Мария Чепурина: Практикум.
Ни в коем случае не читайте дальше данную рецензию, а лучше сразу приступайте к рассказу и воспринимайте его с точки зрения своего собственного субъективизма!
Не послушались? Ну, помните, я предупреждала!
Рассказ представляет собой историю про любовь-морковь, воплощенную в стиле студенческого ералаша.
Повествование хорошо сдобрено стилистическими ошибками и логическими ляпсусами. Вот например: «Ноги у Наташи невероятной протяженности, а волосы пушистые и тёплые, как шерсть древней праматери. Григорию удалось как-то понюхать их. Вкусно пахнут.» (Интересно, волосатые ноги праматери пахли также вкусно? Если так, то голодным праотцам наверное сложно было удержаться и не зажарить эти окорочка на костре.)
Обороты типа «наш герой» придают тексту «особенную оригинальность и художественность». Весь упор делается на характерах персонажей и на их загадочных отношениях – но как известно фабула – всегда только повод для художественного произведения, герой – функция для раскрытия идеи, а цель и суть его – собственно художественность. Все эти литературные качества в полной мере присутствуют в других произведениях автора, но отсутствуют, к сожалению, в этом.
А что же, спросите вы, здесь такого есть, ради чего рассказ стоило публиковать? Есть что-нибудь, непременно. Кофточку, например, жалко, новоприобретенную, не зря же героиня ее надела!
Редактор отдела прозы,
Елена Кутинова
|
Практикум
Григорий обладал массой достоинств. Это являлось абсолютно достоверным фактом, поскольку было выведено логически, при помощи рассудка, путём сравнения с окружающими.
Прежде всего, ум. Григорий был умён невероятно. Умён до крайности, до невозможности, до безобразия. Конечно, он не принимал в серьёз и старался придавать своей улыбке вместо довольного характер снисходительный, когда его именовали «буквоедом», «академиком», «философом», «британской энциклопедией», – однако, факты говорили за себя! Кроме того, Григорий, был вообще-то не дурён собой. Пускай чужие взгляды, зеркала и фотокамеры и не всегда это фиксировали, однако часто, наедине с собой, потренировавшись, он умел придать лицу такое выражение, которое делало его неотразимым. Потом, Григорий был талантлив, в общем-то. И остроумен, чёрт возьми! Да и вообще, чего скрывать, особенная личность...
И всё ж печально, что иные девушки этого не понимают. Вот, например, Наташа, которая сейчас стоит возле кафедры эстетики на расстоянии нескольких метров от Григория, расположившегося у лестницы безо всяких особых намерений. Естественно, она его не видит.
Ноги у Наташи невероятной протяженности, а волосы пушистые и тёплые, как шерсть древней праматери. Григорию удалось как-то понюхать их. Вкусно пахнут.
Кроме того, недавно он подметил, что на Наташе – босоножки, разрисованные вишенками, а ногти на ногах покрашены, без сомнения, в тон этой ягодной теме. Конечно, Григорий был не из тех, кто ведётся на подобные вот глупости, однако данное открытие показалось довольно забавным.
В общем, он решил, что эта девушка ему подходит.
И, кстати, было бы ошибочно считать, что он не нравится Наташе! Неделю назад, между прочим, именно у Григория она просила помощи с переводом каких-то там заданий по латыни! Он, конечно, расщёлкал их мигом. Ну, и почти все угадал. Хотя латынь это, конечно, мелочь, потому что Наташа давно уже взяла обыкновение спрашивать его по поводу различных умных книжек. И, похоже, что эта кокетка уже уяснила себе, что давно бы не училась здесь, не находись она под чутким руководством мудрейшего из педагогов мира, нашего героя!
Да, его метод не быстрый, но эффективный, без сомнения. Сперва Григорий объяснял Наташе идеи Аристотеля, потом комментировал Локка и Гоббса, затем аккуратно вколачивал Ницше в её милую головку. И вот совсем недавно она растерянно просила его совета о том, как помириться с подругой. А буквально вчера – спрашивала, в какой цвет лучше покрасить волосы!
Ввиду всех этих фактов Григорий смело передислоцировался по направлению к даме. В её нежных ручках наблюдались томик Хайдеггера, учебник по теории культуры и недомученный, давно уж всеми сданный и забытый, зануда Кант. Григорий эффектно поздоровался и сходу выдал что-то насчёт трансцендентальной логики.
