Байка о битнике
Как-то раз один юный битник шёл с сейшена с большой сумкой через плечо, и тут на его пути встретился грабитель:
- Ни с места! Это ограбление! А ну, давай сюда свою большую сумку!
- Конечно, - согласился битник с грабителем, - только можно мне забрать свой проездной? Ты же по нему не поедешь, а я на него деньги копил…. Ты меня понимаешь, правда?
Не дожидаясь согласия грабителя, битник полез в свою большую сумку и изрёк:
- А, вот мой проездной…. Только я ещё возьму свои колонки, свой концертный прикид и бонги, ладно? Они же тебе всё равно не нужны, да? А сумку… ну, сумку, конечно, можешь забрать.
И битник протянул грабителю свою сложенную вдвое большую спортивную сумку.
06.07.94
Выбор
Жила-была девушка-феминистка, очень разборчивая и честолюбивая. Она не собиралась создавать семью в двадцать лет и делаться по доброй воле служанкой и нянькой, и поэтому всем тем, кто к ней сватался, она говорила:
- Так, давай сначала поговорим об этом…. Кто в нашей семье будет главным?
- Конечно, я, - отвечал претендент.
- А с детьми кто будет сидеть? Продукты покупать?
- А, ну, конечно, ты, - обычно отвечал он.
- Всё ясно…. Так я и думала, - кивала феминистка и напрочь порывала с ним. И вот однажды она спросила у очередного жениха, к которому она была необыкновенно привязана, страшно опасаясь очередного разочарования:
- Кто будет главным в нашей семье?
- Мы вместе! – ответил он, и его предложение без колебаний было принято.
31.12.94
Длинные песни
Не знаю, почему она так любит длинные песни, которые я играю долго и монотонно, сама не замечая, как песня превращается просто в нервные слова под музыку. Наверное, ей просто приятно быть не здесь, не в моей тихой комнате, а где-то там, далеко, где есть только ветер и мой нервный голос, рассказывающий о том, что рядом. Она не смотрит на мои пальцы, не смотрит в глаза – даже если я помню все слова этой песни, я не смотрю на неё – только в одну невидимую точку. А она видит мои разноцветные стены, мой стол, ковёр, двери и рисунки на стенах – она даже не слышит меня, потому что, когда песня кончится, она всё равно спросит меня о другом. Я отвечаю, но мне ещё не забыть, а она уже забыла, и в следующий раз она непременно
попросит меня сыграть ещё, чтобы просто отвлечься и подумать, слушая, как вслух думаю я, сознательно чуть увеличивая темп и отрывисто произнося слова. Я не знаю, что останется с ней, после неё, когда она встанет и уйдёт из этой комнаты, не знаю и того, что будет здесь после того, как уйду я – какая
разница? Пока мы здесь, и я играю ей длинную песню, которая, по нашему обоюдному мнению, никогда не может кончиться, но когда кончимся мы, кончится и она, но где-то непременно будет продолжаться, и за это я её не люблю – стало быть, она не только моя….
1992-1993
Для них
Сегодня слишком тёмная ночь…. Я смотрю в окно, пытаясь вглядеться во тьму, понять, что же там, вдалеке. Но мне не разглядеть – это слишком далеко, и так близко, что мне иногда становится страшно….
А где-то посреди этой ночи горит костёр, который освещает эту длинную и тёмную душную ночь…. Они там не одни, им тепло, несмотря на то, что дым от костра – прямо в глаза. Это ничего, зато на губах песня….
Этой ночью ты снова не будешь один. Слава тем, кто никогда не оставит тебя там одного – это вряд ли когда-нибудь случится…. Поэтому эта ночь не будет казаться тебе такой длинной.
16.11.94
Когда я играю "Русское поле экспериментов"
Когда я играю «Русское поле экспериментов», все тут же разбегаются, и мало кто остаётся дослушать до конца…. Возможно, всё дело в том, что эта песня очень длинная, но в их глазах и в их недоумении я читаю ответ: это потому, что это странно, неуместно, и мой облик не вяжется с жёстким блеском моих глаз.
Ясное дело, им трудно видеть меня с гитарой – играю я так же жёстко, как они, по-мужски, нервно, ритмично, не надрывая голос.
Им было бы естественно видеть меня за мытьём или битьём тарелок, с ребёнком на руках, за стиркой – словом, с атрибутом, присущим женщине, а не за гитарой.
