Дмитрий Владимиров: Сонный реквием по мечте.
"Завершился здесь круг: прозвучал реквием почившим мечтам человеческим." Рассказ патетичен, мифологичен, он завораживает и влечет к своей мечте, и читать его сосредоточенно довольно трудно: уносятся мысли от заброшенного полустанка, от времени героя-старика все дальше и дальше. Мне многое хотелось исправить в тексте, но с другой стороны, вряд ли бы я запомнила этот рассказ без странных нестыковок.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Анна Болкисева
|
Сонный реквием по мечте
Истомлённый от несбывшихся снов полустанок примостился в полинявшей, запылённой степи. Заброшенный круг зачинался в предрассветной дали, несся по стальным ниткам, приминая люцерну, порывисто проскальзывал полустанок насквозь, и сызнова рельсами сбегал в сумерки, где скупо пряталось уставшее солнце. Вверх и вниз от средины этого мира, – на север и на юг, – влачилась унылая, раздетая равнина, будящая в окоёме сухой и издёрганный ветер.
Некогда накрепко подъятая платформа нынче еще держалась, тщетно противляясь накату лет. Сбоку ютился пустой, убогий вокзальчик с билетной каморкой, подглядывающей заколоченным, слеповатым окошком. За краем платформы, покосившись, встал семафор, завсегда выжидавший поезда открытым.
Изредка придерживал бег тут дежурный почтовый, – ибо письма случались не чаще, чем стихал в степи ветер, – да наспех миновал опять каждый скорый. Люди с окон его неизменно взирали вдаль, в бескрайнее поле, точно не подмечали станцию вовсе…
За вокзалом покато разбежалась мелкая деревенька с названием, не способным затронуть людскую память. Горстка обшарпанных домов хоронила в себе уставшие души, возрастом чуть старше самого полустанка. Юными, те люди примчались сюда одну жизнь назад, сбираясь строить в равнине прекрасный город. Их мечты – несчислимые годы, как обратились в песок, а дети уж выросли и сгинули насовсем на восток и запад.
* * *
Старик-смотритель привычно устроился на щербатой привокзальной скамейке в ожидании раннего экспресса. Встречать поезда, и глядеть нескончаемые, сотканные сплином грёз сны издавна для него укоренилось в привычку. Вот и сейчас дряхлая мысль привычно бродила промеж явью и сном, издирая унылую паутину дум, никчёмных, как и самая жизнь человека.
Согбенная фигура опиралась на хлипкую лавку, отрадно развернув лицо поспевавшему утру. Воздушные струи, не успевшие прибрать дневной жар, едва терзали истрёпанную тужурку и непокрытую голову, – фуражка с околышем покоилась подле. Облик старика был подобен футляру, впитавшему лишние годы. Мнилось извне: отринь скорлупу, и раскроется вновь младой образ, иная участь ныне покрытой коростой души. Однако были бледны глаза, чьих растерян кубовый блеск; седы волосы, коих утрачен солнечный свет; и запылено сердце подо слоем изжитых лет.
Старик не помнил себя до приезда на станцию – будто очнулся подростком и увидал привезший его сюда, но теперь отъезжающий поезд. Мальчишка тогда же спустился в деревню узнать о попутном почтовом. Молодые, счастливые люди поднимали там дома поселенцев, и завороженными словами красовали будущий город, упоённо обнимая руками равнину. И хлопец остался, чтобы прежде воздвигнуть цветущий город-сад, а после уехать за мечтой из давнишнего сна своего – повидать безбрежное море.
Диковинный и чудный тот сон запомнился ему навсегда: Ожидает он поезд на своем полустанке, поворотившись к знакомому стальному пути, что изо дня в день наяву тянется пред ним от края до края. Лишь по ту сторону рельсов – океан заместо степи, а на синих его волнах, словно в тучной земле, прорастают васильки цвета солнца, зачарованно разбиваясь с водой о стальную преграду. Споро прибывает пустой поезд, забирает парнишку, и везёт вдоль передела из берега и моря, пока не минует удивительная, исполненная приключений дорога…
Рыжие полуденные стрелы обливали покойным теплом сей грозивший сорваться лоскут обветшалого мира. А дремлющий у закраины бытия старик грезил, как нежданно прибудет к полустанку всамделишный экспресс, машинист позовет в вагон, даст гудок, и отправится ровно в мечту…
Скороспело и вдруг стих в равнине негаснущий ветер, и в созревшем безмолвии раздался позабытый надолго уж скрип: то опускался семафор, притворяя путь спешащему с запада экспрессу. Торопливый поезд, спохватившись, принялся замедлять ход, и замер у полустанка в невыразимой растерянности. Не меньше удивлённый смотритель выжидал, что случится вослед.
