Ирина Жарнова: Музькина мать..
Представьте себе такую ситуацию. Дед, выпив малость с незнакомцами, приносит потом от них домой своей старухе огромное яйцо и требует у бабки, чтобы она это яйцо высиживала, потому что оно снесено марсианкой, которая снесла вот да сбежала. «Опять упился! — орёт бабка. – У какой страусихи спёр?»
«Анекдот», — скажете вы. Нет, не анекдот, а сказка. Или может быть даже сказ. Я несколько лет читаю сказки и сказы Ирины Жарновой и всегда с удовольствием. Этот небольшой сборник – не исключение. Написано просто, легко, увлекательно, остроумно. Но Ирина не только развлекает. Можно разглядеть в этих небольших сказках и нечто назидательное. В рассказе «Музькина мать», например, Правда выглядит совсем как у Высоцкого. Помните? «Баба, как баба, и что ее ради радеть? Разницы нет никакой между Правдой и Ложью…» Что же советует такая Правда обратившейся к ней за помощью Музе? «А ты солги». Ну, дескать, и будет тебе счастье. Правда горькая, но — правда…
Пересказывать не буду, неблагодарное это занятие. Читайте с удовольствием.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Музькина мать.
2008Музькина мать. |ЗМЕИЩА. |МАРСИАНКА.
Музькина мать.
Родители ее когда-то Мусей звали. А как померли, взяла ее на воспитание бездетная вдовствующая барыня, да стала звать Музой – для благозвучия и возвышенности. А все вокруг стали Музей кликать. Так и повелось.
Барыня Музьку хоть и любила, но в ежах держала. Особенно строго наказывала за ложь.
- Ты, Музочка, только правду должна говорить. Правда – она всего краше, - всегда говаривала.
А еще никак не хотела барыня занавестившуюся уже свою воспитанницу замуж отдавать. Под любым предлогом сватов отшивала, пока не померла. Погоревала Музька, да и замуж засобиралась. Благо женихи опять повалили: и девка хороша, и приданное вроде заманчивое. Да вот незадача: стоило ей разок с очередным женихом поболтать, его как ветром сдувало. А дело все в том, что Музя по воспитанию своему всем претендентам правду-матку в глаза лепила. И спросят - лепила, и не спросят – лепила. Кому насчет внешности его ненароком пройдется, кому сболтнет, что приданного у нее – ломаный грош (барыня-то покойная, как оказалось, едва концы с концами сводила). А кому начинала свои планы на будущую семейную жизнь излагать: как муж у нее по струночке ходить будет.
Кончилось тем, что женихи к ней дорогу забыли. Да и молва пошла, что она, в девках пересидев, стала слегка того…
Запечалилась Музя, а тут как-то встретилась ей цыганка с цыганенком.
- Вижу, девка, венец безбрачия на тебе, - разохалась та, взяв Музьку за руку.- Исчезнет он лишь тогда, когда ты Правду живьем увидишь. Позолотишь ручку, малец мой тебя к ней сведет.
- Пусть ведет, - согласилась девица.
*
- Увижу Правду, попрошу, чтоб стала моей названной матерью, - мечтала Музька, продираясь вслед за цыганенком сквозь лесную чащу. – А потом буду всем рассказывать, какая она красавица - Правда-матушка.
Наконец пришли к покосившейся избенке. Постучались. Дверь открылась, и на пороге появилась женщина… страшнее которой свет белый не видывал.
- Чего надо? – осклабилась.
- Мне бы Правду увидеть, - заикаясь, пролепетала Музя.
- Это я и есть, - ответило чудище.
- Так как же я людям рассказывать буду, какая ты красивая? – едва слышно прошептала ошарашенная Музя.
- А ты солги, - ухмыльнулась та.
*
С тех пор вернувшуюся домой Музьку как подменили. Как рот откроет, чтобы правду-матку сказать – вспоминает лесную встречу. И льется из уст ее нечто, на правду мало похожее. Зато и замуж удачно вышла, и друзьями обзавелась, и разбогатела, и в семейной жизни счастлива. А кто старое помянет, да былыми принципами ее попрекнет, тому с улыбкой отвечает: «Правда, она ж как женщина, - чем более приукрашена, тем привлекательней». ЗМЕИЩА.