Я не знаю, как другие, но я, когда беру в руки гитару, я забываю об этом, и те. Кто меня знает, видят во мне не женщину, а творца музыки. А женщина – это та, кто обречена вечно слушать, вечно мыть посуду, вечно готовить, вечно стирать и гладить любимому рубашки, вечно качать ребёнка, и потом стареть…. Это не обо мне, потому что я – играю.
Я играю «Русское поле экспериментов», неженскую, злую песню….
Женщине не следует это петь, но сейчас это не обо мне, потому что я играю жёстко, зло, по-мужски.
Они видят мои глаза – в них нет того, чего бы им хотелось увидеть, того, что есть в глазах у каждой женщины – там нет покорности судьбе, желания подчиняться, желания понимать, желания быть второй после одного из них, даже нет очарования – есть только жёсткое, злое, ожесточённое обаяние – это как наступление, как объявление войны…. Именно это и отпугивает их, а не «Русское поле экспериментов» - именно это. Любая другая женщина, которая поёт, не отпугнула бы, а я – да, потому что я играю.
«За открывшейся дверью – пустота
Это значит, что кто-то пришёл за тобой
Это значит, что теперь ты кому-то
Понадо-понадо-понанадобился…»
Я играю и вижу, как все потихоньку исчезают, а я продолжаю играть…. Когда ты исчез, я ещё не играла, но тогда исчезла и я – вслед за тобой. И я играю с тех самых пор, как я исчезла…. Я играю.
Потому что я не хочу вспоминать о том, что вот так, однажды исчез и ты, потому что кто-то играл «Русское поле экспериментов», а ты ушёл, потому что знал, что у тебя это получается лучше.
Ты исчез, а я вот играю, и никто в такие моменты не может найти во мне женщину, которая любит, потому что я играю, даже не пою, и глаза у меня – тёмные, жёсткие…. Потому что я когда-то любила – до отчаяния, а теперь могу только – до ненависти – любить тебя, потому что ты однажды исчез.
И мне больше ничего не остаётся, как играть «Русское поле экспериментов» и отпугивать всех своей любовью-ненавистью, потому что страсть осталась одна, страсть к вечно исчезающему – к жёсткой, злой, мужской Музыке, которую я играю….
Вот Янка тоже играла… и в итоге?
«… а мою любовь я собственноручно
Освободил от дальнейших неизбежных огорчений –
Подманил её пряником
Подманил её пряником
Изнасиловал грязным жестоким ботинком
И повесил на облачке,
Словно ребёнок – свою нелюбимую куклу…»
Так откуда здесь взяться женщине, после всего этого? Так не просите меня быть нежной, не просите играть другие песни – поздно…. Я уже играю, и назад хода нет. Я играю сегодня «Русское поле экспериментов», и мне избегают смотреть в глаза….
И не говори, что ты знаешь человека, который смог бы выдержать мой взгляд.
31.08.94
Кто им нужен
Наверное, можно предположить, кто им нужен – идеальная жена. Что это такое? Минимум интеллекта, которая будет лишь слушать чушь и пошлости с открытым ртом, исправно готовить, стирать, варить, растить детей – идеальный вариант домохозяйки. И самое ужасное, что это неизбежно должно наступить в отношении каждой женщины, и даже со мной. А они будут демонстрировать свою власть, небрежно обнимая и мимолётно целуя время от времени…. Это всё, что обычно дают жене. Куда же девается любовь, да и была ли она? Просто людей, как слепых животных, толкает друг к другу страсть, которая мимолётна и призрачна, а жизнь нужно прожить с той, которой ты всю жизнь будешь казаться значительным, и которая почтёт за счастье ухаживать за тобой. У неё будет великий талант забывать о себе ради твоей ничего не значащей жизни…. Хотя другим, вероятно, тоже нужна идеальная жена.
07.10.94
Легенда о реаниматоре
«… - Да, ребята, вы, конечно, пользуетесь
отчаянным положением администрации
ресторана…. Кому-то, конечно, надо
в оркестре работать…»
С. Соловьёв. «АССА».
Площадка возле нашей станции метро – это что-то. С одной стороны – ларьки, ларьки…. С мороженым, с хлебом, с товарами всякими. С другой стороны – рынок, где люди сомнительной национальности продают овощи и фрукты. А посреди всего этого безобразия – абсолютно пустое асфальтированное пространство, которое никто не решается занимать, кроме дяденьки с мотоциклом с рекламного щита «Lucky Strike…. Да, это просто,
вероятно, никому в голову не приходило – покушаться на это святое место…. Так думал он, на днях проходя мимо, по этому асфальту, к трамвайной остановке.