– Что ты сказал?
– О... Да Вы, барышня, похоже, не скоро получите допуск к экзамену!
Наташа опустила очи и виновато закусила губку.
– Ну-ну! Выше нос, – произнёс он со всею возможной игривостью и бодростью.
– Понимаешь, чего, Гриша... Ты, конечно, классно мне всё объяснил... Ну, я почти поняла... Но дело, по-моему, в том, что я... Неуверенна, в общем. Вижу лицо Петра Матвеевича и сразу боюсь, что всё забуду, что он опять меня выгонит. Вот.
– Есть много методов для повышения самооценки, – начал Григорий. – Самое простое, наверное, аутотренинг. Знаешь, что это такое?
– Знаю. Пробовала, не помогает.
Григорий был приятно удивлён тем, что выбрал девушку, которая знает такие умные вещи.
– Можно попробовать техники разные. Они не так сложны, если уметь. Ряд упражнений... При случае я мог бы показать тебе, если мы... – он осёкся, заметив в своих словах нескромный призыв, и быстро развернул беседу. – Не заняться ли тебе спортом, Наташ?
– Я занимаюсь.
Григорий посмотрел на то, что обрисовывалось под одеждой, и мысленно признал, что должен был сам догадаться.
– Ну тогда, – он стал импровизировать, – знаешь, что сделай? Представь Петра Матвеича голым. А что?
И тут же, по тому, как покраснела девушка, наш герой полностью убедился в верности своей методики. Взяв даму за руку, он заговорщицким тоном сообщил, что сейчас посоветует ей сильнейший способ для повышения самооценки, о котором лишним людям знать не следует. Они нашли место, обладающее большей степенью уединённости, чем прежнее, и Григорий, понявший, что пора рискнуть, совершил решающий бросок.
– Значит, так. Ты ведь хочешь побороть свою неуверенность, не так ли?
– Хочу.
– Ну, слушай. Вот тебе задание. Через две недели – конец семестра. За это время ты должна влюбиться по уши и довести до аналогичного состояния парня. Понятно?
Григорий осторожно взглянул на даму. Она смотрела на него враждебно и испуганно.
– А что, – продолжал он, придавая тону рассудительность и сдерживая дрожь в голосе. – С гормонами у тебя, я думаю, всё в порядке...
Нет, не то.
–... вертеть хвостом умеют все женщины, это механизм их адаптации...
Боже, что он несёт!
– ... ну, и потом, ты барышня красивая.
Уф. Кажется, это не прозвучало слишком нахально.
– Так что, берешься? Или выбираешь вечный хвост по Канту у Петра Матвеича?
Наташа стояла перед ним совсем печальная и, кажется, почти капитулировавшая.
– Не знаю, – сказала она.
И раскололась:
– Я... не пробовала...
– Так это просто, просто, – заговорил Григорий, ловя победу, падающую к нему в руки. – Кавалера-то выбрала? Ну, так возьми и пригласи его куда-нибудь. В кафе там или вот в кино – кстати, могу посоветовать классный фильм, как раз предназначенный, чтобы ходить туда с парнями, в которых собираешься влюбиться, – или ещё куда. Может, кстати, и домой к себе позвать. Глазки там ему строй, за руку бери... Если парень не дурак, то на него подействует. А дурака ты не выберешь. – Тут Григорий отвесил даме самый огромный комплимент, какой только был у него в арсенале. – Дурака ты не выберешь, потому как ты девушка умная.
И улыбнулся.
Наташа, тем временем, оправилась от шока и приступила к обороне. Она решительно отвергла идею вести себя столь предосудительным образом, справедливо указала на то, что кое-какие её дела и не касаются Григория, усомнилась в целесообразности данной методики в связи с проблемой Канта и Петра Матвеевича.
– И вообще, чего пристал!?
Григорий мягко пресёк попытку к бегству.
– Ты попробуй. Попробуй и всё.
– А если не получится?
– Ну, не получится, так что же, у всех бывает. Переживёшь. За то в противном случае твоя самооценка резко возрастёт.
– Не возрастёт. Я не буду.
– Почему?
– Вот не буду и всё.
– Почему?
– У меня не получится.
Григорий понимающе кивнул, отпустил взгляд в духе питона Каа и выложил перед Наташей тот ответ, которого она как будто бы сама добилась.
