Жанна д’Арк
Москва
По земле, уставшей бояться,
Ходят люди с онемевшими руками.
Петр грел руки у костра,
Снег шел над Москвой-рекою.
Снег засыпал храмы до крестов,
Оставляя только синие тени.
Ветер выворачивал карманы,
Оставляя веру в тепло чужих рук.
Есть места, где тепло больше мерзлоты,
И дешевая цена огню и земле.
Петр грел руки у костра,
Снег шел над Москвой-рекою.
А он взял и пошел по остывшим волнам,
И люди с земли кричали вослед:
- Зачем ты идешь босиком по льду?
И никто не вспомнил, что тогда было лето.
А может, и вправду была зима,
И он был как предатель в девятом кругу,
Окруженный снегом, льдом и рыбаками
Посередине Москвы-реки…
Если б вечно длилась эта летняя ночь,
Если б вечно длилась эта зимняя ночь,
Если б вечно длилась эта страшная ночь,
То меч Петра так и резал бы уши.
И никто не решался пройти по Москве,
Которая так и осталась болотцем.
Осень
Чистые листы измарав,
Грязные листы разбросав,
Объявила осень войну
За тепло, за дождь, за страну.
И осколки этой войны
Пляшут на нейтральном стекле,
И тревожа белые сны,
Я иду по желтой земле
И не знаю,
Куда горе свое деть,
Волчья стая
Начинает песни петь,
Что-то сердце
Стало медленно стучать
Водка с перцем
И на памяти печать.
А я иду по желтой земле
Я иду по желтой стране
Сигаретой легкие рву,
Чтобы доказать, что живу.
А душа прорвется – беда.
Если будет дырка в дыре,
Что меня согреет тогда
В этом ледяном октябре?
Я не знаю –
Я как все убитый сном.
Кормит стаю
Дождь отравленным зерном,
И неотложка:
Если выпил, то налей!
Поспи немножко –
А там увидим, что теплей.
И устав от желтых страниц,
Угощаю крошевом птиц.
Как лететь в чужие края –
Ты не спрашивай у меня.
Птичка, об испетой судьбе
Нашей пожелтевшей страны
Что могу сказать я тебе,
Если снег не ляжет на сны?
Я не знаю –
Я как все убитый сном.
Улетает
Стая, брезгуя зерном,
И неотложка
Нашей боли не быстрей.
Поспи немножко –
А там уж будет мудреней…
Я не знаю,
Куда горе свое деть,
Волчья стая
Начинает песни петь,
И неотложка
Нашей боли не быстрей,
Поспи немножко,
А там увидим, что теплей.
Андеграунд
Аперитив, рок-н-ролл и Агата –
Классная роль.
Ох, на понты не хватило зарплаты –
Какая боль!
Книжная боль по заборному слову –
Грех по стране.
И только я не вернулся, чтобы
Жить по весне.
Я не менял свою драку на аут –
Просто ушел.
Вспаханный болью, зацвел андеграунд –
Мне хорошо!
Солнышка, правда, здесь самую малость,
Ну и лады.
Ох и хорошее небо досталось –
Чьи-то следы.
Дальше штиблеты, дырявые вдовы,
Как на войне.
И только я не вернулся, чтобы
Жить по весне.
Но, надевая улыбки как кляпы,
Все вы правы.
А мне под землею услышать хотя бы
Эхо Москвы.
Эхо колес, кастаньеты из кости –
Мой рок-н-ролл.
Страсти по воздуху, пляски по злости,
Небо на стол.
Не успокоит седьмая палата –
Взрыв на слуху.
Где же вы, я заблудился, ребята,
Эй, наверху!
Вслед за ошибками – первые пробы
Выть на луне.
Быть непохожим на истину, чтобы
Жить по весне.
Оптимистическая
Нас раздавит автобус, когда мы вдвоем
Будем бродить среди этих машин.
И все пассажиры, что едут на нем,
Будут смотреть, как мы вместе лежим.
Так близко друг к другу, как никогда,
И нас уже не расцепить никому.
