Смеётся...

Телефон старой конструкции упал, и из него разлетелась начинка; чертыхнувшись, человек, выгребавший из кармана маску, перчатки, платок перед входом в метро, наклонился, стал собирать детали, вкладывать их в корпус.
Хорошо пин-код помню, вертелось в голове; и проскальзывал случай, когда, сопровождая маму в поликлинику, и, обнаружив отключившийся аппарат, не мог вспомнить эти чёртовы цифры, пришлось идти в салон…
Телефон старый, но удобен: смартфоны не нужны, ведь человек – пожилой, не особенно дружащий с техникой.
Очки сразу запотевают, от проклятой маски вдвойне, и конспирологические версии вертятся в сознанье, как становится очевидным, что единственная цель масочного режима – обогащение сверх-богатых групп.
…всегда так было: со времен древнеегипетского жречества: всё сосредоточено в руках горстки людей, и эта власть пострашнее тиранической.
Очки запотевают, человек, испытывая огромные неудобства, прикладывает карточку к светящемуся сигналу, чтобы пройти. Но из-за перчаток роняет её, а пока подбирает, и разгибается: видит уже закрывшийся турникет.
Денег было на одну поездку.
Выходить – против людского течения – огибать круглую, огромную шайбу станции, пополнять карту…
Никогда ещё не было такой поездки, крутится в не молодом, стремительно ржавеющим сознание; крутится, рассыпаясь, разрываясь брызгами: если написать портрет среднестатистического – будет такая пёстрая смесь…
Наконец, в метро, спуская ненавистную маску на подбородок, человек вспоминает подробности, и вдруг… смеётся…