– Ну что же. Практикум тебе устроить, что ли...
– Чего-о-о?
– Того. Вот пригласи меня куда-нибудь и так веди себя, как будто влюблена. Потом обсудим.
Бесконечная секунда, в течение которой длилось молчание, должна была решить судьбу Григория, разделить его жизнь на две части.
По окончании вечности девушка робко произнесла:
– Знаешь, что... Я вот тут кофточку планировала прикупить... Может, пойдёшь со мной по магазинам?
А потом добавила, смелее:
– Дорогой и попрактикуемся.
Не смея напугать удачу пренебрежением к синице в руках, Григорий весело ответствовал:
– Ну, что же. Почему бы нет!
Но не замедлил проявить нахальность:
– Только, чур, с заходом к тебе домой! И с угощением!
Ночь он не спал. В пять часов, устав валяться, встал окончательно и обнаружил, что ничего не может есть. Голова неприятно кружилась и побаливала, живот был чем-то недоволен, из зеркала же, несмотря на все попытки отрепетировать и закрепить неотразимый взгляд, смотрела мрачная замученная физиономия с кругами под глазами. Самая нарядная рубашка, как это обычно водится, оказалась с пятном. В довершение всех бед Григорий, взявший какую-то книжку, чтобы отвлечься, так зачитался, что чуть не опоздал. Пришлось бежать бегом. К Наташе он явился весь взмыленный и с ещё более недовольной миной, чем была.
В пути до магазинов они поглядывали друг на друга настороженно, пытались беседовать на отвлечённые темы, чередуя приступы деланой смелости и неконтролируемого смущения. Когда переходили дорогу на каком-то перекрёстке, Наташа, так забавно боясь машин, стала жаться к Григорию, вот-вот норовя ухватить его, по крайней мере, за рукав. Но лишь преодолев препятствие и встретив ехидный (игривый, по идее) взгляд своего учителя, она спрятала руки в карманы. Учитель последовал её примеру.
А потом начался ад. Григорий с тоской вспоминал своё детство, пришедшееся на время дефицита. Барышня зависала у каждой витрины, глядя на разложенный там мусор, словно голодный лев на овечку. Казалось, что она вот-вот начнёт облизывать наряды, невыносимо разношерстные, но такие одинаковые по сущности своей. Как только Григорий решался отдохнуть, глянуть на случайно продающуюся рядом дельную вещь, развлечься мыслями о Гегеле, поговорить по телефону – тут же слившиеся голос продавца и голос практикантки призывали его. «Мужчина, ну что же Вы ушли? Ну скажите, ведь ей идёт? Идёт?!». Наташа появлялась из кабинки то в такой, то в этакой кофточке. На неё надо было смотреть и высказывать мнение. При этом говорить, что все кофты равно хороши и ей подходят – не разрешалось. Но ведь это было так!
Ад продолжался несколько часов. Они таскались от магазина к магазину, десять раз возвращались обратно, мерили одно и то же по нескольку раз. При этом ни косметика, ни туфельки, ни юбки не ускользнули от внимания практикующейся. Григорий уже начал думать, что волосы Ирины, пожалуй, пахнут повкуснее. Да и вообще, неплохо было бы остаться дома и не затевать всей этой ерунды.
Тем более, что ещё ведь предстояла самая ответственная часть данного мероприятия, к которой – Григорий чувствовал – он катастрофически был не готов.
Вплоть до сегодняшнего утра в своих мыслях он так резво целовал Наташу в губы, брал её за коленку, за талию, гладил по попе, отвечал на воображаемое заигрывание... Но ещё до того, как услышал звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине её квартиры, снова ощутил дрожь в коленках и ужасное желание сказать, что вообще-то поход в гости не так уж и обязателен.
Наташа толкнула дверь и с гордостью спросила:
– Чувствуешь?
– Чего? – Кавалер завертел головой.
– Аромат пачули! Вон она, курительница!
Квартира и вправду воняла каким-то лекарством.
– Ааа! – глубокомысленно сказал Григорий.
После этого он был позван к столу.
