Валентин Громов: АсСимМетрия.
Цикл – без преувеличения мастерская проза, что, по-правде, редкостное явление. А настоящий мастер всегда истерически самобытен. “За крестовиной танцует кукла. Повседневность. Танец – стихия или лишние движения? Зубы кусают противное. Оно молчит, отвечает кровью. Тип крови: Х. Заражение произведено: ХХ.ХХ.ХХХХ. Укус древнего человека. Исполнение его воли.”
Повествовательная форма изложения, если быть до конца честными со своей человеческой сутью, неестественна и фальшива. Она удобна для восприятия логическим мышлением, которым нас всех научили пользоваться, но реальная жизнь никогда не бывает повествовательной. В жизни не бывает точек, и даже многоточия не в силах выразить единство и многообразие ее проявлений. Жизнь слишком бесконечна и бесформенна, чтобы укладываться в законченные фабулы, стопориться на кульминациях и ограничиваться “отсечением всего лишнего”. В жизни не бывает ничего лишнего. Даже смерть не ставит точку, скорее смерть – это срыв в бесконечность. Поэтому то, что мы привыкли называть “реализмом” на самом деле самый далекий от реальности жанр. Люди не мыслят законченными синтаксическими конструкциями, люди даже не осознают 95% винегрета образов, ощущений, эмоций и мыслеформ, носящихся в их головах, люди вообще редко понимают что творится в их собственной жизни, в отличие от литературных персонажей, рефлексирующих с помощью ясновидящего ума автора.
На эту тему исписаны тонны бумаги, чего только стоят манифесты сюрреалистов, футуристов, всевозможных авангардистов и аппологетов “потока сознания”. Посему, больше не буду мусорить в ту же переполненную урну, а просто предложу читателю отбросить век назад обветшавшие подходы и принципы к литературному тексту и прочесть данное произведение невинными глазами.
Первый рассказ цикла “Солнечная сторона” – попытка сместить “точку сборки” восприятия привычных жизненных явлений и провести пугающе уместную параллель работы искуственного и человеческого разумов. Попытка приблизить литературу к живописи, и избавить слово – самое непластичное из всех материалов, от его функции ограничения и обусловленности понятий.
Автор предлагает читателю проследить за реалиями произведения изнутри самих персонажей, увидев реальность их глазами, ощутив реакции их органов чувств на происходящие события.
Второй и третий рассказы написаны более привычным слогом, но первый является квинтесенцией цикла, концентрированным сиропом, который представлен в последующих произведениях в разбавленном виде.
Хочется искренне пожелать смелому автору смелых читателей, которых, к сожалению, не так много на свете. А читателям ТЗ– непредвзятости в самом святом смысле этого слова.
Редактор отдела прозы,
Елена Кутинова
|
АсСимМетрия
2006Summon Side |X Side |Полёт с одним крылом
Summon Side
Кирпич справа треснул. Слева – нет. Черный, но прозрачный. Свет луны и звезд, размазанный в штрих-код. Решетка, ноль, три двойки. Пара вентиляционных труб, уставших испарять. Покрыты старой ржавчиной. Над ними штрих-код всегда подрагивает. Окно на восьмом этаже треснуло. Окно рядом – в порядке. Различия с соседними строениями минимальны. Значительных отклонений в структуре не обнаружено.
Вода, отсутствие крупных источников света. Грязь. Множественность направлений. Информация уличного дисплея: «Процессор ХХХ на прилавках с ХХ.ХХ.ХХХХ. Время осуществлять мечты!» Основная гамма: голубой, зеленый. Слежение за параметрами объектов в зоне поиска затруднено. Ноль, два, два, ноль, гамма, три. Пробел. Время примитивных светодиодов вышло, теперь невозможно что-либо закончить. Объект ХХХ.Х движется на запад, хронометр шагов: 127.
Время 27.11. Поправка: 0.03. Искажение: 1.