И вот теперь он пришёл сюда, одетый необычно для реаниматора – в голубую джинсу. Он поставил усилитель на асфальт, подключил к нему свою электрогитару, огляделся – слева рынок, справа ларьки, а позади – трамвайная остановка. Люди. Наверное, сразу поняли, что будет дальше, потому что то, что этот жгучий брюнет – реаниматор, было очевидно.
И он заиграл «Звезду», ударяя по струнам. Проходящий мимо народ несколько удивлённо внимал этому ритму – обычно так играют в переходах, но здесь, у нас, это странно….
Через полчаса вокруг него уже стояла толпа. Все смотрели на него и внимали ему – возможно, он и сам ещё не верил, что он сможет собрать столько народа, и, тем не менее, они стояли вокруг и слушали, затаив дыхание.
Было уже поздно, и народа на трамвайной остановке собралось достаточно, но они только делали вид, что ждали трамвая – на самом деле им нравилось стоять там и слушать его; они совсем не торопились уезжать….
А я проезжала мимо в трамвае, и при взгляде на него меня охватила привычная, но всё ещё странная оторопь и жуть – наверное, это нескоро пройдёт…. Трудно сказать, обрадовалась я или опечалилась, вспомнив былые годы, но я подумала тогда:
- Надо же, реаниматор…. И здесь….
Завтра асфальт вновь опустеет, но сегодня…. Сегодня там играют.
03.09.94
Летние пути
Они приезжали сюда заранее – ещё за неделю, прихватив с собой лёгкие тёмные рюкзаки и надев всё самое тёмное из того, что у них было. Они приезжали сюда на поездах из разных концов страны, и уже здесь, в городе, запасались вином, батонами и сигаретами, а уже потом плутали по незнакомым улицам, прежде чем достичь цели. Девушки ещё покупали по два цветка – некоторые нарочно искали жёлтые розы, а те, что побогаче, везли цветы целыми охапками. Некоторые приезжали сюда по одиночке, иногда – целыми компаниями или парами, а были и такие, которые вообще отсюда не уезжали – мало ли что может случиться, считали они. Так они встречались здесь ещё за неделю, прежде чем стекутся сюда со всего города, и сразу же
выделялись в отдельную, обособленную группу. Они проводили долгие вечера у костра, делились сигаретами – иногда даже одна сигарета шла по кругу, а днём они или оставались здесь, бренча на гитарах, или ездили по городу, скупая диски и плакаты. Если кто-то пытался выгнать их оттуда, то это было бесполезно – здесь была их религия, как говорили они сами. А в тот день, как правило, шёл дождь, но трава на удивление быстро высыхала, сохраняя их места. В троллейбус, ходивший редко, набивалось помногу народа, и было тесно, но, глядя на них, всем сразу становилось всё ясно – их отличали тёмные одежды и настороженные взгляды исподлобья. А потом они входили туда, где только камни и исписанные стены – их так никто и не
закрашивал. Всякие бабушки шарахались от них, отходили в сторону и думали, куда это направляются такие большие толпы юношей и девушек? Любопытные тоже ходили смотреть, но их путь был определён заранее. Завсегдатаи складывали цветы, а остальные рассаживались прямо на траве – их можно было увидеть то тут, то там, или оккупировали свободные гранитные скамеечки, и играли знакомые песни, знакомились, беседовали…. Прохожие недоумевающее глазели на них, а поодаль – на всякий случай – желтела доблестная машина ГАИ.
А потом, когда всё кончалось, они не спешили разъезжаться по домам – они менялись плакатами и адресами и обещали на будущий год встретиться снова, здесь, на этом месте.
14.08.94
Нас сбивают с ритма!
Все эти постоянные концерты на Первом канале – ничего не имею против, к ним привыкаешь. Но чуткое ухо однажды уловило – плёнка едет. Заедает. Вот играет музыка, вдруг – рраз! – поехал звук. Замедлился, потом – рраз! – быстрее. Ну, что концерт – это фонограмма, не удивительно. Но эта плёнка звукорежиссёра ОРТ – она едет постоянно. Не раз и не два. Это повторяется. Прислушайтесь – любая передача на Первом, там, где есть музыка….
