Сергей Марин: Право говорить.
Сергей Марин не просто претендует на право говорить, он это право отстаивает и подтверждает - причем в печатном слове.
А в качестве своего рода выжимки-комментария к его полновесным стихам-сюжетам-миросозерцанию хочется привести несколько отрывков из рецензируемого сборника, ярко характеризующих круг (или иную фигуру речи) сюжетных и тематических его предпочтений.
Поэт Марин мечтает и о праве быть услышанным и прочитанным:
"Написать бы том для книжной полочки
(Пусть не «войномировский» объем),
Чтобы те, кто помнит меня сволочью,
Изменили мнение свое..."
И потому сюжетные линии его стихов сплетаются в морской узел чувств:
"Ах, не верь мне: в признаньях задирист,
Я потворствую своре либид!
...А меня сегодня
судили -
За преступную дерзость - любить!"
А когда хочется сделать очередной "выстрел в вечность", то:
"Вечность хрипит - принеси, мол, воды ей:
В горле - любовь, как смертельный нарыв..."
И, даже творя в духе Бодлера, Сергей практически безгрешен в технике:
"Познав с рожденьем сладость дикой боли,
Я рано выседил мазут своих волос...
Я ждал конца, как рота ждет отбоя, -
А сердце в ужасе хрипело и рвалось."
Ну а мечта о попаданьи не в "молоко" творчески подкреплена. Так ждите Поэта на своих порогах, издатели!
"Кто воду льет в вино – не полный шиз ли?
И чёрта ли вникать в мои труды,
Когда ему и в творчестве и в жизни
Хватает и своей белиберды?
Да ведь и я не чтил старья и чуши,
Поскольку знал, что сам пишу сильней,
И был влюблен в такую же девчушку,
И думал исключительно о ней."
Так вперед, к стихам Поэта Марина!
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Вит Ян
|
Право говорить
2004Написать бы том для книжной полочки... |Жгло глаза многоточие... |Мне не хуже, чем обычно... |Под ледяным, полуночным дождем... |А меня сегодня казнили |О, Богиня! Я раб твой влюбленный... |В свое взросленье не поверю... |Не найти, не вернуть, только вспомнить... |Образ женщины, томной и пухлой... |Мой крест с годами все тяжеле... |Безотрадные вести в газетах... |Вечность хрипит - принеси, мол, воды ей... |Вчера весь день безбожно пили... |Когда б со смертью... |Мне снился сон, что ты - в стакане... |Мне так страшно, что я еще жив... |Не забуду тот ужин... |Плевки, окурки, кучи, лужи... |Посижу над твоим изголовьем... |- Презервативы! - шустрый мальчик... |Спасибо, Господи, что жив я... |Чем заслужил я мученья... |Ты поверь мне, я вовсе не злобствую... |У тебя все будет хорошо... |Я не могу рыдать... |Я встал над мусорным ведром... |Я называл тебя красавицей... |Из Бодлера |Гиньоль №1 |О преемственности в макулатуре
Написать бы том для книжной полочки...
Жгло глаза многоточие...
Мне не хуже, чем обычно...
Под ледяным, полуночным дождем...
А меня сегодня казнили
О, Богиня! Я раб твой влюбленный...
В свое взросленье не поверю...
Не найти, не вернуть, только вспомнить...
Образ женщины, томной и пухлой...
Мой крест с годами все тяжеле...
Безотрадные вести в газетах...
Вечность хрипит - принеси, мол, воды ей...
Вчера весь день безбожно пили...
Когда б со смертью...
Мне снился сон, что ты - в стакане...
Мне так страшно, что я еще жив...
Не забуду тот ужин...
Плевки, окурки, кучи, лужи...
Посижу над твоим изголовьем...
- Презервативы! - шустрый мальчик...
Спасибо, Господи, что жив я...
Чем заслужил я мученья...
Ты поверь мне, я вовсе не злобствую...
У тебя все будет хорошо...
Я не могу рыдать...
Я встал над мусорным ведром...
Я называл тебя красавицей...
Из Бодлера
Бодлер, «Цветы зла», CXXXV
Вольный перевод
Познав с рожденьем сладость дикой боли,
Я рано выседил мазут своих волос...
Я ждал конца, как рота ждет отбоя, -
А сердце в ужасе хрипело и рвалось.
Чем меньше оставалось сделать вдохов,
Тем глубже втягивал я воздух ледяной.
В халате белом реял пьяный доктор…
Прощай, обрыдлый мир и здравствуй, мир иной!
Я был всего в мгновении от цели,
И жизнь еще качалась перед сценой,
Но все быстрее в зал впускали тьму.
Завеса вдруг исчезла – и я замер:
Окостенев, с раскрытыми глазами, –
Отныне безучастный ко всему… Гиньоль №1
Гиньоль №1
Где я был? Где я был? Но, зайдя в этот порт,
Как икру, я метал якоря.
Я спустился на берег. И с тех самых пор
Здесь и жил, свою трусость коря.
Были пьянки и драки. Во всех кабаках
Я показывал удаль свою.
Но однажды в ночи - будто страшный приказ -
Я услышал мольбы из кают.
- Капитан! нам уж век, как пора уходить!
Якоря твои съедены ржой.
И тотчас мое сердце заныло в груди,
Точно грубо задетый ожог!
И, не выдержав боли, я вдруг заскулил,
До костей сунув в зубы кулак -
И катился с меня за приливом прилив,
Вычерняя подостланный флаг.
Я пытался, как мог, заговаривать страх:
- Это ветер шумит... Или сон.
Задремал я, хрипя, лишь к началу утра -
С пересохшим, опухшим лицом.
А проснувшись - как будто такой, как всегда, -
Я с борта окунулся в вино,
Только пил уже так, что на дно оседал
В первой луже напротив пивной.
Эта ночь затянулась на тысячу лет:
- Протрезветь?! - чтоб бежать?! - ни за что!!!
И, как в море, качало меня по земле,
Будто в самый безжалостный шторм...
Но итог любой ночи извечен - рассвет, -
Спишь ли ты, иль, истерзанный, бдишь:
Я услышал, как зреет роса на траве,
Когда понял: - Пора уходить!
Я, как зомби, тогда поднялся изо рва,
Отрясая гниющую плоть -
И из тела устало червей вырывал,
В тех местах, где оно отмерло.
Словно к Солнцу из тьмы, я побрел к кораблю -
Он и был-то - рукою подать...
Омывал мне лицо лепестковый салют,
И, дурачась, смеялась вода.
Я едва не свалился в шальную волну:
Был истерт до прозрачности трап...
Но меня он пронес! лишь прощально вздохнул...
И прибой растворил его прах.
-Я вернулся! Матросы! Вы живы? Пьяны ль? -
Клокотал я, гортанью давясь,
И ошметки моей гнойно-бурой слюны
Освежали на палубе грязь...
А в грязи увязали осколки костей,
Черепа и обрывки одёж...
Нет ответа... Лишь ветер тревожно свистел,
Да устроили чайки галдеж.
- Вы погибли, друзья! - и моя в том вина!
Наше судно годится в утиль!
Но, хоть поздно, - я верил - еще не финал:
Надо только отсюда уйти.
Как птенец, покидающий затхлость гнезда
И покорный лишь ветру утра, -
Я направлю корабль в прохладную даль -
Там, на воле, легко умирать!
Старый якорь - один! - мое судно держал -
Неподвластный стихиям титан:
Стороной обошли его время и ржа -
Только крепче как будто он стал.
Тяжело! От натуги я аж посинел
И трещал, точно рвущийся холст...
Но железо на дне оказалось сильней -
Я иссяк и, мертвея, ополз.
Еле жив, я не мог уж подняться с колен -
А издохнув - тем паче не смог...
И, раздавленный небом, застыл мой скелет,
Как прочтенное наспех письмо... О преемственности в макулатуре
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Сергей Марин: Право говорить. Сборник стихов.
29.04.04 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|