Волосы. Плащ. Вытертые слезы. Подрагивание. Женщина. Наблюдение за объектом ХХХ.Х осуществляется ХХ минут. Ноль, ноль, гамма, три. Примечание: движения транспорта нет.
Забыть это все.
Написать на дороге.
Закрыться на ключ.
Мазок слева направо красной краской. Транспорта нет. Объекты перемещаются равномерно. Наращивание оперативной памяти произведено. Все так же неприятно, как и сотни лет назад. Острый черный модуль. Черные перчатки. Красный плащ. Изображение: малый цеппелин класса «B». Без маркировки.
За крестовиной танцует кукла. Повседневность. Танец – стихия или лишние движения? Зубы кусают противное. Оно молчит, отвечает кровью. Тип крови: Х. Заражение произведено: ХХ.ХХ.ХХХХ. Укус древнего человека. Исполнение его воли.
Анатомия. Один, два, три, четыре, пять. Множество костей. Множество нервов. Анимация. Оживление. Проблемы оригинальности. Целенаправленность. Конец.
Время: 2Х.20. Поправка: 0.08. Искажение: 2.
Вьющиеся волосы. Резкость неоправданна. Фильтр Х с задачей не справился, запускаю фильтр 0.Х. Задача не выполнена. Нет, выдающиеся волосы! Мужчина.
Она со смирением следила за цветами. Единственный свидетель его расцвета. Алые лепесточки с едва различимой молочной окантовкой. Квинтэссенция слова «жизнь». Эталон счастья. Ей ведомы все его желания. Когда ей плохо, она дотрагивается до него и 
Движение вверх-вниз. Выделение жидкости. Процессы ускоряются. Объект начал движение к выходу. Надпись «Выход».
Облик строений умело соединяется. Ручки вылетают в окно, шкафы тоже. Воздух начал уплотнение. Запахло жареным.
Женщина в плаще. Хронометр шагов: 211. Форма траектории: гибридная. Сверка данных. Частичное восстановление данных. Обновление базы. Операции с файлами выполняются.
И вновь ей снится черная роза. Обработанный файл записи. Время записи и время искажения совпадают.
[ - Твой друг торгует белым пеплом или красным?
- На улице серый лежит. Иди и ешь. ]
Источник сбоя обнаружен. Вирус «Везувий». Меры по уничтожению приняты.
Время: не установлено. Поправка: определить невозможно. Искажение 3.
В ее сне черная роза стоит на столе, погруженная в воду. Сосуда нет, жидкость живет в пространстве. Осваивает среду. Она наблюдает за водой. Микроизменения формы. Она хлопает в ладоши – не каждый божий день видишь повисший в воздухе водянистый литр. Она аплодирует сильнее. Воде это нравится, и бесформенное тельце опять робко подрагивает в такт звуку.
Кисть разбрасывает мысли по полотну. Поверх них – другие мысли. Вначале была красная диагональ, а спустя час – красная роза, до этого побывавшая черной и алой. Копившаяся долгое время из самых замысловатых вещей экспрессия явилась обычным цветком, меняющим наряды. Вполне резонно, думает он.
Комнату забавила не только вода. С обеих противоположных стен начали слазить обои. Оторвались по углам, рывком достигли середины. Середина хрустнула и взорвалась. Она закрыла рот и зажмурилась, защищаясь от штукатурки. Края резво завернулись, окружая бутон. Смех и хруст бумаги. Воде перестали уделять внимание – родились две большие розы.
Вставленная в свежеотшлифованную рамку, красная роза была ослепительна. От ее жара деревянный периметр едва не вспыхнул. Работа окончена. Предыдущая роза, будучи недавно увядшей, слетела со стены. Угол рамки разошелся, ударившись об пол. Мятые лепестки легли сверху. Хорошая иллюстрация книги об эволюции – новый шедевр заменил старый. Однако, Мастер чем-то недоволен.
