|
Сергей Соловьев
(Россия, Краснодар)
Сергей Соловьев
Родился в 1957 году в г.Тимашевске Краснодарского края.
Окончил школу-интернат, среднюю школу, учился в Рязанском военном училище.
В 1979-1981 и 1983-1985 выполнял интернациональный долг в Афганистане.
В настоящее время находится в отставке в звании полковника.
Проживает в Краснодаре
|
|
Уважаемый читатель!
Заранее прошу прощения за мой невыразительный пересказ мыслей, до сей поры блуждающих в неостывающей черепной коробке с мозговым веществом. Недобрые воспоминания и теперь нередко посещают, особенно по ночам. Тре-вожат, терзают душу. Расслабиться практически невозможно. Перед глазами, будто наяву, всплывают эпизоды пережитого. Улыбаются лица парней добро-душной простотой, на рязанский манер. Прекрасно знаешь, нет ребят, погибли, никогда больше их не будет на белом свете. Захоронены, погребены в сырой земле. Не встанут рядом плечом к плечу. Не заорут, как в былые времена во всю глотку "ура", стараясь в атаке не отстать один от другого. Страшнее самого страшного, если тебя посчитают за труса. Легче умереть в бою, нежели потом ходить, опустив голову. Стыдно при всех разглядывать носки истоптанных баш-маков - гадёнышей. Гадом десантник с любовью называет собственную обувь - ботинки на толстой подошве, растерзанные в нелёгких походах. По их состоя-нию можно судить о послужном пути солдата. И учили нас, безусых пацанов, призванных от земли, от станка, не чистописанию, не борьбе с орфографически-ми ошибками. Строгие наставники преподавали грамматику единоборств, руко-пашного боя. Требовали безукоризненного владения всеми видами оружия от многоцелевой шанцевой лопатки до скорострельной пушки на броне боевой ма-шины и, естественно, незаменимого в бою ствола автомата, его приклада, про-славивших на весь мир лучшего оружейных дел мастера Калашникова. Теперь, когда на исходе не первый год мирной жизни по окончании службы на чужбине, оглядываясь назад, могу без ложной скромности сказать любому - всё сделано правильно. Никто не может прийти, прямо в глаза заявить - ты есть трус и под-лец. Не имеет права. Не было такого по одной простой причине - быть не могло. Не бегал задом наперёд, охватив голову руками, не кричал «ой мамочки»... Бес-конечно благодарен судьбе, счастливому стечению обстоятельств - пронесло, пролетели мимо пули метких стрелков неприятеля. С осколками пластиковой мины - попрыгуньи, установленной на горной тропе, сложнее. Нахватал, доста-лось с избытком. Главное - жив, живым возвратился. Не каждому, попавшему в афганскую мясорубку, довелось, обняв, нянчить на коленях, убаюкивать грудно-го сынишку, сидя в цветущем палисаднике на лавочке, рядом с построенным собственными руками домом. Трудно передать словами испытываемые чувства.
Жалко становится без вины виноватых, сложивших голову солдат за без-мерно чужую, знойно-удушливую родину. Сколько искалеченных тел, загублен-ных душ ютятся, доживают в нечеловеческих условиях, отмеренный провидени-ем, полагающийся срок. Довелось, повидал их в сиротских заведениях, в интер-натах, одним словом, в богадельнях. Никому, даже самому лютому врагу, не по-желаю такой судьбы. Не приведи, господи...
Толстопузые санитары, с нескрываемым презрением в надменно синюш-ных физиономиях, за бутылку отвратительного качества водки, дерут три шку-ры. Да и чего греха таить, живые люди: за доставленную из города девицу лёгко-го поведения отнимают у бедного во всех отношениях инвалида половину пен-сии, не менее того. Под стать санитарам ладного телосложения поварихи-кухарки. Изгибаясь под непомерной тяжестью, несут домой, тянут, обливаясь потом, неподъёмные кошёлки от солдатского стола. Вот кого надо брать за нена-сытный кадык и в заложники, требовать выкуп. Стыдно смотреть на подлецов, безнаказанно обижающих, обирающих до последней нитки без того обездолен-ного человека. Удивляюсь, как может кусок хлеба, добытый таким образом, лезть в горло? Не пойдёт впрок добытое таким способом.
Иногда начинаю задумываться, почему так жестоко устроен мир? Почему? Исподволь, сам собой возникает вопрос: кто я, где моё место? Быть может, дос-таточно сытой вольной жизни, хватит? Не пора ли честь знать? В последнее вре-мя уж очень донимают боли, беспокоят старые раны. Медицина давным-давно определила инвалидность. Плюнуть на всё разом, растереть каблуком и на покой, к своим поближе. Много ли человеку надо от жизни - корочку хлеба, толику во-ды - утолить голод, жажду. И порядок. Гуляй себе, не хочу. Многие древние и не очень существовали таким образом. Некоторые старички и божьи старушки в святые пробились. Вот бы, сейчас бы... Но – нет, отвечает сознание. Никогда, ни за что. Позабудь. Не вспоминай, и думать не смей. На твоих плечах огромная от-ветственность. Нужно поставить на ноги сына, довести до ума парня. Иначе бу-дет болтаться по свету перекати-полем на смех людям. Любой, - захочет, - сло-мает, растопчет слабый побег твоего "я". Так не делается. Кому хранить память о погибшей жене, матери?..
Не спеши, крепись, солдат. Рановато сдаёшь позиции. Как учили отцы-командиры - ни шагу назад, там земли для нас нет, не существует. Дорога к дому одна, только вперёд, в атаку, марш-марш. Уж если станет совсем невтерпёж, не-вмоготу, собери силы в кулак, хотя бы под конец докажи - я мужик! Хлопни по-сильнее дверью. Пусть знают наших. Пусть шайтанам тяжко станет, взвоют ша-калами. Возьми, расскажи нормальным людям о пережитом, - может, поймут.
|
| |