Какой грибочек! У Меланьи аж дух захватило. Она спрыгнула в небольшой овражек за красавцем-подосиновиком и ….. похолодела, увидев в полуметре от ног своих свернувшуюся в клубок огромную гадюку. Разбуженная незваной гостьей змея мгновенно вскинула… две головы, растущие из одного могучего тела. Две пары глаз уставились ледяным взглядом. От ужаса девушка оцепенела. Лишь в висках стучало: «Спасите! Спасите! Спасите, кто-нибудь!»
И тут, словно с неба свалившись, железный щит упал к ногам Меланьи и пришлепнул гадюку. Сверху же на щит свалился (вернее, спрыгнул) дюжий детина в кольчуге. Схватил девушку на руки, быстро вытащил из овражка и поставил на землю.
- До чего ж вы бабы- дуры! – улыбнулся он. – Кто ж в змеином овраге грибы собирает? Э, да ты, судя по одежке, из дочерей боярских? То-то слышу: мамки-няньки на весь лес голосят, тебя разыскивают.
Меланья хотела поблагодарить и объяснить, что про овраг ничего не ведала, и вообще по грибы в первый раз в жизни выбралась, у батюшки разрешение выканючив. Но не смогла: язык как к небу прирос.
- Ой, дитятко, ой, что с тобой?! – заверещала вдруг выскочившая из кустов нянька Ниловна. – Ишь, бледненькая какая! Этот бугай тебя так напужал?
Меланья отрицательно помотала головой.
Ой, домой надо! – схватившись за сердце, продолжала квохтать Ниловна, возглавив хор подоспевших служанок. – Случись что с тобой, боярин и нас не помилует. Пойдем ужо, дитятко. Возок наш недалече, да и кучер заждался.
Нетвердой походкой, ведомая под руки мамками-няньками, боярышня пошла, плохо понимая, куда и зачем.
*
С тех пор смешливую, шуструю и бойкую дочку боярскую как подменили: стала она безразлична ко всему и грустна. Но того хуже – перестала разговаривать: молчит, как рыба – и все тут. Старик-боярин каких только лекарей не приглашал – все без толку: чахнет девка, хоть плачь!
Ну, и не удумал он ничего оригинальнее, чем пообещать выдать дочь замуж за того, кто ее из хандры выведет.
Желающих поначалу нашлось много. Но после первого знакомства женихов как ветром сдувало. А дело в том, что, утратив способность говорить, обрела Меланья другую: взглядом в ступор вводить. Не простой это был взгляд – змеиный. Захочет от назойливого кавалера избавиться, взглянет, как тогда в овраге на нее змея в четыре глаза смотрела – и все: скис жених и помышляет лишь о том, как скорее ноги унести.
В народе уж слухи поползли, что боярская дочь либо порченая, либо, того хуже, ведьма. Злые языки за глаза Змеищей прозвали. А Меланья, и правда, постепенно во вкус вошла: по душе ей пришлось взглядом людей в дрожь вводить.
Боярин между тем все мрачней становился: и женихи дорогу забывать стали, и от взгляда дочкиного у самого порой мурашки по коже. А тут вдруг новый претендент на руку и сердце объявился.
- Кто таков? Каких кровей будет? – напустил на себя важность боярин, когда слуга доложил ему о вновь прибывшем.
- Не говорит, - развел руками слуга. – С виду обычный ратник, да еще и пол лица забралом закрыто.
- Ладно. По мне сейчас – хоть бусурманин, - тоскливо подумал боярин, а вслух приказал. – Веди в светелку к дочери: пусть счастья пытает.
*
- Опять жених! – вздохнула Меланья, отпустив слугу. Услышав звон кольчуги, она подняла на входящего свой «коронный» ледяной взгляд.
- Надо же, забралом прикрылся, - усмехнулась в душе. – Ничего, голубчик, глаза не защитишь!
