ЗИМНЯЯ ГРОЗА
Ветер пробует рвать и метать – отчаянный жест!
Мимо и быстро трассирует снег. Свет фонаря.
Падает дробно литая вода. Хлопает жесть.
Дерево блеска – скрежет небес – разряд января.
Действуй, не медли! Глухое пальто – распахни!
Время лови, что несется стремительно вспять.
Скачут шарами – навстречу! – слепые огни. –
Нет, не напрасно! Пусть даже потом и опять
все успокоится. Долгая ночь – напролет –
в прошлом спрессованном будет вращаться фрезой.
Нежная ненависть вновь потихоньку замрет –
будто прикинется только затихшей грозой...
УЗОРЫ НА СТЕКЛЕ
Как были благостны и сладки
восторги наших первых зим!..
Там простодушные лошадки
возили тару в магазин.
И вился пар от губ до холки.
Всепонимающе на нас
сквозь снег смотрела из–под челки
(немного грустно) пара глаз.
Навозом пахло, свежей смолкой
и черным дегтем – от колес...
Вот на такой лошадке елку
привозит Дедушка Мороз!
Мы постигали по порошам,
по песням славным и лихим,
как это славно – быть хорошим,
как это скверно – быть плохим.
Что зол буржуй, фашисты – злее,
что наши всех их победят!
Что в нашем славном Мавзолее
рядком два “дедушки” лежат.
Там, под стеклом, в тяжелой раме.
На них сияют ордена.
Их больше нет. Но оба – с нами!
И с ними вместе – вся страна.
...Ночь, подоконник. Мне не спится.
Лед продышав, смотрю на двор.
Мороз. Все плавится, троится –
узор, узор, еще узор...
* * *
ДИАЛОГ ВРЕМЕН ПЕРЕСТРОЙКИ
– Ну как?
– Да как–то все не так...
– А сколько? Да, пожалуй, маловато...
И у меня неважная зарплата –
да все без настроенья, кое–как.
– И у меня... Проходят наши дни.
– А дети есть? Да что ж это такое!
А у меня пока всего лишь двое...
– Что им скажу, как вырастут они?
Что сделали, чего мы не учли?
– А может, будет лучше?
– Да едва ли...
Ведь, говорят, нас где–то “потеряли”
и до сих пор, как будто, не нашли...
Не будет лучше.
– Все же ты поверь,
что выход (хоть какой–нибудь!) найдется.
И все, быть может, как–то обойдется...
Мы прежние – не то, что мы теперь.
Да и “теперь” ведь тоже – не навек.
Я думаю, найдется человек
и просто объяснит мне что и как...
СТАРЫЙ ДОМ
Никого навстречу, ни души.
Сумерки, подсиненная высь.
Под ногой похрустывает лед...
(Здесь давно никто тебя не ждет).
Высоко деревья поднялись.
Покури немного, не спеши.
Не спеши, вот здесь остановись.
Может, вспомнишь тех, кого забыл.
На балконе сушится белье.
Здесь чужое в общем–то жилье.
И с тех пор, как жил ты здесь и был,
высоко деревья поднялись.
Подойди поближе, не спеша
каблуком окурок придави.
Посмотри, ты видишь? – три окна:
никому как будто не слышна,
голосом восторга и любви
здесь осталась я, твоя душа.
ОЛЬГА
Так пришлось, мы войны не видали.
Но из палок палили окрест.
Нам достались в наследство медали –
“За отвагу”, за Киев, за Брест...
Малолетки, козявки, задиры,
мы войну почитали игрой.
Все мальчишки – одни командиры,
лишь Алешка хотел – медсестрой.
– Крейсер тонет, на воду шлюпки,
все за борт! – капитан приказал.
Наш Алешка путался в юбке,
но аптечку свою не бросал.
Он лечил в полутемном подвале,
и хотел (не прося за труды),
чтобы Ольгой его называли,
чтоб стонали: “Сестричка, воды!”
