Софья Морозова: Верю - Не верю.
Рассказы эти - о сверхспособностях? Интуиции? Кто герои этих рассказов? Экстрасенсы?
Нет! Во всяком случае, не в первую очередь!
В первую очередь - это рассказы о людях, разных, добрых и не очень, наивных, славных, жестоких. Рассказы – о них. И еще - о сложностях межчеловеческих отношений!
Если б мы помнили прошлое! Если б мы знали будущее!
Мы столько всего в жизни не знаем, не можем предугадать, не в состоянии предвидеть.
Мы, как слепые котята, барахтаемся в поисках правильных решений, тычась носом в теплое пузо жизни.
И, если находим то, что ищем, - то вырастаем и прозреваем.
Бывает, что и не находим.
И бессмысленно обвинять жизнь в жестокости. Она предоставляла каждому из нас шанс, мы просто не все сумели им воспользоваться.
И вот о чем подумала я, дочитав этот сборник рассказов до конца…
Умереть счастливым - тот самый подарок, который приходится «зарабатывать» всю жизнь. И наши труды того стоят.
Мне показалось, что эти рассказы прекрасно ложатся в сборник. И весь сборник, и каждый из рассказов в отдельности представляются мне очень и очень достойными вашего внимания.
Надеюсь, что вам рассказы тоже понравятся.
С уважением,
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Ева Наду
|
Верю - Не верю
2007Грани безумия |Умереть счастливым |Хозяева судьбы
Грани безумия
Уж какой родимец занес меня на чердак, и не знаю, только там, в глубине среди завалов я вдруг обнаружил коробку, на которую раньше не обращал внимания. Открыл и... О чудо! Так это и есть тот самый ящик голландского табака – единственная и увы провальная попытка моего покойного папаши заняться коммерческой деятельностью на заре перестройки. Помню, отец тогда прислал несколько небольших упаковок мне в армию. Мы, чтобы растянуть удовольствие, смешивали его с тем, что вытрясали из папирос, и все равно вкус был незабываемый...
Я внимательно осмотрел находку. Срок годности, конечно, давно истек, но упаковки целые, на чердаке у нас сухо, значит, можно попробовать? Я прихватил с собой одну пачку, спустился вниз и убрал лестницу.
Сварил себе кофейку, скрутил сигаретку – вот оттянусь сейчас...
– Дима! Дима! Открой!
Оттянулся, как же! Сумасшедшую старушку соседку не хотите в гости?
Высовываю голову в окно:
– Открыто у меня, Бабань!
– Дима, – причитает она дурным голосом, – я не могу открыть, впусти меня!
Я прекрасно знаю, что открыть она может, но что с сумасшедшей-то взять? Ей надо, чтобы я вышел, погремел щеколдой, тогда она заходит и, только сделав три шага к крыльцу, говорит нараспев, чуть кланяясь:
– Здравствуй, Димочка!
Такое правило. А почему три шага делает, знаете? Фишка в том, что мы забор перенесли, раньше калитка была ближе к дому, так вот она всегда здоровается, уже «войдя» в старую калитку. Вот так у них у дураков водится.
Я послушно выполнил Бабанин ритуал. Она внимательно посмотрела на меня, повертела глупой головой и заявила:
– Сглазили тебя, Дим.
Сказала так обреченно, как обычно приятели сообщают друг другу о проигрыше любимой футбольной команды.
– Правда, Бабань? А ты почём знаешь? – и, не давая ей ответить, спросил снова. – Чаю-то попьешь?
– Коли не отравишь, – и хохотнула так, что мне аж жутковато сделалось.
Хрен поймешь, может она всю жизнь только прикидывается?
Я пропустил Бабаню вперед, и она по-хозяйски направилась на мою кухню, по дороге подбирая мусор с дорожки и шепча какие-то заклинания на помидоры. Она всегда мне что-то шепчет на огород – чтоб росло лучше. Растет, вроде, нормально – не жалуюсь. У меня огород вообще-то не является источником дохода и по большей части выполняет чисто декоративную функцию, ибо, проживая в частном секторе, я все же являюсь истинным горожанином.
Вытащив из кармана мобильник, я одной рукой незаметно набирал смску дочери Бабани – Люсе. Теперь с изобретением мобильной связи Люсе стало, конечно, проще искать свою безумную мать, а раньше она, как оголтелая носилась по району с выпученными глазами и орала через все заборы: «Мать! Мать мою не видели?».
Люсе было лет сорок пять, и она давно и прочно, как и Бабаня сошла с ума. Только по другому поводу. Если Бабане всюду мерещилось колдовство, порчи, привороты, то Люся строго ударилась в религию. Ясна поляна, Люся была не замужем, и почти красивая грудь ее и необъятная задница так и не узнали мужской ласки. Зато пела Люся замечательно. В церковном хоре, на всех свадьбах и праздниках, и просто так, для души, когда думала, что никто не слышит. Знаете, что для души пела? Думаете «Ой, мороз-мороз»? Нет! Из «Земфиры». Не вру. А похоже-то как! Я сперва подумал, радио у кого-то, пригляделся, а это Люська на огороде кверху задом стоит – сорняки выдирает и орет: «Ну, пааачему?!» Вот такой у меня дурдом за забором. Ну да, дело не в этом.
Значит, отправил я Люське смску, а пока она из храма придет и Бабаню заберет, требовалось старушечку развлечь, чтобы она никуда дальше не укоптила. Тем временем Бабаня уже взялась у меня на кухне порядок наводить и вдруг как заорет:
– Вот оно! Вот оно – проклятье! – И пальцем кривым в открытую пачку с табаком тычет.
– Бабань, успокойся, – я принял старушкино буйство за простое неведение. Ну, не видела бабка голландского табака, к тому же от него шел такой запах... ммм... эх, сейчас закурю...
А она, как услышав мои мысли, вдруг верещать начала:
– Смертью! Смертью пахнет!
Вот, черт! Совсем бабка свихнулась. Скорей бы уж Люська пришла. Тем временем Бабаня ходила вокруг стола, как кошка вокруг клетки с канарейкой, потом осела так на табуретку и, уставившись на пачку, словно читая там что-то, начала шептать страшным басом:
– Венчается раб Божий Павел рабе Божьей Анастасии...
Затем вздрогнула, встала, вытянулась и сказала:
– Встать! Суд идет!
Я непроизвольно встал.
– Признаетесь ли вы, Ковтунова Анастасия Денисовна, в убийстве Игнатова Павла Андреевича.
У меня внутри все похолодело. Игнатов Павел Андреевич – это отец мой. А вот кто такая Анастасия я как раз и понятия не имел.
– Убила-убила-убила, – заорала бабка, падая на стул и закрывая лицо руками. – Убила единственного своего...
И вдруг вскочила, оглядела кухню стеклянными глазами, полными слез и какого-то отупевшего горя и зашипела:
– А выйду и ее убью, и сынка ее прикончу...
По-моему спектакль затягивался. У меня уже все кишки морским узлом завязались.
– Бабань, хорош цирк устраивать. Пей вон чай, а то остынет. Печенье будешь? Может тебе сыру дать?
– А колбасы нет? – жалобно спросила старушенция.
– Колбасы нет, а ты кушать хочешь? Может тебе супу погреть?
– Ага, погрей, - оживилась Бабаня. – А какой у тебя?
– Бабань, прошу запомнить, у меня – харчо. Я другого не умею варить. Так что даже не спрашивай. Раз ко мне пришла – значит – харчо. Поняла?
Достал из холодильника суп и поставил его на плиту, а когда повернулся, Бабани уже не было. Не было на столе и пачки с табаком. Я выскочил на улицу. Бабка бодро улепетывала по дорожке, тромбуя за пазуху заветный пакетик. Мне было смешно, но я все же побежал за Бабаней, и, споткнувшись об лейку, во всю свою длину растянулся на дорожке. Содрал, конечно, ладони и слегка испортил джинсы, а противная старушенция уже кланяясь и шепча как положено: «До свидания, Димочка!» возле «фантомной» калитки, направлялась на улицу. Благо там уже ее перехватила подоспевшая Люся.
– Не знаю, как тебя благодарить, Дима! – начала было она, но вдруг осеклась, наблюдая с каким выражением лица я поднимаюсь с земли.
Глаза ее округлились, бровки приподнялись, нос наморщился – Люся готова была зарыдать, пришлось улыбнуться.
– Ладно тебе, Люсь, ну, чего ты...
Я подошел к калитке. Бабаня пряталась за Люсину спину, всем видом давая понять, что пачку с табаком ни по чём мне у нее не вырвать. Да и хрен с ним, у меня целый ящик на чердаке. А Люська тем временем лопотала свою обычную оправдательную скороговорку:
– Ну, что мне делать? Что мне делать? Ну, не запирать же ее на ключ? А вот так случись что, пожар там или еще что, она ж и выскочить-то не сможет? А? Ну, не могу я с ней сидеть все время. Мама, да стой ты там нормально! На вот, хлеб пойди отнеси на стол положи.
Вдруг Люся бросила на меня быстрый взгляд, потом снова опустила свои странноватые глаза и пробурчала:
– Ты бы в храм сходил, Дим...
– Да, что со мной не так? – почти разозлился я.
– Дим, ну, я просто сказала...
И она посеменила следом за своей чокнутой мамашей.
Еще с крыльца я почувствовал запах гари. Черт! Я же суп включил! Да, что за утро?! Когда я вымыл плиту, отскреб нагар с кастрюли и вылил холодный кофе, мой взгляд упал на ту самую самокрутку. Я представил вдруг стеклянные глаза Бабани и курить мне расхотелось. Выбросил сигарету в помойное ведро и пошел на работу.
Все-таки не устаю удивляться этой контрастности – каких-то семьсот метров и из нашей «сельской» местности попадаешь в самый обычный городской пейзаж – высотки, супермаркеты, яркие витрины, широкие улицы. Жалко будет, когда наш район пойдет под снос, под такие же новостройки...
Как я ни отгонял мысль о том, что произошло сегодня на моей кухне, полностью избавиться мне от нее не удалось. Кто такая эта... как ее... У меня в голове зазвучал Бабанин голос «Ковтунова Анастасия Денисовна», да вот она самая, кто ж она такая? Если следовать логике сумасшедшей бабки, то получается, что она убила моего отца. Но отец умер от сердечного приступа – это подтвердили все врачи, и никакого судебного разбирательства не проводилось. Хотя я тогда был в армии и лежал в госпитале с какой-то острой инфекцией, и о том, чтобы ехать на похороны, речи быть не могло. Но мама не стала бы мне врать... Или стала бы... Я чувствовал, как по спине пробежал мороз. Но даже если предположить, что эта самая Анастасия убила отца, то причем тут «венчается»? Убила из ревности? И грозилась убить меня и маму. Но ведь мама умерла от рака, и тут уж все происходило на моих глазах. Черт знает что! Проклятая старуха! У меня в голове роились самые разные бредовые подозрения. Например, что табак и в самом деле был каким-то образом отравлен или, скорее даже, заговорен. Ведь заболел-то я один, а курили мы его всем взводом. Какая связь? Поясняю (я от Бабани много чего наслушался, можно сказать почти специалист): если навести порчу на какую-то еду с целью навредить конкретному человеку, то остальные могут ее есть спокойно – им ничего не будет, то же самое может касаться любого напитка, табака, да, чего угодно. Можно даже на одежду порчу навести. Тогда опять нестыковка, если мы с отцом смолили, как две печные трубы зимой, то мама-то не курила! Да и вообще бред какой-то! Как эту женщину могли судить за убийство? По-моему, в Уголовном Кодексе нет статьи «за наведение порчи и сглаза».
Вот дура старая! Сколько раз мне уже предлагали продать этот дом и перебраться в нормальную квартиру, в нормальном доме, где все живут своей нормальной жизнью и ни у кого на чердаке не стоит коробка с заговоренным на смерть табаком, и не приходят в гости выжившие из ума старухи. Конечно, каждый сам выбирает, во что ему верить, но порой происходят такие вещи, которые сложно считать простым совпадением.
До работы я добрался с уже окончательно и бесповоротно испорченным настроением. А когда через пару часов заметил на ладонях странную сыпь – понятное дело, касался табака руками – то наконец-то решился. Позвонил другу, который несколько лет назад в милиции работал. Генка пообещал поспрашивать своих, кто что сможет из архивов вытащить, а я поплелся в аптеку. Небрежно взглянув на мою пупырчатую ладошку, барышня-фармацевт фыркнула:
– Аллергия обычная у вас, чего так перепугались-то!
Вид у меня действительно был весьма взволнованный, потому что больше всего ждал, что мне скажут: «У вас неизвестная неизлечимая смертельная болезнь!», а с аллергией-то можно жить.
– Можете вообще ничего не делать – пройдет к вечеру, только постарайтесь вспомнить – на что это. Если будет сильно чесаться – выпейте это, а если не пройдет, то продолжайте пить таблетки, а руку помажьте вот этим. С вас семьдесят три рубля девятнадцать копеек.
– Хорошего дня вам, девушка! – чуть не приплясывая, я вывалился из аптеки и тут же проглотил одну из таблеточек.
На моем рабочем месте меня ждали новости.
– Тебе из милиции звонили – просили связаться с ними как придешь, по этому номеру, – испуганно сообщила девочка с респшен.
Полагая, что это приятели Генки, я бодренько набрал номер. Но это был, действительно неприятный сюрприз. Кто-то пытался пробраться ко мне в дом, а потом, когда это не вышло – собирался поджечь его. Но, узнав, кто этот горе-поджигатель, я уж совсем озверел. Догадываетесь уже? Ага, Бабаня. Ничего не оставалось делать, как отпроситься с работы и идти вызволять дуру из милиции.
Всю дорогу она твердила свое: у тебя в доме порча, не выбросишь – сожгу дом. Пришлось на ее глазах оттащить на свалку всю коробку с голландским табаком. Причем старуха еще специально весь его распотрошила и своей клюкой с другим мусором перемешала. Смешная она все-таки – Бабаня. Добившись своей цели, поскакала домой вприпрыжку, да так, что я за ней еле успевал. При этом все бурчала себе под нос что-то, вроде бы даже угрозы, кому я так и не понял.
– Бабань, ты ничего не затеяла, а? Вид-то у тебя больно шебутной?
– Затеяла – не затеяла... – туманно отозвалась бабка. И вдруг повернулась резко ко мне и сказала серьезно. – В храм иди.
– Зачем? – опешил я.
– Иди в храм. Иди, – она так еще шикнула на меня и ногой притопнула, как в те далекие времена моего детства, когда у нее голова еще хоть немного варила.
Поскольку за весь день со мной не произошло ничего хорошего, я решил, что уж от того, что я в церковь схожу хуже-то точно не будет.
Не помню, сколько времени я провел там. Поставил свечки за упокой души своих родителей, за здравие всех родственников, кого вспомнил и просто так. Потом бессмысленно бродил от иконе к иконе и никак не мог уйти. Не хотелось мне. Из этого странного оцепенения меня вывел вибрирующий мобильник.
Пришлось выйти на улицу. Звонил Генка.
– Ребята говорят, нет тех архивов. Пожар там был. Но тетка такая и правда есть, я тебе ее адрес сейчас смской скину.
– Валяй, – согласился я.
В ожидании сообщения я присел на лавочку, напротив входа в храм, и прикрыл глаза. Начало лета, солнышко, благодать...
...Открыл глаза я уже вечером, когда немного похолодало. Заснул, понятное дело – таблетки от аллергии... Голова гудела, ноги – как ватные, спина затекла, на заднице мурашки от жесткого сидения. И, конечно, к вящей радости «скорая» на нашей улице. Неприятно это. К кому бы? Не может быть! Люська стоит зареванная, народу вокруг человек двадцать. Неужели с Бабаней что? Вот уж кто казался вечным... Когда я подошел, машина уже уехала, оставив недоуменных соседей обсуждать происшествие.
– Жива? – первым делом спросил я.
– Очень плохая, – ответил кто-то из старушек.
– Колдовала опять, – шепнула другая. – Я заглянуть успела...
– Порчу снимала, – поправила третья.
– А правда, что когда порчу снимают, то она на того, кто навел, перекидывается? – спросил кто-то.
– Да-да, я тоже об этом слышала...
Выслушивать весь этот бред мне показалось делом бесперспективным, и я пошел спать – все равно вечер уже пропал.
Проснулся я с ощущением несделанного дела. Ну, конечно! Анастасия Денисовна! Как я про вас-то позабыл? Где тут меня адресочек? Генка действительно прислал вчера смс. Я глянул на часы. Утро свободно, можно съездить.
Всю дорогу – а ехать пришлось на другой конец города, я думал, что сказать этой женщине. Но так ничего вразумительного и не придумал.
Дом как дом, обычный подъезд, стандартная дверь. Как и предполагалось, на звонок никто не ответил. Я спустился на пролет ниже, покурил, еще позвонил, опять покурил. Позвонил. Постучал. Прислушался. Тишина.
И только я, набравшись храбрости, протянул руку к соседскому звонку, как дверь приоткрылась и из-за цепочки высунулась старушечья голова:
– Вы к Денисовне? А нету ее. Доколдовалась, Господь прибрал...
– А когда?
– Так вчера... – собравшаяся было уходить бабка с удовольствием начала давать показания, – к ней племянница пришла, а через час стучится ко мне – Ирин Михална, вызывай «скорую» у тети Насти с сердцем плохо, почти не дышит. Ну, я быстрей звонить. Долго они ехали... Как же она мучалась грешная... То придет в сознание, то снова, как неживая... Страху-то, страху натерпелись... А как они зашли, только чемоданчики открыли, она уже и убралась...
– А по времени? Днем? Вечером?
– Вечером, темнело уже... Вечером, ага, все сериалы пропустила с ними... Ох, повторять же будут... – и словно вспомнив что-то додельная старушка добавила. – Так что не ходите сюда больше. Померла ведьма!
И дверь со стуком захлопнулась.
– Померла ведьма... – повторил я шепотом. – По-мер-ла... Умереть счастливым
Хозяева судьбы
Конечно же, мамуля, как всегда, была права, но говорить ей об этом я, разумеется, не собирался. Как же, ей скажи, она тогда совсем залечит…
– И все-таки, я была права, – не сдавалась мамуля, – ах, сыночек, ты еще не знаешь жизнь…
– Ма-а-ам… Ну, перестань, я тебе вообще тогда больше ничего рассказывать не буду!
И, правда, какой я все-таки был дурак, когда пожаловался мамуле на Ленку! Просто кретин! Ведь прекрасно знаю, она – мамуля – Ленку терпеть не может и при каждом удобном случае только и высказывает мне...
– Да, можешь ничего и не говорить, – мамуля поджала губы, – я сама догадаюсь, ты не забывай кто я! У меня же ИНТУИЦИЯ!
Началось...
– Я знаю-знаю, ты в это не веришь, и запретил мне гадать и на тебя, и на нее, но чувствовать мне никто не запретит! Черную энергетику ваших отношений, я и отсюда прекрасно разгляжу, для этого мне карт не нужно! А уж то, что у вас не все гладко, я прости меня, по твоему голосу слышу! И дело не в том, что я экстрасенс – во мне говорит СЕРДЦЕ МАТЕРИ!
Нет, она у меня не сумасшедшая, она отличная мать, просто у нее третий глаз открылся. Я сначала немного волновался, тоже думал – спятила, а потом привык. Мне, кстати, многие мои приятели завидуют. А что? Мамуля своим ясновидением прекрасно зарабатывает на себя, и сестрицу мою первокурсницу содержит, а у меня если и возьмет денег в виде исключения, то потом обязательно подарок какой-то сделает. Короче говоря, как бы странно это ни выглядело, но третий мамулин глаз принес ей достатка куда больше, чем два обычных, пока она трудилась бухгалтером. Радует и то, что она нам с Танькой – сестрой моей – всем этим головы не забивает.
– Да, я вообще не пойму, почему ты с ней не разойдешься, если все так плохо... – это Танька выползла из своей комнаты.
– Тебя только забыл спросить! – огрызнулся я.
Действительно так вот просто в восемнадцать-то лет решать мои проблемы. Я как подумаю... Нет, ну, правда, что я должен сказать: «Знаешь, Ленка, мы друг другу не походим, давай расстанемся…» и как я это сделаю? Например, проснусь утром в субботу и сообщу. И что дальше? От всех этих мыслей жуть берет. Пусть уж все будет, как есть, да и какие у нас проблемы?
– Ты мне скажи, ты ее ЛЮБИШЬ? – Танька уселась напротив и вперилась в меня своими черными глазищами. Вот же цыганка, под стать мамаше…
Я вдруг вспомнил, то время, когда мы только познакомились с Ленкой, как я волновался перед свиданиями, как замирало сердце с каждым длинным гудком в ожидании, пока она возьмет трубку… Что-то сжалось у меня внутри, наверное…
– Люблю, – буркнул я. – Какое твое дело? Ты матери помогаешь? Уже первый час, а ты только встала! Долго будешь на шее сидеть?
Танька тут же скрылась в ванной. Вот то-то же, а то ишь… Любишь – не любишь…
– Кстати, а почему она не пришла? – опять мама, ну надо же, перекрестный допрос какой-то.
– Думаю, потому что ты ее терпеть не можешь, МАМА, или ты забыла?
– Я пирог вам испекла, возьмешь с собой, пока Танька не видела?
Вот такая она, моя мамуля…
– Кстати, а почему это она с тобой к нам не поехала? – в дверях появилась Танька с зубной щеткой во рту.
Боже, дай мне силы…
Ленка на самом деле отправилась наводить красоту. На целый день в какой-то салон. Маски, солярии, чистки-блистки… Кажется, это называется «следить за собой». И стоит все это… Да, мне такие мероприятия не по карману, и смысла в них… Этот поход оплатила Ирка – Ленкина сестра. И все это выглядело так, что я либо жмот, который не может дать своей девушке денег на салон красоты, либо неудачник, который на этот салон не может заработать. Нет, поймите меня правильно, Ленка сама неплохо получает, да и я ей ни в чем не отказываю, просто я не вижу смысла в этих походах. Когда я даю ей денег на парикмахерскую, то наблюдаю результат, а тут? Глупо отрицать, что женщина должна за собой ухаживать – вопрос в средствах. Единицы из миллионов женщин посещают эти дорогущие салоны и что? Они заметно лучше выглядят? Да не фига. Все это чистой воды разводка и такие, как Ирка на нее ведутся, тем более, что платит она не из своего кармана, а обдирает мужа. Конечно, Ирочке с мужем повезло, не то что Леночке…
– Кстати, ее родственники тоже тебя недолюбливают, так что не дуйся на нас с мамой. Пирог можешь забирать, я все равно на диете…
– На диете?! Да ты и так на инопланетянина похожа!
– Тебя забыла спросить!
***
В коридоре стояли дополнительные туфли. Первая ужасная мысль – Ирка. Ну, не натрепались в своем салоне, пришли сюда… Хотя Ирка-то вряд ли, я бы ее машину заметил… Фух, Юлька… Ну, Юлька – это ж совсем другое дело.
– А у меня для вас, мои дорогие, ПИРОГ!
– А у нас для тебя НОВОСТЬ! Рассказывай, Юль…
– Да, ладно, я даже не знаю…
– Кажется, у Юльки кое-кто появился! – Ленка многозначительно посмотрела на меня, и я не мог не улыбнуться.
Бедняге Юльке катастрофически не везло с мужчинами. Первый ее парень ушел к … другому парню. Еще один оказался каким-то бандитом. Чем дальше, тем хуже, какая-то кунсткамера. На тот момент, когда мы познакомились с Ленкой, а, соответственно, и с Юлькой, она встречалась с вполне даже на первый взгляд приличным мужчиной. И хотя он на всех производил приятное впечатление, и сама Юлька не могла толком объяснить, что ее не устраивает, но почему-то она твердо решила с ним расстаться. Только этот маньяк был другого мнения. Он преследовал не только Юльку, он доставал всех ее друзей и родственников задушевными разговорами и просьбами вразумить заблудшую овечку. Поначалу все действительно начали воздействовать на Юльку, а когда поняли, что это за тип и дружными рядами встали на ее защиту, было уже поздно. У девочки случился жуткий невроз, результатом которого стало то, что она полтора года не то что не хотела встречаться с кем-то, так вообще из дома боялась выйти лишний раз.
Нормальные холостые мужики и Юлька существовали в разных измерениях, хотя лично я под присягой готов подтвердить, что она могла бы быть находкой и счастьем для любого. Симпатичная, добрая, хозяйственная, работящая, интересная, внимательная… Короче говоря – мечта.
– В общем, все так неожиданно получилось, – тараторила Ленка, заваривая нам чай, – у Юли есть сотрудница – я ее тоже знаю, так вот, она давно уже обещала познакомить ее со своим одноклассником и вот вчера… Ну, расскажи…
Юлька смущенно посмотрела на меня:
– Да, ладно… Не интересно…
– Расскажи, Юль, чего ты стесняешься? – я видел, что ей не терпится рассказать, да и мне самому хотелось услышать историю в подробностях, а то окажется, как в тот раз…
Юльке ведь уже один раз устраивали знакомство вслепую. На встречу должен был явиться богатый красавец, обладающий всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. Но поскольку оба они на это свидание идти стеснялись, то было решено, что он для компании прихватит одного из своих приятелей, работавшего у него охранником, а Юлька возьмет Эмму, чтобы точно не было конкуренции. Свидание прошло прекрасно, Юлька была на седьмом небе, но на следующий день выяснилось, что этот идиот предпочел визгливую, вульгарную толстуху Эмку. Теперь они уже полгода как состоят в законном браке и ужасно счастливы, хотя лично для меня невыносимы и пятнадцать минут проведенные в обществе этого монстра – ну, представьте себе носатую брюнетку весом под сто пятьдесят килограмм при росте метр шестьдесят где-то, обтянутую во что-то обязательно расшитое блестками и финтифлюшками… брррр…
Ну, благо, на это свидание у Юльки хватило ума отправиться без подружек.
– В общем, он оказался очень приятный, среднего роста, правда, толстый немного, ну, так не сильно… да, и что такого? – Юлька посмотрела на меня так, словно бы от моего ответа что-то зависело.
– Конечно, ничего, Юль, – поддержал ее я.
– Ну, мы посидели в кафе, поболтали немного, но так получилось, что мне вчера срочно надо было к отцу съездить, поэтому мы договорились завтра встретиться, может быть, в кино сходим…
– Но, самое главное, – не выдержала Ленка, – ну, скажи!
