***
Пока мы молоды
Пока мы молоды, надеемся на то,
Что рождены для счастья и открытий,
Не для рутины комнат и контор.
И не для места в чей-то пышной свите.
Мы влюблены в свободу и простор,
И, видя знаки будущих событий,
Боимся сделать хоть один повтор.
И ум наш вечно юн и ненасытен.
Мы никогда не верим в неудачи.
Одной победы ждем. А как иначе?
Ведь мы весь мир мечтаем изменить…
Но если вдруг успех тебя покинет,
То смог бы перед тем, кто на вершине,
Ты голову спокойно преклонить?
***
На лире обрывается струна.
Но что поделать? Петь я не умею…
Наверно, это не моя вина.
Строка, увы, застыть обречена
Перед барьером, что меня сильнее.
Заброшу лиру далеко под стол
И растопчу безжалостно ногами,
Потом поиздеваюсь над листом –
Отображу не крики и не стон,
А просто изрисую лист кругами.
И если б мог я что-то изменить,
То закричал бы громче, чем cирена.
Да, лиры нет, но с этим миром нить
Не рвется, несмотря на перемены.
***
Быть галлюцинацией – лучше молчаливой,
Быть мистификацией – только незаметной.
Не хвалиться пышной и блестящей гривой,
И куплетом песни, до поры не спетой.
Заодно с толпою не дивиться диву,
И не греться тусклым отраженным светом,
Не дышать гнетущим воздухом архивным,
Не орать в подвале пошлые куплеты.
Убежать подальше от бесплодной нивы.
Снять остатки стертых брошек - амулетов,
Не скрываться больше в тишине заливов,
Там, где за скалою не видать рассвета.
Пламя жизни высечь мысленным огнивом,
Грудь подставить вспышкам ультрафиолета,
И вражды, и злобы расплести извивы,
Чтобы не погибнуть на планете этой.
Быть бы
Быть бы звездой в небесах
Энной величины,
Стрелкой секундной в часах,
Страха не знать и вины.
Быть бы огнем в маяке,
Светом во мраке ночном, -
Помнить лишь факел в руке,
Пахнущей крепким вином
Быть бы бегущей рекой,
Что позабыла исток
Или нашедшим покой
Желтым осенним листом.
Быть бы снежинкой в метель,
Словом в бессмертных стихах,
Самой неброской из тем,
Что так мудра и тиха.
Камнем в прекрасной стене...
Но все же, как ни крути,
Хуже несчастия нет,
Чем незаметно уйти.
Случайность
Не тревожа меня разговором
И глазами со мной не встречаясь,
Ходит рядом походкою вора
Не судьба, а простая случайность.
Мне ее торопливость привычна.
Я давно мелочам не печалюсь,
Принимая сухую безличность
Как судьбу, а точнее, случайность.
Я уже ни о чем не тревожусь,
За нее я спокойно ручаюсь.
С нею меркнет ненужная сложность,
Что поделать, такая случайность.
***
По улицам, площадям,
Оставив загон квартиры,
Идешь, а вокруг галдят
Потомки былых кумиров.
Идешь и несешь свой бред,
Чтоб не было видно страха.
А в мыслях – лишь трафарет
«Не дать бы, о боже, маху!»
Идешь сквозь рассвет и ночь,
Ползешь к небесам растеньем.
Все дальше уходишь прочь
От гибельного паденья.
Ты знаешь, что нет судьбы,
Дарующей путь к вершине,
Где тот, кто упал – забыт,
А подлых успех покинет.
Но может быть, это - ложь,
И нету дороги к небу.
Куда ты тогда идешь,
Влюбленный в святую небыль?
***
Платьем своим по стеклу струясь,
Ночь в твои мысли войдет без спроса.
Перед глазами краснеет вязь,
Переживаний стучат колеса.
Созданы мы из плоти земли,
Но неизменно мечтаем о крыльях.
Страх высоты, он неумолим -
Перед прыжком опалит бессильем.
Словно в насмешку, словно глупцам,
Дали остатки дара полета,
Чтобы коснулся ветер лица
И закрутил до холодного пота.
Крылья цепляют черень земли,
Жжет их прогорклый высохший ветер.
Видишь Икара – в серой пыли,
Вот так всегда происходит на свете.
Но не волнуйся, скоро рассвет,
Станут тревоги твои смешными.
Вспыхнут, подобно сухой листве,
И растворятся в пахучем дыме.
***
Краснотой вдали догорел закат,
Замигала ночь желтизною окон.
Словно гость, ушел в черноту плакат,
И блестит асфальт, как фальшивый локон.
Город спит, устал и немного пьян,
Наконец ему - тишина наградой.
Только мысль ушла далеко в бурьян,
И увидел я хоть внизу, но рядом…
Что увидел я в заоконной мгле?
Как Горгона–ночь заплетала косы;
По лицу мне бил ветер прошлых лет,
И тревожил слух позабытый космос.
Да, века назад отгремел здесь бой -
Миллионы лет неземному следу.
Им отравлен рай, как чужой судьбой,
Той, что ты еще никогда не ведал.
Мир моей земли чересчур непрост,
И в глазах встает новый призрак «Зоны».
У меня в мозгу не уснет вопрос,
И смотреть в окно больше нет резона.
Сон
Край моей пропасти
Край моей пропасти –
там, где скрывается солнце;
Там, где мутнеет вода с недостижимых вершин;
Там, где любуется ночь тускло горящим оконцем,
Чтобы его потушить в цепкой бесцветной тиши.