Но это не повод краснеть от стыда,
От счастья шагая прямо к уму.
Нас раздавит автобус, и нас соскребут
С асфальта, и место засыпят песком,
А утром его десять ног перейдут
По зебре,
А мы будем только вдвоем…
Мы оставим луну пассажирам и тем,
Кто ходит по крышам при свете луны,
Мы оставим им надпись на старом щите
О том, когда и где мы нужны.
Нас раздавит автобус, и мы босиком
Будем бродить по снежной траве.
Вот только вот жалко, что все же тайком
Мы так ждали весны, и вот на тебе –
Нас раздавит автобус, и нас соскребут
С асфальта, и место засыпят песком,
И наши друзья никогда не найдут
То место,
Где мы будем только вдвоем
Комната
Белая метель
Белая метель,
Чем ты живешь?
Солнце не зашло
Под моей рукой.
Расскажи, метель,
О чем поешь.
Мне еще тепло,
Я еще живой.
Расскажи о тех,
Кто не упал
В середине дня
За день до весны.
Подари им смех
И не трожь огня.
Белая метель,
Не засыпь им сны.
А засыпь их мне -
Мне все равно.
Я ведь шел не зря
До этих мест!
Я тебя, метель,
Слушаю давно.
Снегом января
Ты метешь мой крест.
Белая метель,
Ну как ты там метешь?
Солнце не зашло
Под моей рукой.
Расскажи, метель,
О чем поешь.
Мне еще тепло,
Я еще живой.
40
Измята совсем наша стерва – кровать.
Ты любишь меня, и мне незачем врать,
Мне незачем трогать икону твою, чтобы верить.
А если ты будешь молчать, как и я,
И знать обо всем, то слепые друзья
Расскажут о том, что мы любим друг друга как звери.
Но я уже знаю, что нужно хранить,
И нервная дрожь перед тем, как звонить,
И гонор героя-любовника - это пройдет.
Останется вечная наша борьба
И вряд ли останутся эти слова.
Мне время ударило в зад, чтобы я шел вперед.
И снова беззубая смотрит Москва,
Как я собираюсь, и лезут слова
На злую рогатину наших разорванных дней.
И я улыбаюсь, как птица в воде.
Промокшие крылья привыкли к беде.
Мне слишком темно, чтоб не сделать дорогу светлей.
Используя дальний бессмысленный свет,
Мы ищем несчастья, которого нет,
И вобщем-то знаешь, мы очень обычные люди.
Но я не пойму, что мне делать с тобой,
И песни опять собираются в бой.
Одна среди них, погибая, тебя не забудет.
А в тамбуре жадная дымная тишь.
Ты знаешь, как жить, и поэтому спишь,
Я знаю, как быть, и поэтому вряд ли боюсь.
Холодные пальцы у липкого рта.
Ты будешь бояться, что стала не та,
А утром, когда ты проснешься, я снова вернусь.
***
Куча к черту протянутых рук
Оставляет в душе полумрак.
Я, наверно, умру,
Но, надеюсь, не так.
А сейчас я вообще-то живой,
А сейчас я вообще-то пою.
Не заметил конвой
В мире душу мою.
Вместе с небом сереет она
И не смеет подняться до глаз.
Не порвется струна,
Если даже на час.
Только я не смотрю на звезду,
Я теряю свой след на земле.
А душа на беду
Экономит на зле.
И занозой сухие слова
Поперек моей песни лежат.
Не болит голова,
Рот, как водится, сжат.
Скоро схватки пройдут, я спою.
Песня вряд ли под Богом соврет.
Я, конечно, люблю,
Это вряд ли пройдет.
И не надо себе резать путь,
Если нет за душой ни кола.
Я прошу, ты забудь
То, что я пел со зла.
***
Поспевая за днями, мы на месте стоим.
Замолчали сердца, только блеют гитары.
Бесполезно в чужое кидаться своим
Лучше пить в одиночку из маленькой тары.
Но я жду, промочив последние руки,
Человека, который даст полный вперед.
