Метель
Как располнела жизнь:
лежит и бьёт баклуши…
Прислушайся, послушай,
как страшно бьётся жесть
за окнами.
Метель,
а в доме лишь уютней…
Ты посмотри, как люто
швыряет в заоконье
громады снежных тел,
свалявшиеся в комья.
Деревьям больно!
Их гнёт, ломает вражьей
оледенелой силой,
вытягивает жилы:
плати зиме оброк!
Не выйдешь за порог:
так сказочно и страшно.
***
А если я переменюсь, то что тогда?
наступит смерть?
и людям будет невозможно от стыда
в глаза смотреть?
Но как затейливо меняется мой дом –
не он один.
И день стоит, как будто каждый в нём
непобедим.
***
Забываешься во сне.
Жизнь замкнулась на себя,
и внутри клубка тепло.
В том краю, где люди спят
не темно и не светло.
То ль живой горячий бог,
то ли тёплый колобок
здесь завёрнуты в тела.
Мир совсем не так уж плох,
потому и родила
мать меня. Начало дней
затеряется во сне,
не воротится ко мне,
не таит в себе ни зла,
ни добра, ни громких правд –
и не будешь очень рад,
если с буйной головой
доберёшься до него.
Жизни тянутся во сне
по забавной кривизне.
Сон чудовищ породит
или мысленный полёт.
То, что ищешь – впереди
и ещё произойдёт.
Снегопад
***
Жить – это очень стыдно,
даже когда не видно,
даже когда я скрылся
и проживаю скрытно,
оберегаю рыльце,
то, что в пушку до гроба,
располагаю телом –
вот непростая роба!
и рукава, как крылья
(в общем, слегка похожи);
тело не улетело? –
не улетит, не может:
как-то до слёз обидно.
Жить – это очень стыдно.
***
Неси меня, неси птица,
неси меня родная.
Много ль надо, чтоб проститься,
не прощаясь.
Неси меня, неси землей скудной –
не остановиться.
Что же мир такой тоскливо-скучный
красотой и широтой налился?
Отпусти меня – землёю станем:
водяными, блёклыми глазами,
будем провожать чужую стаю,
никого и ничего не зная.
Неси меня пока, неси меня,
я ещё хоть что-то помню:
был я семенем
землёю полным.
***
Светлый солнечный обод –
затмения лапа...
так легко найти повод,
когда хочется плакать;
когда хочется выть,
выкричать насухо
исслезнённые рвы...
всё сразу...
Мы пришли ни к чему:
хорошо, одиноко...
Можно: «К персям, к челу
присмотрелся он оком».
Да и так хорошо.
Где кошачья лапа
выпускала..., там шов
и сияет дневная лампа.
Так что спи–засыпай,
пусть одежда на стуле висит (спозаранку
не вставай) – это вдумчивый рай
охраняет тряпичный ангел.
***
Город сухой, облепленный жёлтым,
светлый и твёрдый, с налётом рутины.
Слышишь, струится прохладный шёпот –
там затаились ночные руины.
Листья обрушились на деревья –
так разлетелся на части зелёный,
долго дремавший зимой в светофоре,
а перед этим покинувший осень.
Я неуклюжий, большой, загорелый;
(ближе!) ты нежно-смешная, живая.
Как же случилось, что солнце согрело
нас, жёлтой нитью друг с другом сшивая?
Жадно прижав обалделое счастье
(не ускользай! сквозь бессильные пальцы)...
Как же случилось?! – меня целовали
чуть суховатые мягкие губы.
***
Зайдёт опустошающая осень
ко мне на огонёк;
дождями бросит, подморозит,
зашелестит у ног.
Дремотно поплетётся восвояси
по улицам пустым…
И каждый шаг кристально ясен
и зыбок, словно дым.
Алексей Еленин: Случайные штрихи.