Такой вот звуковой двадцать пятый кадр. Или паранойя. Но нет! Клянусь, мне не показалось! Вы не замечали? Боже, даже на КВНе!
Зачем? Это слышно, ведь это слышится! Это чувствуется! Это постоянно и закономерно!
Кто вы, господин Звукорежиссёр?!!
Зачем???
Ну, да ладно, бывают вещи и похуже. Соседка сверху купила себе караоке с очень громким микрофоном, и поёт на весь дом. Особенно по ночам. И, что самое страшное, при полном отсутствии слуха и голоса. Но самой ей, конечно, жутко нравится. Она себя чувствует просто звездой, особенно в три часа ночи. Ну, что ж, зато не матерится, как обычно. И не пьёт.
Но чуткое ухо не улавливает никаких изъянов в звуковой дорожке…. Это ведь уже локальная проблема.
16.02.05
Один диван
Была ночь. В одной из комнат большого дома до утра не гас свет. В комнате были двое и всего один диван. Тогда он сказал ей: «Спи», и уступил ей место на диване, а сам растянулся на полу, словно верный пёс у ног своей королевы. Он мог бы петь, но сегодня он до утра станет читать ей бессмертные строки Булгакова, а его королева станет слушать, как зачарованная, и даже когда она заснёт, он всё равно продолжит читать.
Наутро, когда они рассказали о том, как они провели ночь, им никто не поверил.
Любовь многолика, она разная, особенно когда ждёшь, когда же мы зазвучим в унисон….
04.01.95
Один странный вечер
Откуда они берутся
Когда я чувствую, что жутко устала от суеты и ничегонеделания, или просто решаю, что нужно написать о том, что я думаю, а ключ к этому ещё не найден, я сажусь в автобус и отправляюсь на Невский. Своих будущих персонажей я просто вижу из окна – это может быть и красивая девушка, и роковой мужчина, или просто сумка на плече рокового мужчины, или красный или жёлтый дом на углу. Они могут быть и не персонажами, и не героями – просто я о них думаю, и из этого может что-нибудь выйти потом, но не всегда – я могу увидеть лишь отблеск мысли, а потом она исчезнет – туда, откуда появилась, в никуда. Да и сам большой и красивый Невский – это вечная тема для рассказа, только наиболее полно о нём ещё никто сказать не сумел, да и вряд ли когда-нибудь сумеет, потому что эта тема глубока и неиссякаема, да и люди меняются, и у того самого дома на углу может отвалиться балкон, а у статуй триумфальной арки могут повредиться шлемы, и их закроют до пояса пустыми пыльными мешками, как перед повешением, и это означает, что они реставрируются, а могут бедный и простой дом наскоро
переоборудовать в роскошную гостиницу для иностранцев с хрустальной лестницей, и через пару лет вы не узнаете недавнего персонажа вашего рассказа – это ведь тоже темы. А если в поле моего зрения просто появляется нечто неожиданное, то это уже сюжет. Ты не ждёшь, что это – именно он, твой сюжет, но он уже накрепко впился в твою память, потому что именно ты должен о нём написать – кто же ещё сможет это сделать твоим языком? Так что сюжет найти просто – для этого нужно посмотреть по сторонам или отвлечься, в крайнем случае, сделать вид – это удобнее. Для одного предмета можно отыскать несколько верных и точных слов, для другого нужно нечто иное, и его описание займёт несколько больших страниц, а чтобы до конца понять и раскрыть сущность третьего, одним листом уже не ограничиться – тут нужна целая повесть, или даже роман. Бывают вещи, у которых видно дно, а бывают неиссякаемые – сколько не черпай, всё есть о чём сказать и подумать, а если так, то твоё произведение удалось. И попадают они именно в твои рассказы случайно – кто-то подталкивает, ты этого хочешь, или они входят сами – бывает по-разному, но очевидно, что именно к тебе они попадают не случайно. Можно сидеть над одним коротеньким рассказом Кортасара и размышлять, какие же бездны в едва намеченном сюжете он открыл, и будешь ты думать и так, и сяк, но суть рассказа будет известна одному только автору, соединившему в нём сразу несколько конфликтов, тем,
предположений и тайн, а ведь ты доселе и не задумывался над этим. Поэтому найденный сюжет подобен будильнику сознания, который долго и звонко звучит, а в нужный момент сработает потайная кнопка, и он перестанет, чтобы зазвенеть в следующий раз. Разве дело только в том, откуда они берутся?
