Смейтесь, поэты, чаще!
Смейтесь, поэты, чаще!
Вас почитают люди.
Может, мирок пропащий
Малость почище будет.
Кровь перестанет литься,
Ляжет пыльца на вереск.
В гнезда вернется птица,
Рыба пойдет на нерест.
Выйдет зверье из чащи,
Кончится наш бредушник.
Смейтесь, поэты, чаще!
Радуйте людям души.
Если ваш голос звонок -
Будет он сердцу слышен.
Может, и мой ребенок
В рифму тогда задышит.
Бранные речи канут
Враз и навеки в Лету.
Хлынет любовь из храмов.
Смейтесь скорей, поэты!
Зычно, задорно, в голос,
Это всегда красиво.
Братцы, имейте совесть!
Хватит играть в плаксивых!
Мазать людей слезами -
Жалкое тешить эго.
Время открыть розарий
Плиз, пор фавор и прего!
Сила - не жать на мускул.
Сила - признать ошибки.
Вместо гримасок грусти
Лучше зажечь улыбки.
В доме чадят лампадки,
Света от них не много.
Смейтесь пером, ребятки,
Сердцем раскройтесь Богу.
Письмо к Изольде
Выдыхаю из раскрытого туманы
И немножечко, быть может, тонкой грусти...
Я подался бы, Изольда, в балаганы,
Если б видел незатейливость в искусстве.
Новоявленные радуют эстеты,
Попрыгунчики на нитках вдохновенья.
Наплевали на шестую дольку света
И крадут на расшибалочку мгновенья.
Вы, Изольда, не желали мне поверить,
Вам, любезное дитя, чужда греховность.
Здесь не клоунов учили лица мерить,
А бесплатно раздавали бездуховность.
И таланты набежали на приманки,
Не оформив души тощие как должно,
Вы мне пишете, мой ангел, для шарманки
Даже вера неизменна, непреложна.
Только избранных скукожила гордыня,
Истончила, иссушила раньше срока,
Помирать не помирают молодыми,
Мол, скончался, не пишу... и аж зацокал.
Вы читали мне эзоповские басни,
Вы учили не заглядывать им в души,
Только мне теперь и тошно, и опасно
Обнимать свою шестую дольку суши.
Что же делать мне, добрейшее созданье?
Мне сегодня повстречался новый мастер.
Вам пишу, мой свет, до скорого свиданья,
И целую Ваше тонкое запястье.
Страшись, поэт!
Поэты - виртуозы настроений,
И нервами вибрируют в натяг.
Рыдающий катренами - не гений,
А страждущее, сирое дитя.
Признанье - не хиханьки, а ноша,
Не всяк бугай подымет сей ларец.
А сколько погорит на этом мошек
Не ведают ни «мамка», ни Творец.
Тяни блокнот легко из-под подушки
В расчете, что картишки лягут в масть,
Поэтствуй механично и бездушно,
Чтоб время у читателя украсть.
Мерило гениальности - сберкнижка,
Читают, не читают - все равно.
Ты даже не ворюга, ты - воришка
Тот, голубой, из нашего кино.
Когда же зачадит плохая карма,
О рифме ассонансной не радей.
Страшись, поэт, не злого критикана,
А бездны равнодушия людей.
Ольха
Корнейчуков ушел в века
С калошей да гамашей...
Гуд бай, ребята вэ-чэ-ка!
Страна уже не ваша.
Мы не играем в города,
Раздали по соседям.
Мы повернули не туда,
Но никуда не едем.
Дышу на желтый лист ольхи,
Зажав промеж ладошек,
Уходят наши старики.
Слоны догнали мошек.
Разбогатели, подменив
Сбербанками сберкассы,
Отверткой биты «жигули»
В гортани младших классов.
Входные сорваны с петель,
На пойме слишком мелко,
Я не рисую черный день,
Но кончились побелка.
Чем больше масса наших тел,
Тем выше фактор силы,
Я молча боли не хотел,
А бабка отмолила.
Тактильное
Дышу на книги... Босх прижат к Доре,
Последний вывел Библию гравюрой.
Неделю ждешь девчонку во дворе,
Чтоб за минуту обозначить дурой.
Притерся к лорду Байрону Барков,
Закупленный женою на развале...
Веселых дев сердечки без оков,
Печальных вдов игривые вуали.
Ласкаю книги... плотные ряды
Брошюр и фолиантов толстокожих.
А я опять чихаю с ерунды,
И языкашка рифмами обложен.
Щипаю книги... тискаю в руках,
Они моей щекотки не боятся.
Ни Данте А. - поэтов олигарх,
Ни В.Вишневский - ржаньем укататься.
Вот так и в жизни - рядом тьма и свет,
Добро и зло, родильни да погосты...
А ты все это кожей как поэт,
Но как-то по-особенному остро.
Мой юный друг, не матерись!
Мой юный друг, не матерись,
Не дрыгайся губой,
Начни безматерную жизнь,
Работу над собой.
Помимо гадких бранных слов
Слова другие есть,
Ты даже знаешь их число?
Но их не перечесть.
А чтобы это был сонет,
Я строчки прикручу.
Поймет меня любой поэт,
О критике молчу.
В стихах о мате мата нет,
Ужели сдвинулся поэт?
Я не агитку здесь пишу,
Хотя и та не грех.
Хочу словесную паршу
Прищучить через смех.
Один большой лауреат,
Дыша во тьму аллей,
В быту любил перченый мат.
Но ты-то не наглей.
Когда освоил ремесло
И в рифму наваял,
Марать художественный слог
Ты право потерял.
По анатомии зачет,
А мамы вовсе не при чем.
Когда эмоции визжат
Над пропастью во ржи,
Людей не стоит обижать,
Язык попридержи.
Пока не рухнул ты на мат,
На низменный язык,
Мои сонеты вспомни, брат!
Откликнись на призыв!
И если бранный твой запал
Искрился, но погас.
Скажу, сонет в тебя попал,
А ридера ты спас.
Пиши от сердца по уму,
А материться ни к чему.
Разодрали мой орган писчий
Разодрали мой орган писчий,
Наживу без него седин.
Ишь ты, сколько великих! тыща!
А в анналы нужон один.
Зацелованы небом души,
Нешто врете опять, весы?
Нерушимое "ай да Пушкин!
Ай да самки-собаки сын!"
Ясно солнышко ждет икаров,
Проливая на ушки лесть.
Хорошо, что еще не старый,
Да свободная касса здесь.
Чем корябать ногтями ставни,
У несушек займу ума.
Трижды крякну, карман подставлю
И радушно приму туман.
Где ж ты бродишь, моя кессонка?
Все глаза проглядел в радар...
А в зарю щебетала сойка
Где-то там, на краю пруда.
Влад Павловский: Позиция.