Она перевела взгляд на стол. Повсюду вода. Роза в воздухе. Черная. И с ней что-то происходит. Она подошла поближе.
Мастер перестал буравить картину глазами и просто на нее дунул. Все красные лоскутки сорвались и мягко повисли в воздухе. У Мастера уже было такое, и он пошел за кистями.
Стебель тоже почернел, подрагивая в такт звуку. Она нервно хихикала, глядя, как быстро растут черные шипы.
Картина взорвалась еще раз. На этот раз сама. Алыми. Мастер торопливо подошел к стене.
Обойные розы с грохотом оторвались. Она и не думала оборачиваться, ужасаясь длине шипов. Таинственный человек, как молния, влетел в комнату и поджег бумажные цветы. Шипы прекратили расти.
Вооружившись большой банкой краски и внушительной кисточкой, Мастер стал все поправлять. Но как бы не так – вместо краски неожиданно оказалась вода. Что делать, самое время непристойно ругнуться.
Она моргнула – окно заросло кирпичом. Темный цветок начал раскаляться. «Надо выходить отсюда», – вдруг решила она. Схватила розу руками, прижала к груди и вышла.
Тщетность усилий повергла Мастера в отчаянье. Со стены на него смотрел удручающе темный рисунок. «А что, если до красной диагонали соскоблить?» – подумал Мастер и удалился. Несогласная с этим вода уже подумывала о побеге.
Время: 20:02. Поправка: 0.00. Искажение 3.
Время: 20:05. Поправка: 0.04. Искажений нет.
Квадратные листья топорщатся снова
Начальник, ответь, пробегала корова,
Похожая с виду на мула слепого?
Звезда, раздолбавшая в храме асфальт.
Приближенный к писку, запуганный альт,
Согнувший колени, невзрачного вида
Роскошное платье из стали отлито.
Застывшее тело, бездумье зеркал…
Вчера на концерте я дико орал.
Герань мой начальник поставил на стол.
Разбил. Запивал. За платочком бежал,
Стараясь не верить в пропущенный гол.
Он вновь покупал лакированный стол,
Растил сельдерей и долги получал.
Сестра не пришла бы к началу начал.
За тенью бегущие лики святого
Прямые дороги ровнял молотком
Тупые углы под штакетник ровнял.
Был холм, был дом, был горизонт
Огонь над плоскостью летал
Три, пять, ноль, три и снова пять
Абстракционный рок-н-ролл!
Анонсы в прошлом схоронились в вашем,
Считалочка звучит опять.
Пять, три, семь, восемь, ноль десятых,
Наш очумевший серпантин,
Забытья. _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Прогнать.
Прогнать. Вирус «Везувий» нейтрализован. Система защиты активирована.
_ _ _ Далее следует сводный отчет. Разность. Сверлить любовь. Ожидание. Один, два. Повторный анализ «А» области. Недостоверен. Плачет. Удален.
Строгость системы ограничена лишь составляющими. Их адекватность неравнозначна. И даже если пошел дождь, это еще не значит, что после будет солнце.
Активность транспорта повышена. Слежение… Отряд кукол осведомлен о ситуации и готов к действиям. Цвет галстуков: красный.
Плащ. Падающие капли роняют воду на обувь. Группа ожидает смены цвета. Волосы. Слез нет. Левая рука поднимается к переносице, средний и указательный пальцы смыкаются. Медленное движение диагонально земле. Цвет изменился. Массовая остановка объектов. Код один, ноль, один. Перешагнула левая нога. У мужчины за чертой пролились чернила. Перешагнула правая, взметнулся плащ. Оттенок лужи на черте приближался к небесному. Изношенного мрака цвет.
