Евгений СухаревМЛАДЕНЦУ2005СПРОСОНОК Оживает ребенок в жаркой дреме белья, воспаряя спросонок над волной забытья. Воздух страха и хвори, каменист и тяжел, от недельной неволи, как стена, отошел, вместе с комнатной пылью уплывая во тьму, дав свободу – усилью, проясненье – уму. Сквозь февральский анамнез, его беглый петит, детский этот анапест, как снежок, шелестит. 2 марта 05 г. Наверх ЭПИТАФИЯ Вот живет себе человек, одинокий, как человек. Никуда его не зовут, не берут его никуда. - Вот я тут.. - А зачем ты тут? - Тут мой стол, табурет, еда. - Ты зачем, человек, живешь, ходишь мимо нас, человек? - Чем же я вам так нехорош? - Просто ты живешь, человек. Просто ходишь ты мимо нас или рядом в лифте стоишь. Лишний свет берешь, лишний газ, по паркету скребешь, как мышь... - Ну простите, я виноват, столько зим прошло, столько лет. Никому я ни сват, ни брат. Я живой еще или нет? Просто я ходил мимо вас, долго-долго, видать, ходил, никого от себя не спас да конфоркой пустой чадил. Позабудьте мой рост и вес, не зовите меня никак. Я на самом краю небес усмиряю мышиный шаг. 17 марта 05 г. Наверх МЛАДЕНЦУ Не ходи: там тебя убьют. Не смотри туда. Там песок раскален, как трут, и горит вода. Там торчат остриями вверх камни да кусты. И меж ними – собачий брех, вой до хрипоты. Там заброшенный стадион, жестяная ржавь добредут до конца времен посуху и вплавь. И земля там разделена на дворы и рвы, и затаптывает стена стебельки травы. За стеною той – еще три, а над ними – жесть. Дом такой, как наш - посмотри. Даже люди есть. Каждый взял себе по стене, распахнул окно. А во рву, на песчаном дне - глухо и темно. Там живут, кто найти не смог ни стены, ни окна. Им не нужен ни ты, ни Бог, чтоб глядеть со дна на лопух, лебеду, вьюнок, на жестяной уют – туда, где выживешь, мой сынок, или тебя убьют. 27 марта 05 г. Наверх КИНО Рот истерзав и платок носовой – Чей это профиль парит над Москвой, От бытовухи отпрянув? Что за кино? Ах, не все ли равно? Было недавно и было давно, В пору нетрудных романов. Трудный роман и нетрудный роман, Синий билетик, шипучий стакан, Место в ряду серединном. Дяденька слева газетой шуршит, Тетенька справа от страха дрожит Перед экранным блондином. Праздный сюжет по экрану ползет – Тихая заводь, зеленый осот Рядом, у станции Сокол. Белое платье скользит по траве Белой капустницей в синей Москве, В звоне троллейбусных стекол. Тетенька справа роняет слезу, Дяденька ищет соринку в глазу, Смяв на коленях газету. Парус белеет в зеленой воде. Тетенька, счастия нету нигде, Даже в кино его нету! Я вам серьезно сейчас говорю, Глядя на млечную эту зарю: Опыт, вы знаете… опыт. Скоро уж двадцать, вы знаете, лет, Выход вон там… только выхода нет, Пусть это вас не коробит. Вон из Москвы! Я сюда не ездок! Век мой измерен, и час мой истек, Путь мой туманен и спорен. Сорок минут, чтоб успеть на вокзал. Что ж ты тут делаешь, провинциал, Чацкий, Онегин, Печорин?.. Наверх ЮГОСЛАВСКОЕ РЕТРО Рваный мрак югославского фильма, Молоко светового ствола… Костоломка, чадильня, давильня Кипяченую кровь разлила. Пахло кожей, резиной и потом, И прыщавый непуганый галл То ли клацал затвором (ну что там?), То ли реденький воздух глотал. На дорожной арийской резине Забредая в чужие миры, Черногорское мясо возили, Чтоб кормить дармовые костры, Словно махом единым из рая Прямо в наспех сколоченный ад… И терзается плоть, догорая, И рессоры на кочках скрипят, Человечье сливается пенье, Хрипота и погибель его С каждым деревом, с каждою тенью, Словно это поет божество, Не давая рвануться из зала В ослепительный город дневной, Где не знают, что времени мало Меж войной и войной и войной. 26 апр. 05г. Наверх Код для вставки анонса в Ваш блог
| |||||
Евгений Сухарев: МЛАДЕНЦУ.