1992-1993
Пара дней
Для них в году существовала лишь пара дней – первый и последний, которые они тратили молча или крича – как получится. Они съезжались со всех концов тупиковых дорог и собирались вместе, а, собравшись – разбредались по разным углам этого бескрайнего клочка земли, где и углов-то нет, а есть только зелёная манящая трава, солнце или дождь, от которого трава становится мокрой, и аллея расцветает зонтами, и появляются невесть откуда мокрые глаза и руки. Ещё есть скамейки и мокрые камни памятников, которые дают на время бренный и призрачный приют неожиданным гостям. Кто-то распластался лицом вниз на земле, и синие люди уводят их в даль, кто-то опустился вниз, и мелкие камни впиваются в их ноги, а кто-то устал смотреть, смыкая неуверенные после бессонной ночи глаза. Издали тебе видны и слышны одинокие берёзы, громкие крики и дым, похожие друг на друга одинокие фигуры, и люди тихо танцуют где-то вдали. Он проводил её на соседнюю аллею, зная, что это тупик, и вернулся, зная, что и она вернётся обратно – знаешь это и ты. А потом снова наступит ночь, загремят вокзалы, засобираются рюкзаки, и руки возьмут карманы в дорогу…. Наступит ночь, и будет пусто, и кончатся дни, но кому-то нужно охранять камни от грядущих с небес метеоритов…. А через год снова будет пара дней, и снова они будут вместе, и пойдёт дождь…. А началось всё с того, что один человек сказал одно слово….
1992-1993
Письмо для тебя
Знаешь, мне так много нужно тебе сказать…. Музыканты – самовлюблённый народ, и поэтому тебе, такому далёкому, покажется странным, что музыкант выражает своё восхищение другому музыканту, и, тем не менее, это искренне, это так. Наверное, это означает, что себя и свою музыку я люблю меньше, чем тебя…. Не взыщи – сам мне это внушил.
Что ты с собой делаешь? Я боюсь на тебя смотреть в последнее время. Ты ведь и сам знаешь, что обречён вечно их развлекать, а они тебя не поймут…. Ты слишком резок, зол и противоречив, ты их раздражаешь. И ты играешь и поёшь так отстранённо, словно в зале никого нет – ты бы не знал, зачем ты здесь, и что ты здесь делаешь, ты бы встал и ушёл, если бы она не смотрела на тебя из-за кулис….
Всё это, по меньшей мере, странно, но ты продолжаешь терзать себя…. Ради чего? Ради нескольких избранных? Чтобы внушать страсть тем, кто ходит на концерты не ради твоей музыки, а исключительно из-за тебя самого? Ты, ты, только ты и никто больше – и ты позволяешь себе дарить им частичку своего сердца, чтобы они помнили о тебе вечно…. Это твоё право. А я устала смотреть вниз, я хочу глядеть глаза в глаза, хочу видеть твой прямой взгляд. Поверь, эти слова – впервые, ты наверняка их не заметишь, просмотришь…. Милый, наши дороги идут параллельно и никогда не пересекутся – настолько мы с тобой похожи. Иначе и быть не может – эта девчонка, продавшая душу рок-н-роллу, наскучила бы тебе на следующий же день…. Но я люблю огонь и ярость, так что, возможно, таскалась бы с тобой из города в город, ездила бы во все твои турне, переживала бы то же, что и ты, веселилась бы вместе с тобой и принимала бы тебя со всеми твоими терзаниями, яростной страстностью и цинизмом. И потом – мы оба – музыканты…. Уйдём рано, но за то время, что нам отведено, мы успеем напиться из кубка этой жизни, выпьем его до дна, будь уверен. Ты ведь тоже торопишься жить и торопишь время.
Они смотрят на тебя, но в их глазах пустота. Они видят тебя, но не слышат, а всё, что ты делаешь, это лишь ради той, что встретит тебя за кулисами…. Тебе нравится обманывать себя самого с ней, лишь бы она сама любила и ценила тебя, потому что завтра она уйдёт просто потому, что ты – это ты, и она имеет над тобой власть. Но если тебе станет окончательно гнусно, ты не забывай…. Прошу тебя, помни….
27.11.94
После ночи, проведённой вместе
Почему женщины не летают...
Музыканты - странный рисковый народ, они обречены, так же, как женщины обречены на жизнь в семье. В их жизни нет места музыке, иначе они должны были бы отказаться от семьи, а, следовательно, от своей женской сущности.