Мастеру не давала покоя замуровано-размурованная роза. Ни кофе, ни специальные пилюли не помогали. А теперь ещё эти ранки на ладонях. Пластыри уже пропитались вязью насквозь. Сжимая и разжимая правую руку, Мастер вышел на балкон. Какой душный и беспечный город, подумалось ему. Нет и намёка на уют. Капля, следуя микрорельефу ладони, обогнула её и упала вниз. Оторвалась с неохотой, отметил он. Упругая, бархатистая, такая красивая.
Дождь. Начался, если верить его часам, в ХХ.ХХ. Расположение объектов наблюдения заметно не изменилось. Отчего-то возбуждённые пикселы пространства сформировали на полу кожаную дамскую перчатку, по которой тут же звонко забарабанила вода.
«Это ещё что?!» — подивился Мастер. Очки и перчатка появились на балконе просто из ниоткуда. Их линзы оказались смертельно старыми, как если бы их жгли месяц напролёт. Мастер выдавил их и бросил за перила. Настроение явно улучшилось, он даже насчитал несколько действительно хороших, новорожденных идей. И отправился творить.
Стая кошек пересекает центральную площадь. Животные не боятся скверной погоды. Других объектов в зоне видимости нет. Продолжаю наблюдение.
Заштопан парус,
Токи работают там.
И капли пота,
Вырез размером с луну,
Дышит прохладой.
Время ХХ.ХХ. Поправка: нет. Искажение: 0
Рука поднимается вверх, пальцы ощупывают основание шеи. Тест провалился: модуль памяти превратился в обугленную головешку. Пепел, белый с одной стороны и красный с другой, неряшливо улёгся на плечи и спину Наблюдателя. Отказываясь поверить в произошедшее, средний и указательный пальцы елозят друг по дружке. В здании напротив шутя треснул один из кирпичей. Наблюдатель запахнул плащ — встречать рассвет ему придется здесь.
Сон обещает быть спокойным. X Side
За озером был лес, а в лесу была поляна. И всегда, в начале летних каникул, Вовка ходил на неё посмотреть. Это был небольшой, но необычайно притягательный природный пятачок. Чаща, что окружала его, была воистину непроглядной и вела сюда лишь одна тропинка. Облака слегка встряхнулись и через минуту залили прекрасную светом. Десять двенадцать утра. «Весь день впереди», — подумалось Вовке.
Мало кто из одноклассников разделял его страсть к пешим прогулкам. Даже самые стойкие из них никак не тянули на приличных ходоков, сопровождая его лишь до загородного озерца. Дойти сюда было отчего-то выше их сил. Глядя на измученные скукой лица, Вовка снова и снова опускал глаза. Класс большой, сорок человек как-никак… Да что и говорить, ни одного кандидата в настоящие друзья Вовка среди них не находил. Не с кем было по душам поговорить, некому открыться. Сплошь товарищи по несчастью: попсовики и неформалы, поэты и сквернословы, мальчики и девочки, все сливались в отвратную, недружелюбную массу. И часто били Вовку во сне.
Здесь всё было по-другому. Нежный зелёный ковёр, мягкие лучи, изредка открывавшие затенённые лесом кустики ягод, множество ярких цветов. За солнцем поспевали и птички, стремительные звёздочки летних небес. Сонливость как рукой сняло! Вовка захлопал в ладоши и побежал по склону, разбрасывая вокруг цветные лепесточки. Он в одночасье стал свободным, идущим на взлёт ангелом, способным в своём экстазе соединиться с самой Гармонией. Упав вниз лицом, он пролежал на чудесном холме до самого-самого Заката.
На закате лес стал недружелюбно гудеть (прямо как одноклассники!) и Вовка спешно засобирался домой.
Улицы города сияли похлеще новогодней гирлянды. И ладно бы пестрели одни витрины магазинов и рекламные щиты, с недавнего времени все автомашины тоже начали обзаводиться потрясающе раздражающими подсветками нездоровой мощности. Просто резали глаза, Вовка презрительно щурился. Следующая улица встретила его своим, прямо-таки страшным восьмиполосным светопотоком. Глубочайший депрессняк. Представился случай, Вовка прытко нырнул в проём меж магазинов — и был таков.