Барышня гостеприимно сказала, что есть в доме вообще-то нечего. Григорий, готовый давно провалиться сквозь землю от стыда, что так нелепо навязался в гости, поспешил ответить, что она может не беспокоиться, поскольку он здесь не ради еды. Возникла неловкая пауза, так и не разрешившаяся ответом на вопрос, зачем Григорий здесь. В итоге сошлись на том, что Наташа поставила перед ним тарелку, куда высыпала со стоящей плите сковородки картошку довольно печального вида. Затем она села напротив и стала смотреть на Григория так, как будто он белый медведь в зоопарке. Засунуть в себя какое-то количество продукта в таких условиях удалось лишь благодаря тому, что это был первый приём пищи за двенадцать последних часов.
– Ну, как? – спросила практикующаяся.
– Нормально, – отвечал руководитель, довольный, что вопрос прозвучал в столь обтекаемой форме, позволяющей дать вежливый ответ, не прибегая к лжи.
– Я тоже думаю, нормальная картошка. А Славик вчера отказался от неё...
Григорий тихо поперхнулся.
Девушка поинтересовалась, что они будут делать дальше. С полным правом можно было бы напомнить, что смысл практикума состоит в её самостоятельной работе по части поведения, но это казалось как-то неловко. Григорий чувствовал, что ему отказывает самый верный прежде инструмент – мозги. Из всего, что они породили в плане проведения времени (поиграть на компе, перекинуться в карты, перемыть кости Декарту, Канту или же Петру Матвеичу), он ничего не решился озвучить.
– Тогда, может, чаю с вареньем?
Это и вправду оказалось единственным выходом, удовлетворительным со всех сторон, кроме того, что зачем-то надо было угадывать, из чего варенье. Григорий так и не сумел, отчего начал сильно беспокоиться за свою репутацию вездесущего советчика. Скорее всего, виною неудачи было то, что он просто не предполагал о таком оригинальном методе использования баклажанов. К тому же, чай зачем-то пах духами.
– По-моему, вкусно, – произнесла Наташа, как полагается хозяйке, который достался невежливый гость. – Последняя банка!
– Ааа... – повторился Григорий.
– Ага. Вчера вот Славик заходил, так решили открыть.
Григорий поперхнулся снова. Славик в его планы не входил.
– Он мне это... помогал с немецким.
Значит, ситуация была серьёзной. И почему только Григорий выбрал английский язык!? Он чувствовал, как молниеносно теряет очки, проваливает предприятие, столь блестяще начатое. На очередной вопрос «Что делать дальше?» наш герой решился-таки предложить совместный просмотр какой-нибудь иллюстрированной книжки, но из таковых под рукой оказались только анатомический да географический атласы. Не сумев ответить «нет» на предложение попить ещё чайку, Григорий скоро начал остро чувствовать, что ему пора домой.
Со смирением проигравшего он завязал ботинки. Затем встал, взялся за ручку двери и тепло, как мог, посмотрел на практикующуюся. Та улыбнулась, и, опустив глаза, тихо произнесла:
– Пока.
Григорий открыл дверь.
– Ах, подожди!
Он мигом повернулся.
– Ты заметил мои новые серёжки?
Из шерсти праматери высовывались по бокам две металлоконструкции, жутко тяжёлые на вид.
– Заметил, – ласково сказал Григорий.
На следующий день он не пошёл учиться. Григорий был и так умный для этих лекций. Он лежал дома и приходил в себя.
Появившись в университете, наконец, он уже почти полностью примирился с поражением и решил думать об Ирине. Но высшие силы явно настроились не в пользу нашего героя. Едва зайдя на факультет, он обнаружил свою новую кандидатку в пассии, недвусмысленно держащейся со Славиком за ручку.
Григорий встал туда, где малолюдно, у кафедры эстетики, и под видом просмотра объявлений стал замышлять планы ужасной мести и вселенского господства. В этот момент к нему прикоснулась чья-то рука.
– Гриша! Привет!
Лицо Наташи неожиданно показалось ему искренне радостным.
– Ну, как эта кофточка выглядит здесь? Мы правильно выбрали?
– А разве... мы выбрали такую? – ляпнул Григорий и тут же приготовился рвать волосы на голове из-за такого конфуза.
Но, кажется, конфуз опять не был замечен.
– Послушай, Гриш! Ты представляешь? Вчера я сломала каблук! Придётся покупать новые туфли! В эти выходные... Сможешь, да?
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Мария Чепурина: Практикум. Рассказ.
29.06.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|