И потом: музыкантов нужно кормить и встречать дома. И ещё – любить.
Музыканты выкладываются полностью в музыке и в любви – они могут только отдавать. Женщины во всём остальном – отдаются. А любовь и музыку – берут.
Гитара для женщины слишком тяжела.
Им никогда не уйти от семьи и кухни, а музыканты уходят. Потому что им нечего терять, и они – не женщины. Им нужна любовь, а женщины не могут дать им понимания, но им и не нужно.
Если женщине не дать любви, а только понимание, она зачахнет. Ну, и что с того?
Если женщина решила играть, то она должна быть одна, не связывая себя ни семьёй, ни кухней, ни детьми…. Все её цели – это музыка и любовь. А любовь может быть долгой только в том случае, если её избранник – тоже музыкант. Иначе она рано или поздно прекратит свои гастроли и вернётся к тому, кто постоянно ждёт её дома, и станет просто женщиной, без всякой там музыки.
Если же у женщины всё это есть, она никогда не сможет играть рок-н-ролл.
Музыкант не может быть связан семьёй – у него семья у каждой подруги. Всегда найдётся та, кто накормит и создаст комфорт, и будет любить, но он не перестанет быть музыкантом. А женщина перестанет быть женщиной, когда начнёт понимать весь ужас и ничтожность собственной доли – и ещё тогда, когда станет играть.
Лучше уж не понимать и не играть, но когда поймёшь, заиграешь. Или поймёшь, когда заиграешь….
Так вот, мораль во всём этом такова: какая трагедия для
музыканта родиться женщиной!..
31.07.94
Разбитые мечты
Ей казалось, она любит его, но он о ней, как и полагается живой легенде, ничего не знал. Сгорая от страсти, она не могла ни есть, ни спать, всё время думала только о нём – как они похожи, как она его понимает, и что он – это тот, кто ей предназначен судьбой. И вот однажды её провели на его концерт, и у неё появился шанс наконец-то познакомиться с ним….
И вот он предстал перед ней во всей своей красе – дразнящий, весёлый, независимый и до такой степени реальный, что она испугалась. В нём не было ничего от мифа и легенды, и когда она поняла, что он – просто реальный человек, её мечта была разбита. И она ушла. И больше никогда ни о ком не думала.
04.11.94
Реинкарнация... ещё раз
Вот вступление…. Если не знать, что это – группа «Ю-Питер». Просто послушать соло без бутусовского голоса. Такое парящее соло, лёгкое, без чрезмерной перегруженности профессионализмом. И кажется, что это – новый альбом «Кино», потому что на соло Юра Каспарян. И когда их показывают, можно просто закрыть глаза. И это уже не взрослый дядя, коротко стриженый и плотный, а снова юный романтичный стройный мальчишка с густой чёлкой, скрывающей лицо. Можно открыть глаза, увидеть Густава на ударных и поверить в то, что это возможно.
Но это возможно, только вообразив. Только закрыв глаза.
Самообман.
Хотя, к примеру, если внимательнее посмотреть на Рому Зверя, можно подумать: где-то я его уже видела…. Можно узнать одного парня с потрясающей энергетикой и обаянием по имени Костя. Сейчас он, правда, старый и усталый, да и юношеские порывы ему так же хорошо продать не удалось. Что делать, особенности возраста….
Хотя, если кому хочется заниматься самообманом, можно верить в то, что это не так.
02.10.04
Семья музыканта
Смерть на взлёте
Не знаю куда еду с таким лицом экзотика всю жизнь дразнили но красивый ну и пусть плевать по фиг полно друзей закончил школу выпивали вместе круто делать не фиг зато научился классно играть соберутся друзья сыграй сыграй ну сыграл здорово кайф всем понравилось звезда местного масштаба и девчонки любят простой пэтэушник но хоть три рубля в кармане и новые струны можно купить вот едем в электричке парень ну-ка ну-ка сыграй да ты сам понял как это круто не знаешь куда едешь да ко мне а у меня студия а запишемся-ка а дальше сам а завтра концерт а это все должны услышать мама-папа это моя жена ну и что что старше я ухожу буду с ней а раз концерт а два концерт свист а народ полюбил а такое играть нельзя только у себя на кухне а ему можно а он не боится а нельзя а можно а теперь у нас свобода теперь можно а на концерте круче всех а давай-ка мы тебя в фильме снимем а фотогеничный а жена а я встретил девушку теперь я с ней буду жить а влюбился ну раз влюбился иди не знаю куда еду но говорят это должны слышать все а где новое а этого мало а ещё а ещё а вот тебе менеджер имидж поменяем теперь ты герой ты спасаешь мир будешь делать деньги и квартиру купишь и машину и свою студию а сегодня концерт а завтра а послезавтра а я хочу отдохнуть а извини а плотный график а я успею всё я отыграю я запишу я отдохну я высплюсь вот только не знаю куда еду а концерт а ещё один а ведь как разогнался да всегда без тормозов да с размаху да прямо в вечность…
11.03.05
Снова они
Мне кажется, они везде. И чем чаще я езжу в метро, тем чаще я это замечаю. И не понимаю, хорошо мне или дико.
