борис фрумкин: постоянство - селькупские сказания.
Начало рассказа меня не вдохновило: когда три эпитета стоят в ряд, то один из них хочется убрать. Но, дойдя до последнего абзаца, вдруг почувствовал, что меня "несёт". И что в этой прозе есть и ритм, и смысл, и чувство.
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
постоянство - селькупские сказания
Портится каштан. Листья скукожились, нижние листья сгорели. Красного кирпича стена. ОЧЕНЬ СКУЧНАЯ КОШКА, НЕ ХУДА, НЕ ТОЛСТА, СЕРОГО ЦВЕТА ШЕРСТЬ В КОРИЧНЕВЫХ ПЯТНАХ. Ещё антиблошиный ошейник на ней! Вот, дура! И глаза, какие тупые, а походка с присядью, ноги короткие, дрянь! Край дороги, вдоль - канава, жара, ручей её высох, там, на склянках, пластиковых бутылках, всякой остаточной пыльной гадости лежал Кент. Кент обладал одутловатым лицом, с дряблой кожей у рта, и смотрящими из глубины головы серыми глазами. Одежда – обыкновенная, какая может быть особенная одежда у такого дяди? Сам ты, племянничек! Я говорю, одежду Кент имел обыкновенную. Нрав – по обстоятельствам. Денег у Кента не было. Но были наколоты – на правом плече звезда, на правом пухлом кулаке – Кент, пять точек квадратом, почти потерявший форму крест на груди с Иисусом, на заднице, на каждом полужопии, по чёрту, когда Кент выбирался в баню, редкие дети смотрели, разинув рот, как черти оживали, дёргались и кидали уголь. Папы: нечего на него смотреть… чего пялишься, мойся, давай!... ты чего делашь?...
В парилке Кент сидел отдельно, отдельно пил пиво, один уходил под снег. Снег – Кент посещал баню зимой. Свернув кульком широкую ладонь, он закуривал «астру», жмурился и ощущал, как внутри груди наступала пыльная ночь. Ледяная пыль, пыль не льда, оледеневшая цементная серая пыль обволакивала сердце Кента, сердце подёргивалось в регтайме, кровь шумела, Кент жил. Кент - город, город этот очень походил на след йети, если посмотреть сверху, натуральный йети шёл себе шёл, потом присел, облегчился и дальше пошёл. Йети, что с него взять! Одни эти, как его, оковы. Вот. Правда? Город окружала окружная округлая дорога. Проложенная так, что бы машины проезжая мимо города, не замечали его, так и было, белый знак давно украли, и о городе совсем забыли, жадные милиционэры не прятались по кустам, вымерли, вместе с тараканами. То есть, тараканы не вымерли как вид, но стали друзьями забытых всем миром горожан. А милиционэры ушли на юг.
Теплый, могучий дождь. Совсем-совсем мокрые они добежали до всклокоченной старинной башни, прерывисто дыша, смеялись выглянувшему солнцу, мокрые-мокрые, тёплые, слегка солёные губы…
- Ну, ты и болван! Скоро за тобой приедут, а ты ещё не собрался. Сколько тебя можно ждать! Совсем оборзел…
- Оборзеть, это, скорее всего, стать быстрым, безмерно быстрым.
Ни одной птицы на небе.
Ни одного облачка… э нет, да это сплошные облака, одно громадное лёгкое, почти прозрачное облако. Просвечивает сквозь него синее небо, горит огонёк солнца, оформленный в малиновый круг. Полное безветрие, штиль, как сказали бы моряки. Идут моряки по узкой улице, по обеим сторонам пылятся высокие плоские дома, серые стёкла молчат. Медленно идут моряки, им тяжело без компаса, потерянный прибор, где-то лежит и смеётся. При этом стрелка его не может остановиться, нет, это особенный компас, с двумя стрелками, с особенного корабля, безразличного к волнам и ветру. Поэтому моряки ушли с него, поиск моря продолжается каждую минуту. Целых шестьдесят секунд, наверняка, в каждой секунде есть шестьдесят каких-то кусочков, и в каждом таком кусочке – шестьдесят капелек, в каждой капельке – шестьдесят песчинок, в песчинках пылинки, в пылинках мелькашки, в мелькашках точки, в точках кочки, между кочками стоялая вода металлического цвета, пузыри и как, почему, откуда взявшиеся здесь, в этом болоте ссохшиеся деревья. Молодые деревья без листвы, с чёрными от сырости стволами. Как они тут выросли, болото очень старое, они торчат из воды, даже не из кочек, они гниют и падают в воду. Но, они тут. Точка.
Почему не сто и не сорок? А шестьдесят. А может быть, часы не считают время, а тикают. С полей в небо идёт туман. Звуки располагаются в нём с удобством и удовольствием. Тик-так, тик налево, так направо, тик остался, так ушёл. Прошумели деревья, потом дунул ветер и исчез. Туманное качнулось и установилось точнее и явственнее. Впереди идущий моряк нес жёлтого цвета рынду. Она глухо звякала, второй моряк кашлял после каждого звяканья, третий хлопал в ладоши, четвёртый производил ртом звук открывающейся бутылки, пятый говорил « опа!», шестой хлопал себя по ляжкам, седьмой играл на вьетнамском варгане. Восьмой взвывал, девятый молчал, десятый спал, одиннадцатый упал, двенадцатый его поднял, первый нёс рынду и улыбался, рында звякала сама и тоже улыбалась. Медное солнце зашло, и ночь распустила цыганские юбки над моряками. Из-под юбок пахло тухлой селёдкой, крепкие, волосатые ноги ночи царапали руки моряков. Полосатые тельняшки на бутерброды резали тела моряков, лица белели под бескозырками. На бескозырках было написано название корабля – «постоянство».
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
борис фрумкин: постоянство - селькупские сказания. Прозаические миниатюры.
Начало рассказа меня не вдохновило: слишком много необязательных деталей. Но, дойдя до последнего абзаца, вдруг почувствовал, что меня "несёт". И что в этой прозе есть и ритм, и смысл, и чувство.
13.04.13 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|