Белить холсты...
Кудель времён свивая в нить судьбы,
на кросна дней натягивая туго,
порой не отличить от сказки быль,
зерно от плевел и врага от друга.
Что соткано - уже не расплетёшь,
ошибок не разгладишь узелочки...
...Белить холсты несёшь весной под дождь,
под искры капель на набухших почках.
И как спросонья, залпом, ошалев,
глотнёшь весну, закашлявшись на вдохе,
и оглянувшись, не узнаешь вех
тобой прожитой маленькой эпохи.
...В грязь полотно беспечно уронив,
сквозь даль глядишь - не можешь наглядеться
в глаза фиалок, спрятавших в тени
наивный взор вернувшегося детства...
Ну что я всё про Петербург?
Разлом сезонов. И тепло опять
опаивает зельем приворотным
прохожих, наловчившихся нырять
в ощеренные пасти подворотен.
А там, несчётно штопанным бельём,
изнанка пышной и надменной славы...
Мзды не дают, да мы и не берём,
и вроде, не в обиде за державу.
Не -град, а -бург, так европейски-горд,
что Ярославнам не рыдать на стогнах,
из тёмной топи жертвенно исторгнут
на нищету, на славу, на восторг.
Избит и нервен коммунальный быт,
но сквозь граффити проступает явно:
кудрявый бес четырёхстопным ямбом
навеки вызолотил твой гранит.
Пожалуйста, верните тишину...
Пожалуйста, верните тишину
в расстеленную выбеленность неба,
лист календарный, тот, что на потребу
надорванно ладошку протянул -
и сорвала. И сорвалась, сперва
трусцой, рысцой и - бешеным карьером
в страну без лиц, где слава и слова
одним - игра, другим - догматы веры.
Но в шуме тонет этот перекос,
а свет - смятен, сметён порывом ветра,
где провокационностью ответа
насквозь пронзённый, корчится вопрос,
где пенится грохочущий поток
и вымывает из богов сакральность,
где неизбежно к окончанью строк
начала их теряют актуальность.
Страна безликих, нервный пульс on-line,
где каждый звук ощерился колюче
на сердце - перепуганную лань...
Виток спирали. Снова ante lucem.
Спираль ведёт лукаво в пустоту,
где глохнет гамма в беспросветном гаме,
и в отвращенье к чистому листу,
который надо замарать словами...
Пожалуйста! Верните тишину!
Я заплачу! Я даром не умею!
Но небо взорвано, и вижу я, немея,
в прорехе взрыва шумную страну...
...но всё твержу, потерянно и тупо:
"Пожалуйста, верните...Mea culpa..."
На кой вам сдалась Итака?
Убийца-любовь.
Евангелие от Юдифь.
Евангелие от Саломеи.
Рифмой разрезано вкривь,
нежности капли алеют.
Самым святым - убить!
В крике любви - немея.
Евангелие от Юдифь.
Евангелие от Саломеи.
Да, не читают его
Ни с паперти, ни с амвона.
Тайный капкан "зеро" -
Между строк Соломона.
И не хватает тузов,
И не придумано масти,
Кроющей властный зов
Счастья или несчастья.
И удила закусив,
Рухнешь, дрожа и млея,
В Евангелие от Юдифь,
В Евангелие от Саломеи.
Рейкъявик.
Неслышно и властно приблизилось лето,
раскрыло, как зонтик, сиреневый ком.
Бомжи по кустам - оскорбленье эстетам,
а тоже ведь люди, хотя и с душком.
Каблук застревает в разломах асфальта
(катали по осени, прямо под дождь,
и влага весенняя сделала смальтой,
нарезала, вздыбив квадратную дрожь).
Допеты и снег, и приметы проталин,
так быстро исчерпан холодный сезон.
... А в евангелисты меня не позвали,
поскольку всегда нарушаю канон.
Пускай мне о главном сказать не позволят -
я лето шагами пойду измерять,
диезы нахально сменю на бемоли,
смеша музыкантов несметную рать.
И если сестра Пастернака предъявит
охапку счетов за любовь и восторг,
сбегу неплательщиком злостным в Рейкъявик,
где снова сгорела яичница Бьорк.
Там гейзеры вместо полуденных радуг,
и есть ли там лето - поди разбери!
Но я унесу мимолётную радость
и спрячу в закладках июньской зари.
Смех улитки
Вы видели смех улитки?
Не сочтите, что я безумствую...
Острый излом улыбки,
Помноженный на предчувствие,
Поделённый на пережитое,
На смысл, из века вырванный...
Церковной свече с софитами
Даже смешно конкурировать...
Черты в морщины состарены
Язвительными улыбками,
И след на пути - испарина,
Избыток опыта липкого.
Из хрупкой ракушки знания
Вдруг высунется под солнце...
Всё понимает заранее,
И всё же она смеётся.
Весёлая клякса
Печалей смог - для лёгких вреден,
а потому уйти пора
из мира маленьких трагедий,
не удостоенных наград.
Не стоит множить скопидомно
обид кривые лоскутки
и в серых будней балахоны
сшивать неровно, от руки.