«На что люди любят смотреть? Что они хотят видеть? «Быть может любить взглядом, хоть что-то чувствовать им всё уже давным-давно разучились?» — размышлял Вовка, поправляя спадающий с плеча рюкзак. Холодно было уже на выходе из леса, но здесь, в застарелых, забытых теплом междудомьях было ещё холоднее. Вздрогнув пару раз всем телом и выпустив плотное облачко пара, Вовка решил ускорить шаг. «Любить цветы… может быть не такая уж экзотика. Но, по мне, увлечение достойное. Или же это всё от простого безделья?» — продолжал задаваться глупостями парень, уверенно продвигаясь вперёд. Мрак и холод уже не поспевали за ним.
Кварталы напролёт Вовка вспоминал загадочный цветок на вершине того зеленого холма. Поначалу, лёжа, он смотрел исключительно в безбрежное небо, но когда спина, наконец, принялась тупо стонать, пришлось перевернуться на живот. Перед взором юноши тотчас возник странный, почти раскрывшийся бутон.
И вдруг, как по команде «СМИРНО», Вовка остановился и закрыл глаза.
Плыли какие-то круги и квадраты. Ночное шоссе, не иначе. Но ощущение от них было совсем на это не похожим. Оно было гораздо теплее, похожим на атмосферу той самой лесной поляны, запах которой до сих пор оставался в Вовкином носу. Круги начали сливаться друг с другом, образуя всё большие и большие окружности. Затем прорисовался странный рельеф, цвета насыщались. Направленное движение потеряло свою динамическую составляющую. Картина застыла. Шоссе превратилось… в лужайку. Крупнейшие из кругов поняли, что их много больше, чем маленьких и задрожали. По их краям пошли мелкие, кучные трещинки. Кругам это, конечно, было совсем даже неприятно. Они замерли и, пустив скупую слезу, дружно взорвались, освобождая яркий свет. Темнота полностью им вытиснилась, очищая лужайку. Ну точно как сегодня в полдень! И место то же: холм посередине, такой же ненавязчивый ветерок, те же кустарники по периметру. Разница была одна: осколки взорвавшихся кругов, не торопясь, опускались на местность плотным, безумно контрастным куполом. Осколки стали лепестками. Свет проникал через них мягко, превращаясь в нечто живое и необъятное. «О, да это же я! — мысленно запрыгал Вовка, тыкая пальцем на верхушку холма — Круто!!» И правда, на холме, заложив руки за голову, лицом вверх лежал человек, весьма напоминавший Вовку. С расстояния обзора его вполне можно было бы за Вовку и принять. Что он, собственно, и сделал. Какое-то время всё оставалось таким в точности.
Записки смертных,
Летят сквозь нас, каждый час,
Вихрем лепестков.
Повсюду, внутри, нигде,
К затерянной звезде.
Ситуация значительно отличалась от минувшего полудня. Приближаясь к земле, пестревший оттенками слой лепестков стал определяться. Монотонность цвета сменяла сама себя: от желтого, через чёрный, до тёмно-красного. «Бррр!» — поёжился Вовка. Человек на холме тоже забеспокоился, неуютность обстановки гнала смертного прочь. Он начал зачем-то копаться в походном рюкзаке, суетливо перебирая руками. Видно, крепление на лямке прохудилось. Сам же Вовка уже задавался совершенно иным вопросом. «А где нахожусь я?» — Вовка не имел ввиду сон.
«НЕТ, БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!»
Тьма держала его почище стальных кандалов. Капля нервного пота скатилась со лба и упала в неё, всерьёз решив достигнуть земли. Но и земли тоже уже не было.
Мрак принес за собой жуткий холод, и вечнолетящая капля сковалась им фактически мгновенно. Что-ж, теперь никто не отличит её от обыкновенной женской слезы. Ход событий явно принимал занятный оборот.
