Угол

От двери школы не видно – вышли мальчишки с каратэ или нет; виден ярко освещённый коридор, вешалки раздевалки…
Не предполагал: оказывается, у первоклашек каждая вешалка подписана - имя, фамилия.
Когда зашёл, охранник, тяжело ворочаясь за монитором, сказал: Ещё не отпустили.
Это первое занятие малыша, как он там?
Дождь, дождь.
…на струнах исполняемая мелодия грусти, и кусты, промокшие насквозь, кажутся чёрными…
Всё отсырело, а на асфальте игра капель, будто мелкая людская суета: так видел бы Гулливер, путешествую по лиллипутии.
В углу у входа в школу, - одиноко, под дождём: мокрый асфальт, кусок стены, зонт, не спасающий от льющейся влаги; и угол пространства, в котором находишься сейчас, так ограничен, что думаешь о потусторонней каре (за что? Никаких преступлений не совершал… Или на том свете карают за то, что был человеком?) – о заключении в малом пространстве.
И так вся жизнь на пятачке оного: достаточного, конечно, для движения, но всё же…
Льёт, треплет зонт, расписывает асфальт: огней много, и кажется, что трудится неуёмный ювелир.
Кажется.
Многое.
Но мальчишки точно сейчас побегут, пойдёте домой, будет рассказывать, что и как было…