павел зыкун: Выше градус, синоптики..
Лавры Даниила Хармса кое-кому снова не дают покоя. Не в смысле "они уже не давали этому человеку покоя и раньше", а в смысле "Даниил Хармс оставил достаточный след в истории и литературе для того, чтоб не давать покоя Павлу Зыкуну и многим другим, но в данном случае - именно Павлу Зыкуну". Хочу сказать, что хорошо. Совершенно безответственно, но хорошо. Ибо моя задача как редактора оценить КАЧЕСТВО текста, а не его смысл.
...а за увлечение автора полигамией я не несу никакой ответственности. Да он и сам, я думаю, будет лет в 45 за это неслабо расплачиваться.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Ната Потемкина
|
Выше градус, синоптики.
2005В ы ш е г р а д у с , с и н о п т и к и |Ф а н т а з и я |9 6 9 |П и с ь м о Д е д у М р а з у |С л а б о с т ь |Д е л о |м о й д е д
В ы ш е г р а д у с , с и н о п т и к и
Ф а н т а з и я
Было ещё утро, но с улицы в читательский зал пробрался городской зной в компании с урчащим брожением транспорта. Молодой человек сидел в самом конце возле подшивок с газетами и пытался читать книгу, каждой буквой напоминающей о завтрашнем экзамене по всемирной литературе. Чувствовал он себя как-то тупо, словно в паутине увяз дорогой ему мозг.
Незаметно для него подошла работник библиотеки со свежими газетами. Она расположилась совсем рядом и принялась подшивать их. Жужжание машин и отвращение к тексту высасывало у студента всё его внимание, поэтому он и заметил работника только, когда она закрыла окно. Тишина как бы отрезвила его, он почувствовал, что сидит на стуле и за столом, что он действительно молод, но главное: рядом находится нечто прохладное, незнакомое, женское.
Краем глаза он видел лишь мягкие движение её рук, слышал кошачьи шаги на носочках, когда напрягаются мышцы голени, и чувствовал бархат перелистывание страниц её пальцами с увлажнёнными языком подушечками. Все звуки были робки, стеснительны, и даже дырокол шёпотом и, будто извиняясь, пробивал листы и как-то по-стариковски крякал, когда пружина оттягивала назад.
Молодой человек сидел и не решался взглянуть на неё, боясь некоторого разочарования. Он уже вспомнил, что в этом месяце намечалась практика библиофака, и благодаря своей голове, он воссоздал девушку с этого потока, всю целиком, и теперь просто наслаждался географией своей галатеи.
Затем его вдруг обдало прохладой свежих газет, что, кстати, удивительно приятно, потому как казалось, они действительно были холодными, и когда она раскрывала одну из них, ветерок скользил охлаждающий, с пряностью типографии, и трогал самый центр произрастания мурашек. Этот ветерок заставлял дрожать и маленький лист со списком литературы к экзамену, и возрастающая вероятность, что его вот-вот сдует ко всем чертям, доставляло студенту огромное удовольствие; и он не в коем разе не собирался препятствовать этому.
Его кожа покрывалась возбуждёнными пупырышками, но вслед за этим к нему приходило ещё и приятное тепло, растапливающее всякую наэлектризованность тела. Это был смешанный запах, где яркость духов и цветочного мыла естественно переплетались с ароматом скромного пота и пробуждённой почвы. И вот тогда-то мозг его, пританцовывая, вспомнил: «Весеннее поле не дремлет/ Весеннее поле цветёт», и зашёл к нему в голову Рабле, и принёс с собою вино, и привёл образы женских приманок, а молодой человек уже виртуально скользил по её холмам и равнинам, нежной змейкой забирался в норы и ущелья, планером взмывал к верхушкам хвои, - и, да-да! именно в это мгновение (а его можно понять) студент, не в силах себя больше сдерживать, встал, и, задыхаясь от чувства, обхватил её страстным взглядом -
НО
тут же сел, а лучше сказать «провалился»: под паркет, фундамент, далее его чуть не сбил поезд метро, ну а там и до Алигьери оставалось совсем недалеко. Ибо перед ним оказалась не практикантка, а суховатая женщина библиотекарь, лет сорока, сорока пяти, может, больше, а может, и меньше, и не было в ней ничего особенного и интересного. И газетная прохлада - он был уверен, - это всего лишь вытяжка из головы, и её смешанный запах - оттуда же, и он совсем не заметил, как подлый сквозняк открыл окно, чтобы жара уличных выхлопов проникла внутрь. «Круги», - читал он, - «Девять кругов», - его немного мутило, голова закружилась, и сам он, того не подозревая, также становился:
- каким-то сутулым;
- каким-то в очках…
- и каким-то неинтересным.
