* * *
Сударыня, я понял, что без Вас
на этом свете нечего мне делать,
но я, как промахнувшийся Отелло,
обязан передать свои права.
Ложь и коварство – Яго и Шерхан;
все царство на кону, никак не меньше.
Сударыня, Вы – лучшая из женщин,
поэты будут воспевать в стихах
чистейшие озера Ваших глаз,
в которых тонут принципы и принцы
заканчивают жизнь самоубийцы,
и даже утопился водолаз.
Он воздух перекрыл одной рукой,
в другой нашлась последняя записка
любовь для тех, кто не боится риска.
Сударыня, он верным был слугой.
Мой путь лежит на кладбище волков,
прощайте, Дездемона и Багира,-
я вышел из игры и из эфира
согласно предсказанию волхвов,
которые пророчили давно
кинжал в смертельно раненое сердце
и что без Вас мне в жизни не согреться,
а с Вами, к сожаленью, не дано.
* * *
Сударыня, я сверг Вас с пьедестала.
Надеюсь, не расшиблись до крови?
Вы жаловались мне, что так устали
и заблудились в поисках любви.
Вы наступили вновь на те же грабли
пока душа витала в облаках
Вы жаловались мне, что так озябли,
промокли и остались в дураках…
Ваш новый муж ревнив (причем не в меру),
но обещал шикарное манто,
до свадьбы был отменным кавалером (с револьвером),
а после брачной ночи стал ментом.
Жена, «равняйсь», пора готовить завтрак.
Поели? На работу «шагом марш»...
Вы доживете с ним до послезавтра
и все-таки решитесь на демарш.
Я Вас любил … любовь еще, быть может,
живет в музее памяти моей,
но как же много девушек хороших,
не меньше чем в году погожих дней.
Вы холодны к нему…
Вы холодны к нему-жьим комплиментам,
а может, просто делаете вид.
Сударыня, я сверг Вас с постамента.
Надеюсь, не расшиблись до крови?
Мертвая вода
Эх, беда, беда -
Мутная вода,
Смутная надежда
Затерялась между
Черным и свинцовым…
Дерном образцовым
Заросла тропинка;
Во поле рябинка…
Ведь со зла березка
Спилена под корень,
Жизнь достала … розги
Тех кто спорит порет.
Порет чушь жестоко
В радости и в горе
По рукам бьет током
А по водостокам
Мутная вода
Ржавая вода
Черствая вода…
Посадили злаки -
сорняки полезли…
Кочки, буераки
Да пеньки по лесу…
Допекли повесу…
Темнота в округе
Бродит прокаженный
Бывшие подруги
Ныне чьи-то жены
Весь покрытый ряскою
Пруд в конце тоннеля
Зачитался сказкою
На печи Емеля
Страшною развязкой
Не встревожишь души
Под ногами вязко
И по горло лужи
Эх, беда, беда,
Мутная вода
Горькая вода
Черствая вода
Мертвая вода…
Кораблики (из неотправленных писем)
Ноябрь
Ноябрь мне доказал, что боль потерь
сильнее боли разочарованья
и что без крыльев не дано взлететь, -
осталось только ждать (валяя Ваньку
в снегу), когда закончится зима,
когда окоченевшие морозы
сойдут на нет пешком сойдут с ума,
и вместо каждодневной пресной прозы
из родника поэзии глоток
я совершу дрожащими губами…
Ноябрь подвел черту, под ней итог -
привел меня в чертоги к снежной даме.
Осталось несколько страниц
Осталось несколько страниц
Перевернуть рукою легкой
Осталось несколько синиц
На волю выпустить из клетки
А дальше будет встреча с ней
Такой загадочно-далекой
А дальше будет как во сне
Цветном, который видишь редко
А дальше будет пробужденье
Тебя разбудит голос нежный
Любовь отметит день рожденья
Вновь появившейся надежды
Осталось несколько страниц
Перечеркнуть рукою легкой
Осталось несколько синиц
Из клетки выпустить на волю
А дальше будет встреча с ней
Манящей, светлой, одинокой
А дальше будет как во сне
В котором нету тьмы и боли…
Июль
Опустошенные дворы -
надежда умерла в больнице;
врачи не плачут, но мокры
от снегопада их ресницы.
Квадрат окна безумно мал,
чтоб пропустить всех тех, кто хочет
уйти, а за окном зима
в объятиях безлунной ночи.
Июль, пойдем играть в снежки,
а после, помянув надежду,
мы будем обжигать горшки,
хотя уже не так, как прежде.
* * *
Черновики и дневники –
все перепуталось, смешалось
по мановению строки,
а может, это ветра шалость.
Но мы, мгновение схватив
за хвост, замрем на фотоснимке,
услышим неземной мотив
на запылившейся пластинке.
Аптека, улица...
Аптека, улица, пивная –
все повторяется опять.
Не отличаюсь от бревна я,
обняв родной землицы пядь,
лежу в промозглости осенней,
прохожий обозвал свиньей...
А ты проводишь воскресенье
как полагается – с семьей.
* * *
Мое стремленье остаться неспособно поспорить
с Вашим желаньем уйти, раствориться, исчезнуть.
Мои признания мелом на каждом заборе
Вам надоели. Я знаю об этом. Честно
говоря, мне самому порядком наскучила
суперигра без единого шанса на что-либо.
Вы меня называли ласково «благородное чучело»,
я Вас - не менее строго - Олею…
Посвящение К.К.
Оставь меня, старушка, я в печати
уже давным давно опубликован,
осенний лист блокнота сжав в перчатке,
я на запястьях чувствую оковы.
Не пишется, не дышится, не спится
утратил цели (если б цепи!!!), средства
я собираю - крохи по крупицам,
используя последний шанс согреться.
Я более надежды не питаю,
лишь менее, и то довольно редко.
Велосипед мой детский без педали
завяз в грязи, тащу его как репку(
в известной сказке) только в одиночку…
Радикулит всегда стреляет в спину.
Остались в прошлом (с/г)лавные денечки,
еще чуть-чуть и я навеки сгину…
Я разрублю одним ударо-м узел,
катамаран от берега отчалит,
и напишу в последней строчке музе:
«Оставь меня, старушка, я в печали».
До встречи
Упадок сил, депрессия, хандра
и лето ... так похожее на осень
последнюю … под занавес в антракт
не тройка с колокольчиком уносит, -
автобус белый с черной полосой
по улице, утерянной в тумане...
Старуха плачет с пагубной косой,
с губной помадой, с фигою в кармане.
В романе нашем близок эпилог,
близка развязка, лето на исходе...
Не умер я… слегка устал, прилег,
уснул, шепча: «До встречи на восходе».
Денис Сибельдин: До встречи.