Вовке открылось его местонахождение.
Он смотрел на всё из удручающе мертвого леса. От происходящего его отделяла лишь пара невысоких кустов. Предсмертные капли летели одна за другой.
Воздух заменился неизвестным. Он медленно лился через нос и рот в лёгкие, абсолютно не требуя от человека делать вдохи.
Ковёр лепестков беззаботно окутал поляну. Полёт с одним крылом
Кому в какое время прибегать к ознакомленью?
Вопросом на вопрос нас раздражает жизнь.
Встречает смелых грудью, равно как врага.
Ровными стремленьями снисходит вниз.
Не колеблясь бьёт всех промеж глаз — не отвлекаться!
И только в корень остаётся всем смотреть.
Вновь умолкать, прислушиваясь к ветру.
Страдая, среди мук чужих лететь.
Это письмо пришло ко мне час назад. Я поймал почтальона у самого дома, и тот вручил мне его. Усталость от работы толкала меня в глубокий сон, денёк выдался на редкость жёстким. Но эти восемь строк я прочитал мгновенно. Затем была истерика и лихорадочный поиск телефона.
Вчера скончался мой друг.
На улице был ноябрь, холод крепчал день ото дня. Кутаясь в огромный шарф, я шёл по безлюдному тротуару. Слабая вьюга напевала что-то сама себе, аккомпанируя хаосу человеческих мыслей. Шаги, напротив, оставались размеренными.
Друга я не видел с четвёртого курса института. Я уехал на год за границу, а он начал какое-то своё дело. За последний год мы пересеклись всего одним коротким звонком. Я любил его, но современность крепко окутала это чувство пеленой забытья. Я немедля разодрал эту пелену очумелыми руками, но… не поздно ли? Я очень хотел вспомнить, насколько он был мне дорог.
Старый дом в самом конце улицы чудом скрывался от бешеных темпов повсеместной железобетонной перестройки. Подойдя поближе, я увидел пред дверью табличку: «Не пересекать». Перешагнул и толкнул рукой дверь. Скрипнув слегка, она смиренно и услужливо впустила запоздалого гостя.
Блюстители порядка по-полной нахамили почтенному строению. Легонько отталкивая ногами мелочёвку, я начал продвигаться к большой винтовой лестнице. Она придавала всему холлу облик законченной безысходности. С верхних её ступенек спускались клубы прозрачной снежной позёмки. Окно второго этажа оказалось выбитым. Головой моего друга. Я видел это явно. Он разбил его и поднялся выше.
Потрогав пальцем кровоподтёк на стекле, я краем взгляда обнаружил на тумбочке небольшую тетрадку. Записи, учёт, куча цифр. Чистым оказался только последний лист.
Я положил тетрадь на место, опёрся на тумбу руками и зарыдал.
На крыше был загробный холод. Если стать посередине — повсюду вокруг тебя сжимает горизонт. Приходится в одиночку принимать остывающий страх. Ветер рассекает воспалённую кожу щёк и тебе остаётся только покориться величию и спокойствию смерти.
Мой друг упал с дальнего края крыши, зацепив в полёте верхушку стального соседского забора. Я это знал, хотя и не смотрел вниз. Просто мне не хотелось туда. Хотелось свободы от воспоминаний. Покопавшись в кармане, я извлёк на свет старую плёнку диафильма. Как она здесь оказалась? Вот я маленький, вот мой первый звонок, вот мы с другом празднуем сдачу сессии, вот я вместе с сынишкой… Что это? Как же чешется спина!! Как хочется разбежаться и…
Вот оно. Чистый ветер, бескрайняя земля и родное небо. Я стал тем, кем он и не думал стать. Судьба сама выбрала, чья кровь насытит землю этой осени.
Как же хорошо, что им оказался не Я.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Валентин Громов: АсСимМетрия. Сборник рассказов.
15.02.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|