Если удастся, конечно...

Цветные ковры, покрывающие асфальт, не оставляют ощущения роскоши – хотя и роскошны…
Промозгло, холодно, черно; пестрота многих окон и огней машин, лучевая игра фонарей не отменяют антрацитового мерцания октябрьского позднего вечера.
Ветер рвёт полотнища воздуха, кидает в лицо пригоршни холодной пыли; под деревьями нападавший лиственный слой кажется белым под фонарём, если глядишь издалека; по мере приближения он всё больше и больше наполняется желтизной.
Золото, постепенно оказывающееся в грязи; условное зыбкое золото, чьё сияние не принесёт барышей.
Узоры?
Орнаменты?
Без орнаментов мы не проживём: сама судьба выписывает их круто: только успевай следить за её рисунком.
Школа в темноте кажется белым огромным кубом; ветки тополей, растущих около, спилили – и лёгкая древесная пыль желтеет беловато.
Нас окружают цвета.
Цвета, мелкие надписи, чужие дела, постоянное волнение.
Мы – как лапутяне – уже не может оставаться в состояние покоя, и… всё катится куда-то, вечно летит.
В школу эту ходит твой мальчишка.
А ведь детально помнишь, как забирал из роддома семь лет назад.
Где они – эти годы?
В нём, в тебе…
Всё грустно – а от промозглой погоды скорее хочется домой: выпить глинтвейна, завернуться в плед.
В сущности, нет особых причин покидать дом.
В сущности, жизнь – есть постепенное обретение внутреннего.
Если удастся, конечно.