Распахнулась вагонная дверь, и на платформу ступил невысокий, худенький мальчик-подросток. Светлые вихоры его топорщились, а синие глаза, вскользь зыркнув в стороны, устремились к пожилому человеку. Наспех пройдя перрон, паренёк замер вровень с ним:
– Дедушка, я знаю – вы скажете мне, куда направиться дальше.
– Потребно жить с мечтою, сынок, дабы изведать дорогу. – Скупая и скорбная улыбка коснулась иссохших уст. – Водится у тебя мечта?
Хлопец наморщил лоб, расстроенно мотнул головой – чуб качнулся туда-обратно. Старик поразмыслил о чем-то, колеблясь, вскоре решился:
– Поспеет тебе, сынку, моя мечта? – Жаждешь взглянуть на море?
Молодое чело прояснилось, расправляя поспешно залегшую складку:
– А какое оно, море?
– Узреешь сам, ибо теперь эта мечта – твоя!
Обретший мечту юный лик занялся чистым светом, восстающим из омута сердца:
– Спасибо, дедушка!
Младые ноги вмиг унесли парнишку в ожидающий поезд, подъяли на подножку, легко развернули к полустанку. Счастливый, не ведая, что отнял чужую мечту, он прощально взмахнул рукой, и экспресс тотчас тронулся, свиснув впоследок.
А старик, потеряв потаённый смысл, снесённый чрез жизнь, услыхал как затикали прощальные часы, отмеряя ему короткое время. Он не жалел о содеянном редком подарке, иная мысль не давала покоя: Будто белобрысый мальчик – он сам в той прошлой судьбе, что досталась ему прежде, чем завязался существа отсчёт с приезда на полустанок. Только, как ни старался смотритель воскресить минувшее, память глухо держала смятенную тайну.
* * *
Метрополис поднимался в равнине столпом мира. Вольный город раскинулся ясен и велик, заслоняя собою полземли и полнеба. Он вставал о четыре стороны земли, продуваемый ветром времен и пронизанный собственным светом. Вихрь нёс удел перемен, запечатанный в снах, порождённых в далёких краях за рубежем простора степи. Свет же жизненный шёл изнутри, превращая в день ночь, притесняя поутру встающее солнце.
Прообразы мирозданий других и фантомы растерянных судеб вбирал в себя град, магнетизмом доли другой прельщая людей, отдавая им шанс и стимул достигнуть мечты. Но частицу свободного духа и силы своей, нужных порыв воплотить, столь легко подносил не подряд. Только избранный лишь, своевольный бороться с судьбой, стяжал помощи той, собираясь дойти к цели сам.
Центром полиса назначался вокзал, в узел связавший сонмы путей и дорог. Терминал никогда не стихал, принимая извне, отправляя назад поезда. Подобный могучему сердцу утверждался вокзал: разгоняя извечного движения кровь, доставлял он её к закоулкам забытых миров. Вдоль бескрайней равнины врозь разбегались сосуды дорог, и встречались возврат, где поставлен стал Город земли.
* * *
Мальчик недвижно замер у окна, выходящего на городской вокзал. Ежевечерний его ритуал повторялся давно: забирая мгновения у собственных снов, наяву провожать поезда, представляя их завтрашний путь и таинство новых дорог. Иллюзорные образы мальчишеских дум наполнялись светлым духом надежд, оставаясь, увы, бесплодны мечтой – не постиг он её в своей жизни на этой земле…
Прощальный солнечный луч сверкнул в васильковых глазах (показалось на миг, что всплеснул океан, залитый червонным закатом), вслед сместившись на русую голову, ненадолго отсветив вихры. Небольшой силуэт обронил в глубину комнаты легкую тень, позже растворённую сумраком. Подросток всё стоял у окна, провожая к востоку последний экспресс. Наконец, сморённый дремотой, оставил выбранный роковой пост…
В ночь приснился ему странный сон: Гладкий змей экспресса мчит его к дальней цели. Безлюдный поезд проносится сквозь исступлённые, жгущие мглою миры: Там бесчисленно разных дорог – криками отчаяний усеяны обочины их; там горы до небес – камнями бесплотных целей сложены они; там пропасти ущелий – разбитыми мечтами покрыто их дно. И тянутся повсюду бескрайние чёрные погосты, где лежат не тела, – но судьбы и души живых…
Вскоре останавливается поезд – транзитом в пути возникает знакомый вокзал. Собравший без счёта излишних лет, брошен он в серой пустыне, и нет ни города вокруг, ни людей. Сходит на перрон мальчик, и встречает пожилого смотрителя в изношенной форме, долго поджидающего его. Молчаливо протягивает старик сложённые горстью ладони: вдруг рождается в них, рассыпая лучами, лазоревая звезда-мечта! Из рук в руки паренёк принимает дар и тотчас поднимает глаза – но никого уже нету напротив.