А пёстрых радостных обрывков
перетрясти скупой запас,
небрежно прихватить улыбкой -
готово "домино" на час!
И кляксу маленьких комедий
стряхнуть с весёлого пера -
не ради шляпы с горсткой меди
на пыльном коврике двора...
Эльсинор
Сосчитав года по шрамам и по срезам,
размечтав любить и падать ниц,
лбом ударишься в трагическую трезвость,
в послевкусие дочитанных страниц.
Чёрной строчкой от укола до укора
в нераспавшейся ещё связи времён:
кто для нас построил эти Эльсиноры,
где с земли уже откинут дёрн?
Бледный пленник в каземате слова,
сделай шаг по острию ножа -
на тебя капканы мышеловок
по углам поставят сторожа.
Вышел срок - учись играть на флейте,
наложи табу на миражи,
завершив бессмысленностью смерти
повесть о бессмысленности жить.
Атлантида
Позови
Позови - я тебя сочинила уже
в желтоватых объятиях сентября
силуэтом в окне на втором этаже,
где гардины охраной построились в ряд.
Позови! Я гуденьем в ночных проводах
поведу к твоей жизни оставшийся свет,
где танцует фанданго на нерве звезда,
где случилось мгновенье, которого нет.
Позови: буду тихая в тёмном углу
не загадывать "завтра" на картах Таро.
Можешь быть раздражителен, мелочен, глуп -
если это в тебе, то уже не порок.
Я в ладони водой упаду - позови
из гаргульих химер, из цветных витражей.
Я ни слова тебе не скажу о любви...
Позови - я тебя сочинила уже.
Лица
Меж витрин, завлекающих цифрами цен,
пролегли непрямые людские пути.
Приглядись: эти люди несут на лице
отраженье того, что стремятся найти.
Не холодную гладь ежедневных зеркал,
не желанье поесть и улечься в кровать -
свет миров. что когда-то в пути потерял,
но стремится однажды ещё отыскать.
В каждой мелкой морщинке незримо залёг,
сколько крема для лифтинга в них ни втирай,
но читается еле заметный намёк
на потерянный мир,на потерянный рай.
А витрины слепят: "Подходи, выбирай!"
и сезонные скидки напрасно сулят:
ты не скажешь в бутике:"Продайте мне рай",
и не встретит никто твой потерянный взгляд.
Просто можешь по улицам тихо брести,
отраженье потерь подставляя под дождь,
повторяя толпы непрямые пути.
веря: если ты ищешь - однажды найдёшь.
...Кто в кабак, кто на дождь, кто под нищенский кров,
но никто никогда - на позор и на суд! -
отраженье не сбывшихся в жизни миров
повседневные люди на лицах несут.
Продайте мне точку.
Из тощего века повыдергать вехи,
оставить прорехи - уехать, уехать!
Не в сторону света, не в сторону Свана,
а в кому, как в сому, в обманы нирваны.
У кассы нахально:"Билет до Валхаллы!"
По лицам скакали галопом оскалы.
Поймите, не дело:тяжёлое тело
потело и ело - и так надоело!
И что мне до прочих? Об этом ни строчки.
Продайте мне точку хотя бы в рассрочку.
Кредит не верну? Да, конечно, вы правы,
подайте хотя бы последнее право!
Но век одиночеств ажурно прострочен
свинцовою трассой сквозных многоточий...
5 сантиметров
Чтоб разминуться, назад отведу плечо -
Это инстинкт во мне, он сильнее разума.
По тротуарам узким толпа течёт.
Собственно, это всё, чем я с миром связана.
Что мне до пьянок, драк и других забав?
Ночью грешишь, а с утра невпопад покаешься.
5 сантиметров к росту ты мне прибавь,
Чтобы понять, как хожу по земле пока ещё.
Волчьей походкой - вольно и от бедра,
Губы сомкнув, значит, я тебе не обещана.
Кто я тебе? Не более, чем сестра,
И не дерзай назвать меня своей женщиной.
Вольной походкой, вклиниваясь в толпу,
жизнь рассекая плечами на две судьбы...
5 сантиметров освобождают от пут...
5 сантиметров, а знаешь, хотелось 10 бы.
Зелёная дверь
Снова ключ не подходит. Наверно, замок поменяли
на зелёной двери, за которою счастье прописано.
Ждёт ли кто-то за дверью, а если и ждёт, то меня ли?
Или там пустота и объедки от шабаша крысьего?
В безнадёжных попытках понять, что творится за дверью,
повстречается лоб неприкаянный с твёрдой филёнкою.
Глуховато прислушаюсь. Как Станиславский, не верю
в пыльный кордебалет в свете рампы от лучика тонкого.
Вдавишь кнопку звонка - а за дверью оборванный провод.
давишь кнопки мобильника - слышишь ответ безучастный:
"Абонент недоступен", - пленительным голосом робот
отсекает надежду на встречу с несбывшимся счастьем.
Бесполезно топтаться часами, как страж у порога.
Глухо звякнут ключи, потерявшись в траве у забора.
Вновь придётся читать не солгавшую повесть дороги,
Приводящей... не в Рим, вы ошиблись... на Лысую гору.
Наталия Солянова: Обычный день....