.

Яд и кумач. Красная в красном огне 01.
Голубь взлетел белым титром — скоро конец.
Только солнечный диск, словно первый не комом блин
Снова лижет Ленинских гор ледяной леденец.

Сны. Только сны… И дыханье весны как забытый пароль.
Полночь. Закончен расчет — время службы 00.

Нервный срыв

Лица — рожи — морды — хари…
Голова под утро ныла,
И весь день тянули силы
Люди — типы — суки — твари.

Были нервы — стали струны,
Были руки — стали плети.
В мятой будничной газете
Сплошь языческие руны.

Час от часа, год от года
Все меняется так скоро:
Солнце в окна — ливень — шторы.
Лучший друг — знакомый — “кто-то”…

…Под подушкой томик Джойса.
В ночь, откинув одеяла,
Ты, обняв меня, шептала:
Успокойся… Успокойся…

Диалог с Печальным Господином

— Печальный Господин, позвольте Вас спросить:
Зачем Вам черный плащ и отрешенный взор?
— Все дело в том, мой друг: мне одиноко жить,
Как пауку плести бессмысленный узор.

— Печальный Господин, отбросьте к черту грусть:
Я познакомлю Вас с прекраснейшей из дам!
— В удачу, милый друг, не верю я, но пусть
Ворвется солнца луч в мой опустевший храм…

“Как странно говорит, ну надо же, кретин!
Но что-то в этом есть… Хм… Бессмысленный узор…”
…С красоткой уходил Веселый Господин,
А вслед ему смотрел Печальный Сутенер.

Код для вставки анонса в Ваш блог

Точка Зрения - Lito.Ru
Алексей Тарасов
: Монологи Печального Господина. Сборник стихов.

11.11.06

Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275 Stack trace: #0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...') #1 {main} thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275