Алена Босуэлл: Вознесение.
В зале уже темно. Прожектор освещает небольшой круг в самом центре черной сцены. Несколько секунд томительного ожидания – и в него ступает женщина. На ней легкая широкая белая рубашка, мешковатая юбка, распущенные волосы будто бы небрежно захвачены лентой с орнаментом.
«…Лебединые - два - крыла -
На три четверти - в землю,
Остальное - судьба ль? - вознесла
К облакам белой тенью…»
Голос волнами расходится по залу…. Но что такое? Вы уже не чувствуете под ладонями потертого театрального бархата, больше нет ворчливого соседа справа. На плечо вам ложится белое перо. Стоит поднять голову – и можно отчетливо разглядеть летящих в сером небе лебедей.
«…Птицей - ввысь - два креста вознеслись -
Твой и мой.
Радость фраз - не для нас -
Для нас - боль…»
На километры вокруг нет никого – вы тщетно ищете попутчика. Приходится двинуться по дороге, ведущей из поля – в лес, рассматривая, как репродукции, озера, костры, кресты – которые через минуты остаются далеко позади. Откуда эта пасмурная тоска? Остается лишь надеяться, что там, в лесу, будет дом, где можно согреться.
«…Стены - из бед и любви,
Окна - из смеха и слез,
Двери - из света луны,
Подпол - из нежности звезд…»
Внезапная тишина возвращает вас в зал старого театра. На сцене по-прежнему женщина, её волосы растрепаны, взгляд устремлен вверх. Пауза – и последние слова она договаривает почти шепотом.
«…Последний город -
Тихий слышен в нем
Стон, стон, стон.
Любви последней
Сыгранный мотив -
Тих, тих, тих, тих, тих...»
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Софья Чеснокова
|