Край моей пропасти –
там, где не видно рассветов;
Где только вечный закат и в четверть неба луна;
Там, где движенье секунд скрыто за северным ветром,
Где неизменно висит только одна пелена.
Край моей пропасти –
там, где не видно обрыва;
Там, где молитвой немой страху осанну поют;
Где бесполезно кричать – воздух заглушит призывы,
Где в равнодушной тиши не устоять на краю…
***
Все проиграл, бросил карты на стол.
Воду глотал стаканами.
Смятый листок в кармане пустом
Что? … Распечатка с данными.
Но был пустым листка оборот
И в сигаретном пепле,
В гари тирад и клейких острот
Песня росла и крепла.
Мелко дрожала моя рука,
Бился, как сердце, почерк.
Я возносился – новый Икар,
Крыльями дерзких строчек.
Эти стихи я швырнул на кон,
Нате, держите ставку.
В сердце сомненья крались ползком,
Мысли толкались в давке.
«Да он свихнулся», - один сказал,
Кто-то смеялся рядом.
Многие мне посмотрели в глаза
И опустили взгляды.
Нервы как будто в куски рвались;
Может, судьба поможет.
Нет, пожирали распятый лист
Разные злые рожи.
Я проиграл, и листочек мой
Мнут, как фальшивый доллар.
Нет, я теперь не пойду домой,
Лучше уж камнем долу.
Я просыпаюсь – горит восток,
В воздухе пахнет дрянью.
А на рабочем столе листок
Белою гладью манит.
Бред
***
Пустая непонятность, ненормальность,
Перемещенье океана бурь.
Немного надоевшая реальность
И в голову ударившая дурь.
Последствия предпраздничной рутины
И свистопляски судорожных ног,
Уже немного разницы с картиной
Воителя, пришедшего в шинок.
Его потом под белы руки выпрут
И окунут в подснеженную грязь.
Он нахлобучит шапку, словно митру,
И побредет, плетя ногами вязь.
Да, проводник тебя нормально вывел,
Но чуть сместилась мировая ось.
И, всех виня в произошедшем срыве,
Ты спросишь, почему не довелось…
Но может хватит закрываться словом?
Ты сам себя запутаешь вконец.
И скомкан лист – сюжет давно не новый.
Ты снова тот же - юный, безголовый,
Ошибок ненавистник и творец.
Февральский снегопад
На улице белым – бело,
Как будто в вечности.
Пушистым снегом замело
Все человечество.
Не разглядишь сквозь белый дым
Проспекты зимние.
Пришел февраль, и перед ним
Мы все бессильные.
Но хватит жаловаться зря
И хватит плакаться.
Душа привыкла к январям,
Как будто к лакомствам.
И даже тело между стен
Устало маяться.
И не хватает, вместе с тем,
Одной лишь малости.
Чтоб поскорей болезнь ушла,
Как холод с сыростью.
И чтоб не мучили дела
Своей настырностью.
Коктейль октябрьского дня
Иду по незнакомым улицам,
По неизвестным площадям,
Где ветер с осенью целуется.
И лужа озером волнуется,
Сырых ботинок не щадя.
Глотаю грязь, запивши моросью, -
Коктейль октябрьского дня.
Скольжу по осени на скорости.
Как по страницам светлой повести.
Что я у прошлого отнял.
Под небесами, там, где здание
Коснулось тучи чердаком,
Как птицы, ищут расставания
Других людей воспоминания
С усталым городским мирком.
От ночи к ночи длятся сумерки,
Все заполняя пустотой.
И время, серостью закутано,
Уныло капает минутами,
Уже не споря с темнотой.
***
Мерзнут руки, мерзнут ноги.
Мир так пуст и неподвижен.
Все излужены дороги,
Только небо стало ближе.
Ветер бьет по стылым стенам,
По дверям пустой «маршрутки».
Ожидаем перемены
Мы уже вторые сутки.
Все равно – орел ли, решка…
Будь что будет, нет возврата.
Лишь блеснет в лицо насмешкой
Отраженный луч заката
***
Моя душа зависла в пустоте,
И слову сердца к солнцу не взлететь.
Холодный ветер нагло огрубел,
Швыряет все и воет, как в трубе.
Одно и то же вижу из окна -
Картина вряд ли стоит полотна:
Дома, ларек, помоек штуки три;
Ну хоть бы дождь с асфальта пыль состриг!
И лишь одна зеленая трава
В душе способна пробудить слова.
Давно хотел бы плюнуть на болезнь,
Сбежать бы в поле, да в зеленый лес.
Но, презирая солнечную власть,
Вода в лесу разливом поднялась.
И лишь одним закатным разноцветьем
Мне жизнь чуть-чуть напомнила о лете
Жизнь
Гремят дионисийские восторги.
Одно рождается, другое погибает.
Пьянеет Жизнь в одной из шумных оргий,
Танцует весело, смеется и играет.
Венок листвы на ней, салатовое платье,
Безумной музыкой она увлечена.
Браслет из золота сверкает на запястье,
Сжимает пальцами она бокал вина.
Она идет, зеленых трав едва касаясь,
Слегка приглаживая венчики цветов,
Идет весенними цветущими лесами,
И звери мирно к ней выходят из кустов.
Когда спеша за ней долиною речною,
Прекрасный юноша ей на ухо шепнет,
Что он готов идти за ней одною,
Она с улыбкою вином в него плеснет.
Потом, небесною увенчана короной,
Она браслет ненужный бросит на столе.
И волей Жизни, твердой, непреклонной,
Рассудит всех, живущих на земле.
Алексей Сорокин: Простая случайность.