9 6 9
П и с ь м о Д е д у М р а з у
С л а б о с т ь
Д е л о
м о й д е д
По окончании четвертого класса мои родители отвезли меня в деревню к прародителям на летние каникулы. Я резвился целый день на лугу, потом прибежал во двор. Мой дед спросил меня, не знаю ли я, приехал его внук из города или еще нет. Озадаченный, я ответил: не знаю. Вечером он задал мне тот же вопрос, перед сном – вновь, я отрицательно вертел головой, и после этого мы всю ночь просидели в ожидании меня. Ближе к утру я уснул, а вот мой дед просидел, глядя в окно, еще около двух суток, не смыкая глаз…
Как-то раз в один прохладный вечер мой дед обратился ко мне, сидя у костра: «Тебе уже десять лет, Володя, - на самом деле Володей звали моего отца, но дед никак не мог запомнить моего имени… вообще-то он всех называл Володями, даже бабушку, - ты уже взрослый, - продолжал он, - так вот запомни мои слова на всю оставшуюся жизнь: главное не оказаться между молотом и рукояткой!» - до сих пор не знаю, что он хотел этим сказать, потому как после этого он впал в дрему и, пробудившись через пять минут от собственного храпа, спросил у меня:
-- Ты кто?
-- Володя, - сказал я. Удовлетворенный ответом он заснул вновь.
Как-то в одно чудесное утро во время завтрака мой дед, переборщив с функцией челюстей, прикусил алюминиевую ложку настолько сильно, что на ней осталась глубокая впадина, а из десны выступила кровь, испачкавшая ложку. Мой дед вышел из-за стола, перевязал ложку бинтом и, качая головой, произнес с досадой «ай-ай-ай-ай-ай». Затем он уснул, прислонившись к стене.
Как-то раз после полудня моего деда сильно обеспокоил один немаловажный вопрос: куда улетают птицы? И если так заведено, почему столь медленно? Он долго глядел в окно, пока не понял, что это не окно вовсе, а картина с улетающими птицами в белой раме. Пристыженный этим открытием он опустил глаза и натолкнулся на свои таблетки (время было принимать лекарство); не обнаружив ничего, чем бы запить, кроме кружки кефира под собственным носом, он задался мучительным вопросом a priori: «Можно ли запивать таблетки кефиром? Если – да, то можно ли заедать кефир таблетками, если – нет, то будет ли сегодня порносериал по седьмому каналу?» Эти размышления ввергли его в марианскую медитацию, поэтому я, решив, что он уснул, попытался выпить его кефир, но притворившийся дед тут же огрел меня забинтованной ложкой.
Как-то раз ближе к вечеру, зарядив свою двустволку, мой дед прихватил меня на охоту. Мы взяли с собой нашего тощего пса, который сбежал у калитки, едва завидев соседскую сучку. Мы долго бродили по мокрому после дождя лесу. Внезапно мой дед вздернул ружье и, выпалив из него, пристрелил два здоровых боровика. Подойдя поближе, он очень огорчился и заплакал: мой дед был уверен, что целился в белок. Чтобы развеселить деда, я укокошил прикладом четыре мухомора, два подосиновика и один белый гриб. На последнем он успокоился и заснул.
Как-то раз около полуночи моему деду было лень спать. Он взял лопату и среди ночи вылез в огород. Эмпирическим путем он пришел к следующему выводу: лопатой неудобно копать:
а) морковь;
б) капусту;
в) помидоры
и, наконец,
г) яблоки.
Тогда он решил заняться традиционно подлопатным картофелем. Принялся он с огромным интересом и сильной охотой, особенно вглубь… На глубине около метра мой дед заключил, что год выдался неурожайным, можно сказать, скверным! Выстрел соседа из ружья, направленный в адрес моего деда привел последнего в бегство через все соседские огороды, пока он не добрался до собственного дома. Мой дед был настолько уставшим, что лени до сна, как ни бывало.
Как-то раз в одно морозное утро, мой дед, греясь на печке, вновь обратился ко мне: «Тебе уже двадцать лет, Володя, почему ты не живешь с родителями?» - Я понял, что мне пора, и уехал домой.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
павел зыкун: Выше градус, синоптики.. Прозаические миниатюры.
01.08.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|