– Кто ж теперь мне поможет выбрать дорогу?…
Тогда откликается ему собственный голос, доносящийся взрослым, своим и чужим в одно время, подобный грядущему:
– Поворотись к сердцу – оно молвит ответ...
Ослепительно вспыхивает звезда, заливая бирюзовым солнцем пустынный сумрачный мир, что перерождается в мгновение: Светлеет земля; в искристый газ обращается вековая пыль; поднимается молод вокзал; сонмы бликов взбегают по рельсам – рассветают стрелы дорог, приглашая. Теперь само сердце пульсирует вместо звезды в ладонях: поднимает он руки с обретённой мечтой, – взглянуть ближе, и – просыпается…
Недолго парнишка лежал, открывши глаза, вновь переживая сон наяву. Затем подошел к окну, всматриваясь в сумеречный ритм поездов, и застыл на тот час, пока в распахнутых зрачках не блеснул с горизонта проблеск нового дня. Мальчик вздрогнул, очнувшись, набросил одежду, и, покинув дом, поспешил на вокзал.
* * *
Восточный экспресс мчал вдоль жаркой, дымящей изморенными мечтами, степи.
Старый смотритель поджидал его нынче, уверовав, будто поезд сей прибудет из прошлого, доставляя с собой безвременье. Наконец, вдалеке показался тот скорый, и враз – точно фатум приглушил живота бытиё: затускнел белый свет, наволокшийся серой тяготой, загустело время, помышляя, как течь ему дальше. Дневной чад обратился в прохладный эфир, и к земле устремилось стяжелевшее небо.
Здесь старик распознал свой предел. Только душу рвала созвучная мысль: выбор этот рубежный немедля содеет он сам. Возжелай лишь, волею справивши сил – сызнова дивной дорогой к мечтам пред тобою расстелется жизнь…
Но принял тут смотритель, что довольно отжил свой век. – Тотчас меркнуть стал перестук колес, замедляя пульс истощённого бременем сердца. Скоро вкопанный встал роковой экспресс, привезший прощальный прижизненный сон человеку: свидел прошлое он свое и грядущее – юную жизнь, что столь тщился вспомянуть, вкупе с тем, что случится вот-вот.
* * *
Поезд с востока вез мальчишку с воплощённой мечтой, увозя океанскую тайну в бездну времен. Через тысячи длин, рассыпанных в пыльной степи, показался вдали полустанок. Тут же двойственный выбор схлестнулся в юной душе: Первый сулил горизонты дорог и раскинутый мир, исполненный сбывшихся грёз. Иной обещал рассказать стариковский секрет, чей подарок отметил печатью судьбу.
Стремглав надвигался рубеж, затонувший в море годов – сильнее всё тяжесть сжимала решением хрупкое сердце. И когда непосилен стал груз, надломился мечтатель, вслед неловко сорвавши стоп-кран. Быстро замер экспресс. Из вагона сошел паренёк, захватив старика при последней печальной улыбке…
Тут в кратчайший, внечувственный миг содрогнулся надорванный мир. Раскололось время, обратившись в прожитую многажды жизнь: Вновь беспамятный хлопец увидал отбывающий поезд, незнакомого деда на лавке, отпустившего с легкостью душу, полустанок в извечном пути, и повсюду – тоскливую, сонную степь…
Завершился здесь круг: прозвучал реквием почившим мечтам человеческим.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Дмитрий Владимиров: Сонный реквием по мечте. Рассказ.
09.07.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|