И пока не позвали на ужин,
медсанбатом работал подвал.
Я был ранен осколком, контужен –
он мне голову бинтовал.
Я живым выходил из–под шквала
(хоть домой приходил в синяках).
...Только Ольга одна – погибала,
умирала у нас на руках.
На войне, как мы все понимали,
кто–то должен же быть убит!
Так задумано было, в финале.
Мы ее начинали любить...
Я не плакал – глаза запотели...
Коченел на жаре наш расчет.
Так бывает... И с первой потери
начинается первый отсчет.
ВОСПОМИНАНИЕ О КРОКОДИЛАХ
Бушлат матросский, кортик на ремне,
и под столом – подводная каюта...
А на четвертом – девочка Анюта...
Лучок зеленый – в банке, на окне...
И воробьи... И день такой хороший!
И мы еще уверены вполне,
что крокодилы кушают калоши.
МАРИНА
ВИД СО ДВОРА
Здесь небо застыло свинчаткой.
Здесь липа в наростах грибов.
В углу – под строкой непечатной –
начертано слово “любовь”.
Здесь “мальчики” – сходят со сцены,
здесь платьица – стали золой.
Зияют провалами стены.
Их завтра сравняют с землей.
Мы жили, мы были с тобою!
(Мы были с тобою – на “ты”).
Глядят из–под рваных обоев
Истории нашей пласты...
И грянет финальное действо,
сгребая бег весен и зим.
Но так же как прежде, как в детстве,
здесь розами пахнет бензин.
* * *
Заснуть... И проснуться в апреле:
по талому снегу бежать.
И теплую ручку портфеля
в прохладной ладони держать.
Ослепнуть от солнца, растаять,
пальто распахнуть на груди
и свежему ветру подставить...
И верить, что все – впереди.
И кровь невесомая вспляшет!
И солнце – на все времена!
...За детство счастливое наше –
спасибо, родная страна.
ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ
Посуда – на полке, дочитан “Мальчиш Кибальчиш”,
и сохнут пеленки, и дочки уснули давно...
Скажи мне, мой друг, отчего ты не спишь? и молчишь,
и – как в мирозданье – задумчиво смотришь в окно.
И скоро будильник сорвется внезапно, – а ты
все думаешь думу, все грезишь о чем–то, мой друг,
пытаясь вглядеться в холодный узор темноты,
пытаясь постичь фонаря ослепительный круг...
PRIMUM VIVERE
Просто жить, и не сходить с ума.
И не ждать ни денег, ни оваций.
Мимо – лето, осень и зима
неизбежной сменой декораций.
Видно, там, где правит неуспех,
ты стоишь, растерянный и бледный.
А метель раскручивает снег,
наметая первый на последний.
Только – дыбом встали провода,
головокружение – до рвоты.
И темно, темно в глазах, когда
время набирает обороты.
Все, что ты родился совершить,
разметет в пространстве звездным роем!..
Словом, ты попробуй просто – жить.
И себя не чувствовать героем.
КАПИТАН
Небо серым заволокло,
и глядятся в сумерки эти
воды, тусклые, как стекло
в исчезающе–сером свете.
Я иду, походка легка.
Не встречая, не провожая,
параллельно течет река –
притворяется, что чужая.
Год от года она родней:
в воду канули дни и даты;
и мерцают на самом дне
каравеллы мои и фрегаты.
Не с улыбкой, а со смешком
вспоминаю свою свободу...
Но теперь я хожу пешком.
И все чаще смотрю на воду.
Где мазутная полоса,
снова я различаю что–то:
реют реи и паруса,
вымпела шелестят на шкотах.
Жизнь моя, на тебя пенять?!
злой досадою душу полнить?
Не дано мне тебя понять.
Но дано мне идти.
И помнить.
Анатолий Поляков: ДИАЛОГ ВРЕМЕН ПЕРЕСТРОЙКИ.