Татьяна ДружининаКошки и бабочки2008Ты - бабочка Весенний день не краток и не долог, К тому же, все равны перед закатом, И каждый пустоте принадлежит. Нас видит бог - печальный энтомолог - И может, пожалел уже сто крат он, Что снова изучает этот вид. Заволокло. Просвечивает реже. Несмелыми "о боже, дай мне силы!" Пространство окончательно засей. Ты - бабочка, и это неизбежно: В конце концов, мы все чешуекрылы, Да и теплолюбивы тоже все. В парении бесшумных махаонов, В бессмысленных метаньях мотыльковых Суть воплощенья - каждому свое. Их видит бог, и знает только он их По именам... А небо на засовах, И вечер где-то около снуёт. Вечерний чай вальсирует в стаканах, От страха сбилось облачное стадо, И солнце обволакивает кляр. Так мало, непродуманно и странно: От куколки до первых листопадов. Ты - бабочка. Последний экземпляр. