По заросшим слезами зарубкам
По заросшим слезами отцовским зарубкам на соснах
ты крадёшься на ощупь, марая ладони тягучей живицей,
а тропинка юлит, натыкаясь на трубы артерий насосных,
иглокожим ужом норовит под циновку тумана забиться.
Сколько тропке в тумане ни виться, конец тривиально-внезапен,
он всегда совпадает с началом подземных полётов…
Должно быть
где-то в точке последней росы,
в предрассветном последнем ознобе
над тобой кольцевого затменья подсолнух покатит на запад.
Равнодушный холодный цветок унесёт победившие боли,
на земле оставляя земное – отпавший послед – и не боле…
Шаркает в стоптанных тапках
Шаркает в стоптанных тапках по кругу, по кругу,
по нудному кругу старушка-судьба, семеня.
– Дай руку и вырви из круга! – мне крикнуть бы другу…
Друзей и врагов я давно на семью променял,
оставил в той жизни, в которой гривастой гаметой,
гаметой и только, с набором мужских хромосом,
дотла прожигал безымянных – и эту…и эту,
а пепел сердец улетал в небеса, невесом.
Те годы ушли, улетели, истаяли в дымке,
и нечем из памяти окислы грусти стереть...
Ответь, если слышишь меня, о, немтырь-невидимка,
зачем не прибрал в одночасье, оставил стареть?
Зачем я не сделал, теряя земную опору,
по воздуху следом за ласточкой маленький шаг?
Молчишь…как обычно?..
А я собираюсь на гору…
Да, глупо…и всё же…
Вперёд, мой крылатый ишак!
Неси дурака на снега, ледники и лавины,
что держит за пазухой мизантропичный Парнас!
Семь раз не сдыхать, поспешим-насмешим, половины
дороги к подножью не пройдено, ослик, у нас…
* * *
помнишь
между нет и да навеки
мы лущили грех-орех любовный
той любови – пятаки на веки
тем наивным – перескрип зубовный
знаешь
между больно и терпимо
вырастает лишь одно желанье –
мимо солнца
звёзд падучих мимо
поползти с молитвой на закланье
слышишь
между выдохом и вдохом
стонет и трещит земная хорда
видишь
между выходом и входом
свадебное обернулось вдовьим…
* * *
когда в тебе сойдёт на нет прогорклый дым войны,
умрёт воинственная плоть в руинах тишины,
ты величав и кистепёр пойдёшь по небесам,
а по земле пойдут бродить… ты их узнаешь сам…
хромая жизнь, слепая смерть, любовь – поводырём…
узнав, махнёшь крылом в сердцах – мы пленных не берём…
* * *
это дервишам канувшим в бурную горную лету
это призраку чёрному с пачки памира-казбека
это странникам пешим топтавшим туманную ленту
разрежение неба целебно…
полмира с разбега
покоряющих нас и в желудочный сумрак летящих
перевалов пропахших палёными в дым тормозами
поглощает набыченный цепень и выплюнет в ящик
несъедобную голову-боулинг с пустыми глазами
однажды
однажды
стынущие губы
чуть слышно выдохнут
– Прощай...
и голос мой пойдёт на убыль
ты вздрогнув переспросишь
– Чай? Сойдёт в пакетиках на нитке? Неплохо утоляет жажду!
сорвусь в бессильной злобе
– Дууу...
– Ну-ну не злись уже иду!
я мыслями тебя спроважу
Ступай мой ангел мой хранитель
тебе не отвести беду...
однажды
Наиль Ишмухаметов: Где-то в точке последней росы.