* * *
Нить ДНК, впрочем тоже спагетти,
я не пью три дня, ты уже рада.
Потому что вумен, тем более претти,
экономятся деньги, чисто и счастье рядом.
Обручальные кольца, впрочем, те же гондоны.
Натяни на палец. 95% процентов защиты
от перспективы «ни с кем» и безбрачной короны,
от друзей, которые еще не зашиты.
Ни работы, ни денег, вообще ни хрена нету.
Этот чертов город, воняет хуже сортира.
Составляет магазинно-новогоднюю смету,
то ли Дед Мороз, то ли Санта, то ли Сабзиро.
Время, которое забирается под матрац
Время, которое забирается под матрац
напоминает – уже начало июня,
наступает не то утро, не то абзац,
проникает в рот ложкой невкусного студня.
Нет горячей воды. Не постирать носки.
Чужие стихи в голове-копилке-свинье
Ни обиды, ни радости, ни тоски,
Зеваю чаще, тут уж дыши – не дыши.
истина в самогоне, в пиве, но не вине.
Не ищи ее в «Каберне», и в «Мерло» не ищи.
Я хочу съесть сардину в масле, хочу любви.
Это просто как дважды два или трижды пять.
Ты бросаешь в лицо мячом, и кричишь «Лови»,
мы беремся за руки. Лето. Идем гулять.
Мы играем в себя эти летом. Мы видим сны.
В лабиринтах судеб, в подъезде друзья киряют.
Твои летние туфли в прихожей, с капельками росы.
Ты берешь меня под руку. Шепчешь на ухо «аут»…
Если заснуть – во сне не захочешь курить.
Присниться палатка, река или другая страна.
Перевернуться на бок и дальше жить,
и потихоньку сходить с ума.
2005-я Пасха
Александру Кулакову
Мы тогда всю ночь сидели на Пасху, чай пили и ели яйца.
Говорили, как летом в Томск рванем сплавляться на лодках.
Я хотел расстаться с Татьяной, чтобы убить двух зайцев,
1) поменять крышки на пиво, 2) и хлопнуть водки.
Вот мы и сидели, совсем не пили, только чай и стаканы.
И рассказывали друг другу про баб, про гопов, и про драки,
Потому что Бог создал этот мир с помощью слова,
а не с помощью телеграммы.
Поэтому каждое слово – так и возвращало в реальность.
Хотя, когда у меня ночевали Андрей, и Рома, и Галя, и Аня,
хотелось плакать, когда они засыпали. Гадость.
И я целовал ее фотку, закрывшись в ванной.
Так и плывем с тобой в одной лодке. Сижу и ною.
ты продал магнитолу, а я – бэушный винчестер,
Допустим, что я люблю Таню, а ты – Соню,
но и это нам совсем не делает чести.
А потом, и действительно, правда, Христос воскреси.
А мы собирались все умереть на пасху за президента.
Я недавно вышел в ларек – оказалось, прошел месяц.
Вот такое вот, Саня, такое хреновое лето….
* * *
На тридцать пятой сигарете, в четыре часа,
День всех влюбленных переходит в утро,
согласно февралю – пятнадцатого числа,
и с щек твоих осыпается пудра.
Типа, химическая свадьба Розенкрейца,
в преддверии, созданного «Химпромом» смога,
на обед – китайская лапша и морковь корейцев,
на ужин – другой географии много.
Взмахи, всплески собственной крови,
бегущей по каналам артерий, вен,
заставляют дергаться ресницы и брови.
Мистика. Комната с гобеленом.
Это просто – небо. Это – крикнуть да.
Размывающей глотку холодной ангине,
и пока из крана – бежит вода,
я дрейфую в стакане со льдом, на льдине.
В общем, никогда не играй в домино,
потому что кости, тем более – рыба.
Заглянув, в окно, ты увидишь дно,
обнажившееся под силой отлива,
там сидит и вяжет старушка Макошь.
далеко внизу, лежит Танин мячик,
и внезапно, ты громко и жалобно плачешь.
Но и это уже ничего не значит.
Игорь Кузнецов: Время, которое забирается под матрац.