1.
Даже сон, любимая, не глушит
то, что сквозь дыханье говоришь ты.
Я и есть – продавшая всю душу
за 12 строчек в рифму. Трижды
отпустила смятые страницы
против ветра – из ладоней смуглых,
как сухие листья. Чтобы сниться
не тебе, конечно. Помню смутно.
Я и есть – оставившая двери
настежь, торопившись на работу,
как ворота в зиму. Чтобы верить
не в тебя, наверное. И что-то
задержать заставит взгляд на солнце:
я и есть неровный шрам вдоль венок
у тебя.
2.
но... вырони страницы, словно листья...
но... время эту боль до дыр залечит,
и солнце выпад... (выползет по-лисьи),
тревожно отразившись от предплечий
твоих, почти не женских, т. е.... если б
успеть ещё (с)вернуться в тесный кокон
из рук твоих... немного тонких лезвий,
оставь, открой чуть-чуть промокших окон –
мне хватит... нежеланием зависеть
зависима, тебя – почую на вкус
из всех неровных почерков и писем,
слезами разбудивших сонный август...
3.
смываю сон с расслабленных ладоней
словами ли слезами ли неслышно
ведь можно будет стать ещё бездомней
ещё летучей млечней словно мыши
когда б не ты со всей твоей любовью
пришла бы навсегда но ты не вспомнишь
стараясь избежать прозрачной боли
меня и засыпаешь ровно в полночь
4.
но... время не напомнит обо мне...
разлуку на асфальт ещё уроним,
и каждая в холодной тишине
подумает о чём-то постороннем...
и, может быть, так легче... но сейчас
спаси меня от этих расстояний,
спаси меня... как просто замечать,
когда уже не можешь видеть... я не
хочу сказать, что осень не спасла
мои худые пальцы от себя же...
ты кажешься знакомой, голос слаб,
и вот они, те вены, рядом, даже
без места назначения... но как
успеть ещё дышать тобой... и небо
слезами греет в собственных руках
тебятебятебятебя...
5.
Занырни на дно волны,
Чтобы не было войны.
Захлебнись водою в нос,
Чтоб солёно не от слёз.
Успокойся. Раз-два-три.
Мама-папа не умри.
И в глаза – морскую слизь.
Успокойся. Утопись.
6.
7.
воскреси меня, полюби меня –
в небе сумерки перечёркнуты –
в том же городе, с тем же именем,
то ли маленькой, то ли чокнутой...
не слёзы и не радуга весь день,
лишь капелька дождя на объективе
застыла... я и шла к тебе везде,
где нет тебя, мне каждый вдох противен:
он только есть уснувшая тоска...
не осень, не весна, конечно... если б
стащить её с себя, до дыр стаскав...
сопливый ветер набирает вес ли,
смеётся ль дождь, стирающий углы
и грани между нас, - сорвавшись навзничь,
мы смело наступаем на угли,
и окон на двоих не хватит на ночь...
8.
как листья, из дарующей руки
по ветру жизнь, прожитая так скоро:
ты тоже – бог, решая за других,
раздаривай. молчит простывший город,
что мне теперь останется зима,
твоё лицо по памяти рисую,
а дверь легко захлопнется сама
за уходящей в боль уже другую.
и голос твой сорвётся с декабря
на языке, которого не помню.
9.
бессмысленно любить тебя, любой
ты кажешься, застыв в дверном проёме.
на выдохе острее стала боль,
физическая, вроде бы. и кроме
растаявшего в солнце декабря
ты греешь стёкла пальцами в янтарный
и кажешься знакомой, говоря,
что я ещё должна быть благодарной
за эту пустоту, за свой покой
и за тоску, дошедшую до точки.
мне только неуверенной рукой
останется разлуку на кусочки
разламывать, останется – зима,
и я тебе безумно благодарна.
Марина Авис: Сонница.