– Он мне вчера вечером перезвонил и сегодня – уточнял про воскресенье. Слушай, пирог такая вкуснятина!
У меня возникло чувство, что девчонки еще хотят поболтать, и я в этой компании лишний.
– Пойду кино какое-нибудь возьму…
– Только без зауми, лучше комедию, – попросила Ленка.
***
– Простите, пожалуйста, вы не подскажете… – но, увидев, как продавец зашелся в приступе хохота над очередной серией «Очень страшного кино», девушка снова вернулась к стеллажу с дисками.
Она была такая печальная, что я не удержался:
– Вам помочь что-нибудь выбрать?
Мы выбирали диски не меньше часа. Обсудили почти каждое кино. Оказалось, она смотрела те же фильмы, что и я, даже самые-самые старые, даже те, о которых больше никто из моих друзей не слышал, она знала все мои любимые фразы из этих фильмов. Она сказала, что ее зовут Рита (как мою маму). Я пошел ее провожать, потому что уже стемнело. Мы попрощались возле подъезда, и я записал ее телефон. Вернее оба – домашний и мобильный. На всякий случай. И вернулся домой. Смотреть кино.
***
Ленка уснула на средине фильма. Я по-шпионски прокрался на кухню.
– Не спишь?
– Нет, кино смотрю…
– Тогда не буду мешать, я завтра позвоню.
– Буду ждать…
Рита быстро повесила трубку, наверное, потому что я выбрал для нее хороший фильм. Я закрыл глаза. Как странно и быстро можно прирасти к человеку. Нелепо и банально: кажется, я сто лет ее знаю. Я так таращился на нее, что легко могу представить ее голой. Мне кажется, я уже знаю, как она целуется, какая она в постели. Ее смех, жесты, взгляды и запах, все проникло в меня и свернулось калачиком где-то в районе сердца.
На пороге появилась заспанная Ленка.
– Досмотрел что ли? Пойдем спать?
– Сейчас, Лен, покурю и приду.
– Слушай, а ты не помнишь, фотоаппарат еще на гарантии? Может, продадим его, купим какой-нибудь понавороченнее? Или, знаешь, лучше Танюше его подарим. Ты подумай…
Ленка механически положила в рот шоколадную конфетку из открытой коробки и, почти не поднимая ног от пола, побрела в комнату. Я посмотрел на свой мобильник, потом быстро стер из него оба Ритиных телефона, стараясь не запомнить ни одной цифры. Не знаю, зачем я это сделал. Мне показалось, что так будет правильно. Потом пошел спать. Даже не покурил.
***
Громкий плач я услышал уже из коридора и, не разуваясь, я влетел в кухню. Юлька ревела, положив голову на руки, Ленка стояла над ней со стаканом воды и на мой вопросительный взгляд только плечами пожала. Я присел на корточки рядом с Юлькой.
– Ну что ты? Что случилось?
Юлька подняла голову, залпом выпила воду, и, пока на нее не накатила очередная волна истерики, выпалила, запинаясь и подвывая:
– Он сегодня не позвонил утром, я ждала-ждала, а он не позвонил. Я взяла ему две смски отправила – ничего. Тогда я ему позвонила, он сперва не отвечал, а потом говорит: «Наверное ничего не получится, Юль…» Я спрашиваю: «Сегодня?» А он говорит: «Вообще…» И все, и трубку повесил.
Юлька снова зарыдала. Я посмотрел на Ленку, она на меня, в ее глазах тоже были слезы:
– Почему они так поступают?
– Ты меня спрашиваешь, Лен? Я-то откуда знаю, – с непонятным мне самому раздражением ответил я. – Пойду сигарет куплю...
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Софья Морозова: Верю - Не верю. Сборник рассказов.
Рассказы эти - о сверхспособностях? Интуиции? Кто герои этих рассказов? Экстрасенсы? Нет!
14.03.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|