Нетерпенье сжигает рубашку и брюки,
Но нетерпенье скоро пройдет.
И я пойду, разбросав последние деньги.
Когда идешь по улице, жизнь хороша.
Но милая, стоит лишь потерять феньки -
И застучит душа.
Она стучит без умолку, словно кукушка,
Она упорно не хочет забыть о себе.
А где-то в лесах есть такая избушка,
Где знают все о моей судьбе.
Святая вода встала в горле колом.
Я не то чтоб не верю, мне нечем дышать.
Хочется знать, что же там, за углом,
Там, куда меня дни заставляют бежать.
Я бы поднял лицо, чтоб увидеть затылки,
Но приятнее видеть затылок земли
И бухать, заставляя пульсировать жилки,
И сто лет снаряжать в дальний путь корабли.
Дельфины
Здравствуй! Где ты была?
У меня успели вырасти два крыла.
Летим – посмотри, здесь темно.
У нас есть немного песен и вино.
Забей на то, что завтра война -
Утро кажется злым от кошмарного сна.
А мы – мы с тобой проведем
Чудесную ночь над занудным дождем.
Держись! Мы улетаем туда,
Где нас не найдет никакая беда,
Где нет ничего, кроме нас,
А времени там один только час.
Потом он растянется в жизнь,
Чтобы все наши сны друг о друге сбылись.
Пока этот час только миг,
Чтобы в небе привыкли видеть нас двоих.
Возьми в дорогу только меня -
Я создам тебе кусочек белого дня.
Зевнув, улыбнется Бог,
Увидев дельфинов у твоих ног.
Тоска не придет за тобой -
Мы раньше успеем вернуться домой,
Домой, где не случится войны,
Потому что будет мир, в котором водимся мы.
Муки творчества
Мы проходили черчение в школе богов.
Нас продержали полгода и послали к чертям.
В городе Н все стараются делать без слов.
В городе Н тихо пьют и не верят вестям.
Верили в небо – и дождь окропил нам рога.
После дождя выпал снег и цвета вымогал.
Знаешь, мне все-таки надо, мне хочется встать.
В зеркале кто-то смешной продолжает играть.
Мы проходили риторику в школе чертей.
Нас продержали полгода и выгнали вон.
В городе Н, где хватает хороших людей,
Каждая улица ждет настоящих имен.
И опять эти муки творчества,
И опять накрылось пророчество.
Белый снег мне путает волосы,
А друзья остались без голоса…
Храм
Там за стеклом собираются петь,
Душу под рифмами звонко давить.
Лучше я голосом буду скрипеть,
Мокрой ладонью по струнам водить.
Только не врать, что души не видать!
Только бы то, что мне дали, отдать.
Призрачный храм, ветреный храм,
Сколько же прятаться нам по углам?
Камни в глазах. Это в мой огород.
Это мой город наводит стволы.
Снег по нутру, нет дороги в народ.
Снова вслепую лечу на углы.
Черные улицы мирно храпят.
Белые улицы к черту летят.
Призрачный храм, ветреный храм,
Сколько же прятаться нам по углам?
Верится слабо, что все хорошо.
Силы для веры давно уже нет,
Есть я и ты. И лохматый стишок
Вяжет нам души и путает след.
Путает, путает в кровь имена,
Будто ко времени эта струна.
Призрачный храм, ветреный храм,
Сколько же прятаться нам по углам?
Заварка
Горькая трава уродилась –
Ей мимо рта не пройти.
На ночь завари то, что сбылось
С нами на этом пути.
Круто завари все улыбки
Черного смеха отсыпь
Только не качай в небе зыбки -
Крепко спят святые отцы.
Как заваришь, дай мне напиться,
Чтобы к утру не забыть,
На какой мы бродим странице
И чем тебя мне любить.
Только не бросай в небо сети,
Лучше бросайся в меня.
Сверху все равно мы как дети,
Пляшущие у огня.
Ангелы давно здесь не парят,
Лишь посылают весть.
