Ребёнок, не желающий вырастать

Шкаф, чьи стёкла напоминают огромные очки, упрекает буфет в вечной мрачности, и тот, продолжая ворчать, глядит на него недружелюбно: мол, за столько времени, и сам бы мог понять, что жизнь – не такая уж приятная штука.
Стой себе и стой весь век…
Но шкаф, набитый книгами, считает, что буфет просто старый ворчун: такой уж характер, а книги, должно быть, о разном…
Иногда они говорят между собой, и розоватые полоски их разговоров перемежаются длинные траурными лентами…
Картина, установленная на шкафу (повесить бы!) восклицает: Ах, я такая нежная!
Так пестры нарисованные на мне цветы.
Ваза, в которой они помещаются, давно разбита, и…
Как тебе мечтается-то на просторе собственной квартиры, иногда поскрипывающей половицами, иногда издающей звуки, которых совсем-совсем не ждёшь…
Особенно ночною порою легко поверить в души вещей, в таинственные тени, живущие рядом, производящие непонятные звуки, чья интонация вполне тянет на нечто потустороннее…
И снова кажется, что старинные буфет и шкаф, чьи сроки намного превосходят твои, должны как-то переговариваться, нечто сообщать друг другу.
Живущий в тебе ребёнок не хочет вырастать – тем более, стареть.