ветер над брошенным
шорох гуляет
по рыночной площади
возле дома шатается пугало
над площадью хлопает
белое
пугало убаюкивает детей в доме
далеко-далеко заржали качели без седока
на окраине города
будто молитву зудит фонарь
на стене дома напротив
танцует огромная ветка
дети ушли в тишину без снов
и вдруг налетело
над площадью парусом надувается
белое
качели встают на дыбы
фонарь задрожал и потух
ветку прихлопнула тень побольше
с пугала сдуло шляпу
уносит
пролетела над домом
звенит бубенчик
пугало больше не будет пугать
остался в каком-то рубище
крест из палок
комната с эхом
комната с эхом и отсыревший лист:
слова расплываются. как (четвергами ненастными)
я жду твоего пришествия! бэйби, плиз!
ручка в дрожащих пальцах чихает кляксами.
может, сегодня. как только вечер нальет
чернильной отравы в небо, густое, как сливки.
задыхаясь, расстегивать дверь. и только ее.
как смертник повязку, ты отвергаешь лифчик.
эхо тебя заждалось. и матрас, и я.
твоего мычанья, твоих волос, твоей сырости.
раствориться в твоей слюне. расползтись, как яд.
как в утробе ком тошнотворной растущей сытости.
пусть тебя вырвет ребенком в яблочный зной.
уедем в деревню и будем жить по некрасову.
но хата моя как будто брюхата мной:
в жидкости эха держит плацентой матраса.
и ты не придешь. не трахнешь ее коридор
своим присутствием. даже не пощекочешь
телефонным звонком прихожую. тот разговор
не считается: выкидыш. «ладно, спокойной ночи.»
щелк. эмбрион свидания падает. черт.
бегут гудки, как круги по холодной луже.
плюнуть собой в окно. красной кляксой: мертв.
спокойной ночи. пусть тебе будет хуже.
комната с эхом — как этот пододеяльник:
с таким же квадратным вырезом. и пуста.
я сплю под старым пальто - тяжелым, засаленным.
мне снится, будто оно храпит. я устал.
деревья
пускай богемно курят смог
деревья вышедшие в люди
патриархальнейший лесок
все так же темен и зануден
и поколение растет
шоссейных беспризорных елей
дорожный знак фонарный столб
а дальше нет реальных целей
косноязычие
Любовь, о, злая слепая,
кровавая стихоубийца!
Соня, пока вы спали,
я
от слова "влюбиться"
отгонял глагольные рифмы.
Вам под утро не снились розы?
Что бы такое крикнуть...
Соня, я...
в общем,
слезы.
рилейшеншип
ах лида-сиротка никто-то ей слёзы не вытрет
на небе ни бога и солнце как автоответчик
а коля вдруг зверски разумен и ангельски выбрит
и выцелован до улыбки вполне человечьей
но это в итоге становится неинтересно
как мусорным утром майдан опосля фестиваля
всего и осталось что душами слепо тереться
из бога сварили любовь и она остывает
снег
замерзшее то чем при жизни
дышали какие-то рыбы
наводит на мысль об отчизне
и мысль усвистать на карибы
сугробы - десерты лопатам
могилы же вдвое противней
копать под резным снегопадом -
скелетом июльского ливня
шпанское
А вы б не клали мне
на жизнь субтитры,
я ведь не маленький,
и очень хитрый.
Встречайте, барышни,
я — настоящий.
Дышать вам бархатней,
шептаться слаще!..
прощай луиза
забудь, солдат, и "почему" и "хули"
тебя не жаль а только будет жаль
но может быть
несуженая пуля
об грудь твою расплющится в медаль
а может храбрецам и идиотам
переродиться все-таки дано
и ты забыл как сорок жизней отдал
за сорок родин стершихся давно
см. поэта
увы
на нем златая цепь
он проходил по двум убийствам
он исполняет грубый рэп
тяжелым голосом нубийским
и нет бы чем из ряда вон
и нет бы помнил хоть мгновенье
но обломитесь - это он
идет налево вдоль бродвея
потом направо. он воскрес
и стал чем был наполовину
теперь хана тебе дантес
а нас и памятник покинул
воздастся
идея жизни после смерти
смешна как стул упавший в пропасть
особенно суды и сметы -
как будто нет важней вопросов
как будто нет страшней страшилок
чем та, что души в поднебесье
земным измерятся аршином
но вот смешно-то будет, если -
аршин окажется парсеком
и сколь понятия ни шатки
воздастся сестрам там по серьгам
воздастся сеньке там по шапке
в макулатуру
Полюбил - загадочно-гордую
и такую, Господи, дуру.
За нее я все, что мне дорого,
взял и сдал бы в макулатуру.
Пусть растут тополя и ясени
из пропащих стихов и прозы!
Мне бы сорок рублей - на красную,
свежесрезанно-мокрую розу.
туманный сюжет
надо чаще бывать на природе
с малолетками или без оных
караулить на утлом перроне
в бурых курточках демисезонных
уподобиться давним туристам
что натешась туманом и лесом
прошуршали по помнящим листьям
унеслись по беспамятным рельсам
и в стишки о деревьях совали
бестолковый эпитет «нагие»
а могли бы – такими словами
чтоб Есенин напился в могиле
а могли бы – взасос до удушья
хоть у речки хоть в тамбуре ржавом
подбираясь как будто к опушке
векового лесного пожара
нынче я поломаю там ветки
и в туман прогуляюсь окрестный
но наверное – без малолетки
и возможно – донельзя нетрезвый
и когда доберусь до пролеска
где шоссе в горизонт улетает
набросаю древесных обрезков
поджечь попытаюсь
феникс
не спи замшелая отчизна
вскипай лягушками в ночи
на звезды грозно и капризно
громами дряхлыми ворчи
недалеки громы негромки
и вместо ангела с трубой
плывут кометные обломки
над умирающей страной
больна - не то же что устала
во что ни верь - она умрет
а дальше - лыко.
и мочала.
и новых зорь невпроворот.
последнее
Цепляться к тапочкам,
любовь мяукая,
с меня достаточно.
Передохну-ка я.
А чтоб побуйствовать,
тряся хоруговью,
найдутся чуйствия
куда поруганней.
Но мысли бережно
тебя касаются —
былой, теперешней,
дурной, красавицы.
Любовь — спасение
души задешево;
но ты — последнее,
что есть хорошего.
Николай Ершов: 1999—2004: чет.