А глаза упрямо вверх глядят,
А душа хочет есть.
Ей осточертела пустота
В собственном голосе.
А на синем поле от креста
Черные полосы.
Пока мы спим
Пока мы спим, расходятся круги.
Слепая цель намечена не зря.
Холодный дождь откроет дверь с ноги
И смоет к черту наши якоря.
Затопит все квартиры и мосты,
Мосты, которые в меня впились,
И над домами плавать будешь ты,
И песнями встречать старуху-жизнь.
А я всплыву с ракушками в руках,
И будет все прозрачно и легко,
Не будешь ты шарахаться впотьмах,
Чтоб вскипятить от смерти молоко.
Мы вспомним, как платили по счетам
За газ и цвет, за воздух и за ночь,
Как тишина летела к нашим ртам,
Пока ее не смыл весенний дождь…
Пока мы спим, у нас одна лишь цель –
Проснуться в этом городе смертей.
Зима навечно стелет нам постель,
Весна с надеждой ждет своих гостей.
Поезд
Поезд идет,
Пока мы держим след.
Значит, вперед
Туда где наших нет,
Где зеркала
Похожи на войну.
Карта легла
Делить все поровну.
Поровну кровь,
Как будто кожи нет.
В омут да в бровь
Ударил жидкий свет
В омуте вонь,
Как будто нет души…
Глубже не тронь,
А выше не дыши.
Я перед жизнью видел сон:
Уходит голубой вагон…
А поезд мчится под уклон,
Все выше голубой вагон.
В этой игре
Нас держит стук колес.
В мутной заре
Ни голоса, ни слез.
Стали гадать,
Чтоб верить налегке -
Выпало спать…
И волосы в руке.
Сна нет как нет,
Звенит пустой стакан.
Мы держим след,
А значит, нужен план.
Будем чертить
Мосты от крыш до туч,
Будем лепить
Веселый острый луч.
Я перед жизнью видел сон:
Уходит голубой вагон…
А поезд мчится под уклон
Все выше голубой вагон.
Исповедь
Первая исповедь после трех лет анаши,
Друга крылатый оскал.
Новая вера, как будто не пел и не жил,
Будто я снов не глотал.
Помню, как бегал с утра босиком по камням
Будто по спелой росе…
Бочка со льдом по весне дожидалась меня,
Вязла душа в колесе.
Умная пуля глотает надрезами север
Ей нужен мой теплый крест
Ночи и дни постепенно слагаются в веер
Там, где нет занятых мест.
Белые горы домов перестали кричать
Море вскипело в ушах
Помню, когда-то хотел за весь мир отвечать
Мир и поставил мне шах.
Плахой накрыв меня, долго старик все шептал
Целился долго стрелок.
Черное олово встретит тяжелый металл
Чтобы ответить я смог
Умная пуля глотает надрезами север
Ей нужен мой теплый крест
Ночи и дни постепенно слагаются в веер
Там, где нет занятых мест.
Мертвая дорога
Если я пойду
По дороге неживой,
Я не упаду,
Просто буду неживой.
Я останусь здесь
В отражении зеркал,
Опустевший крест,
Словно я и не мечтал
Солнце выреветь
На ближайшие пески.
От себя любить
Все равно что от тоски.
ОТ тоски до дна
Не осталось ничего,
А ты живи одна,
А я буду нежилой,
Потому что верх
Мне дороги не дает,
Потому что век
Так и просится вперед,
Так и катится,
Разбивая зеркала,
И останется
Только краешек стекла.
Только краешек,
Только белый волосок.
Нарекай уже
Прямо именем в висок.
Так и надо бить,
Не запачкав ни руки.
ОТ себя любить
Все равно, что от тоски.
А я найду свое
На дороге неживой,
Оживлю ее
Зазеркальною водой.
Ты перекрести
Все, что закруглилось вдруг.
ОТ себя уйти
Напрямик уйти от рук.
А куда же я без рук,
Без твоих горячих рук…
Егор Верещагин: Черчение в школе богов.