Но незнакомец от взгляда ее не сник. Наоборот - бесцеремонно уставился в ответ. Да так уставился, что не выдержала дочь боярская, отвела глаза. И тут взгляд ее упал на его щит, чем-то до боли знакомый. А в щите том отражалось ее лицо, обезображенное надменным, змеиным взглядом.
- Тебе это отражение никого не напоминает? – вдруг знакомо улыбнулся жених и поднял забрало. – Глупая и напуганная ты гораздо красивее была.
- Я и сейчас глупая и напуганная! – вдруг обрела дар речи Меланья. – А щитом своим лучше дверь в светелку привали… МАРСИАНКА.
Всем нормальным людям аисты детей приносят, а деду Пыжичу – марсиане. Вернее, сам он сгеройствовал.
Возвращался он как-то навеселе от кума из соседней деревни, да и заплутал в лесу малек. Вышел к полянке какой-то, глядь – посереди нее тарелка летающая стоит, на солнце переливается, а перед ней сидит, щеку рукой подперев, весь сиреневый с головы до пят гаврик. Грустный такой сидит – думу думает И второй поодаль - огромное, с тыкву, яйцо к тщедушной сиреневой груди прижимает и слезы льет – прям, как человек.
По трезвому делу Пыжич забоялся бы, а под хмельком ему и не такие чертяки порой мерещились. Эти даже ничего – симпатичные и, опять же, горюют. А наш человек, известное дело, жалостлив. Да и слыхивал он, огольцом еще будучи, о марсианах, что изредка в дремучий их лес наведывались. Молва шла, что зла они людям не чинят: поколупаются чуток в траве, поковыряются в земле – и откочуют.
Волхвы, опять же, с большим почтением к ним относились. Вообщем, решился Пыжич. Тем более, что и поговорить с чудиками головастыми страсть как хотелось.
- Об чем горюем, мужики? – гаркнул он, из кустов вывалившись.
Те от неожиданности аж выцвели.
- Да вы того, не тушуйтесь. Я ж не лиходей какой, - заверил он их благодушно.
- Да вот, соображаем, как проблему одну решить, - придя в себя ответил тот, что с тыквой-яйцом в обнимку сидел.
- Соображать, милок, на троих надобно – тогда и проблему сдюжишь, - наставительно изрек Пыжич и достал из-за пазухи бутыль самогона, что кума от щедрот с собой дала. – Ну-кась, покумекаем, как положено. Угощайтесь!
Марсиане сперва стремались – не разрешено, дескать, им инструкцией ничего у землян есть и пить.
- Так она же далече, Ендструкция ваша немилосердная – не увидит, – заверил их Пыжич и для наглядности сам первый из горла отхлебнул и, крякнув от удовольствия, малосольным огурчиком захрумкал (кума-золотце и закуской снабдила).
Чудики осторожненько по глоточку сделали и ну ойкать – так прошибло! А потом… Вообщем, распробовали.
А, наугощавшись изрядно, рассказали новому дружке, какая беда у них приключилась.
У марсиан этих, знамо дело, все не как у людей: женщины, что куры, по одному яйцу сносят, затем – высиживают, пока дите не вылупиться. Так вот, прилетела с ними ихняя бабенка, да, снеся яйцо, убегла с каким-то нашенским. С землянином то есть. Бабы – они у всех одинаковые, ежели втрескаются. А эти двое теперь в тоске и непонятках: что с яйцом делать?
- Дык сами высидите – всего и делов, - икнул Пыжич.
- Ой, да что ты! – ужаснулись. - Нам инструкция не позволяет.
- Да что ж у вас там за Ендструкция ! Прям ведьма лютая! – возмутился дед. – Вот у нас князь, к примеру – с понятием. А знаете что, друже? Давайте я свою старуху припашу – пущай высидит. Нам, бездетным, радость, и вам – облегченье.
Те посумлевались для порядку. Потом еще по глоточку- другому отхлебнули – и расцеловав деда губами своими слюнявыми, согласились.
Короче, притащился старик домой развеселый и с марсианским яйцом.
- Ну, Нюра, седай дите высиживать, - заплетающимся языком скомандовал. – Да чтоб старалась!
- Опять упился, ирод! – взвыла бабка. – У какой страусихи ты енто спер?!
- Молчать! Бояться! – стукнул дед кулаком по столу. - Чадо в нем ино-пла-те-нянс-кое
- До белой горячки! – ахнула старуха, но перечить поостереглась – пьяный муженек на расправу скор бывал.
Просидела, сердешная, на яйце всю ночь, благоверного недобрым словом поминая. А на утро треснула скорлупа и раскололась. А внутри – младенец, девочка: глазки сиреневые кругленьки, что плошки, бровки, реснички, волосики на головке тоже сиреневые, а в остальном – человек-человеком. Лежит – не пискнет, ручками – ножками сучит, улыбается.
У Пыжича на радостях аж бодун прошел.
- Марфой назовем, - говорит.
Вот так и появилась у стариков дочка. Только деревенские ее Марсой кликать стали. Ну, Марса – так Марса. Пыжич не возражал.
* * *
Шестнадцать лет незаметно пролетело. Совсем одряхлели старики. Одна у них забота теперь – Марсу замуж выдать, перед тем как отойти в мир иной. Как же ее, такую, одну оставишь? Все девахи окрестные ядрены телом, да бойки нравом, а их дочка – хрупкая, как тростиночка, да к тому же молчунья. Однако, как ни странно, парни ее вниманием не обделяли. Скорее наоборот. – вечерами под окошко очень даже хаживали.
Только Марса все больше на звезды смотрела, чем на воздыхателей своих.
- Ты бы, доченька, кого из них в мужья себе выбрала, - уговаривала старуха. – А то соседи обижаются: дескать, всех женихов к себе привадила и держишь, а замуж ни за кого не идешь, а их девки одни маются.
Та в ответ лишь взглянет блюдцами своими сиреневыми, копной волнистых волос встряхнет, да улыбнется загадочно. Ну что ты будешь делать?!
В те поры задумал князь сына своего единственного женить. Да только гонористый наследник родителя огорчил. Не захотел, как заведено, стрелу в чистом поле пускать, да за ней в поисках невесты мыкаться.
- Это, папаня, только в глупых сказках ляги в царевен превращаются, а в жизни обычно – наоборот, - заявил. – Да и вообще, в лом мне по свету таскаться. Щелкну пальцами – сами набегут. Объявляй, давай, вседержавные смотрины невест. Типа - кастинг.
Вздохнул старый князь, почесал седую головушку, да и приказал юному, но мудрому не по годам, племяннику своему Олегу проехать по вотчине, девок, что на выданье, отсмотреть, наилучших отобрать и ко двору доставить..
Много ли, мало ли городов и весей тот с подручными объездил – добрался наконец и до нашей деревеньки. Что тут началось! Девки красятся, сурьмятся, наряжаются, мамки на подхвате мечутся! А Марса сидит себе спокойнехонько – вышивает.
Вот уж выстроились раскрасавицы на околице пред очами ясными князева посланника. Тут и бабка Нюра приковыляла: Марсу неразряженную, да нераскрашенную за руку привела..
Взглянул на деву Олег – остолбенел. А марсианочка у бабульки вырвалась – и в лес тикать. Сколь ни искали ее, сколь ни кликали – где там! Вообщем, отбор без нее прошел Увезли трех счастливиц во дворец на наиглавнейшие смотрины.
Ну а Марса к вечеру домой возвратилась. Посмеялись над ней соседи, и потекла жизнь своим чередом.
Только через день Олег вдруг вновь объявился, один, без свиты – и прямиком в Пыжичеву избу. Вошел, увидал Марсу – и застыл опять. Стоит, молчит, и Марса молчит. Только смотрят друг на друга и улыбаются.
А потом взял он ее за руку, из дома вывел, на коня посадил и увез. Вот только у княжеского терема так и не появился.
Как узнал о том княжич молодой, взвился.
- Сыскать! – кричит, все вокруг круша. – Я на марсианке жениться хочу!
Увы…
Хотеть, оно конечно... Но с марсианками действовать надобно – они по кастингам не размениваются!
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Ирина Жарнова: Музькина мать.. Сказки и притчи.
Ещё несколько сказок Ирины Жарновой – весёлых, современных, умных, остроумных.
06.02.08 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|