Обычно они выделяются из всей массы и условно бывают двух видов. Посмотришь на них – и уже сразу всё ясно. Они носят черное, но это не повод для размышлений – у них уже всё в глазах есть, то, что очень напоминает что-то, и что никаким комментариям не поддаётся. Глаза, похожие на конец. Кажется, на них никогда пыль не осядет, поэтому хочется смотреть и смотреть без конца….
Другие любят контрасты – или чёрный цвет мешают с красным, или просто тёмное. Вот один из них входит – причёска светлым коротким каскадом, на лацкане пиджака красно-чёрный значок, на рукаве алая нашивка, выполненная архипрофессионально, со старанием и любовью.
А мне интересно: о чём они думают? Это ведь как будто моя душа ходит, увешанная значками, вся в чёрном, и с глазами, в которых что-то такое невыразимое….
27.09.94
Сорок пять
Сорок пять лет было Юкио Мисиме, когда он сделал себе харакири.
«Сорок пять» - именно так назвал свой роман Александр Дюма (отец).
В сорок пятом году окончилась Великая Отечественная война.
В сорок пять, как известно, баба – ягодка опять, гласит народная мудрость.
Сорок пять – критическая температура на термометре.
«Сорок пять» - именно так называлась передача на независимом телевизионном канале.
Сорок пять минут длится урок в школе.
Сорок пять – именно такое число получилось бы, если сложить тридцать трёх героев-панфиловцев и Двенадцать из поэмы Блока.
В районе Парка Победы ходил и периодически бросался в глаза троллейбус сорок пятого маршрута.
Сорок пять – классическая скорость долгоиграющих пластинок.
«Наш альбом длился бы ровно сорок пять минут, если бы мы оставили в нём песню «Я – асфальт»... А впрочем, какая разница», - подумали Цой с Рыбой, и назвали свой альбом «Сорок Пять».
08.08.94
Так решила моя королева
Сначала она увидела его, услышала, как он играет, и полюбила его славу. Потом она нашла его в дружеских закулисных дебрях и заставила его полюбить её, петь для неё, петь ради неё….
Потом она сказала, что любит его.
А потом она решила, что она будет петь сама. И сама завоюет себе имя и успех, и будет любимой всеми так же, как и он…. Или даже больше.
И она стала петь вместе с ним, ведь он любил её, любил….
И она любила его, не сомневайтесь, но потом она его бросила и стала петь одна.
А он остался один, навек поражённый и убитый.
Что стало с ней? Она имеет всё.
Что стало с ним?
Взгляните в окно, вниз – да вот же он, на асфальте….
19.06.94
The Opinion
Один мой знакомый сказал:
- Не доверяю я женским песням. Хотя это даже не то слово – я их просто не люблю. В их вокале нет энергии. Знаешь, почему? Их доля – подчиняться, поэтому ничего, кроме покорности судьбе, я в их голосе не слышу. Следовательно, не их это дело. Ведь даже когда они поют о любви, ими движет желание быть покорёнными. А у мужчин всё обстоит иначе – их песни
энергичны, потому что ими движет страсть, они по натуре – захватчики, не так ли? Вот это послушать интересно, ведь каждый мужчина завоёвывает по-разному, а женщины подчиняются одинаково. Пусть лучше плодят детей и стирают бельё – ну, как там: босая, беременная и на кухне. А петь серенады будем мы.
Ну, что ж – время покажет, кто из нас кого захватит. И кто из нас кого будет жалеть.
03.12.95
Трамвай
Фабрика звёзд-80 (эпизод)
Ольга Федорова: Мой рок-н-ролл.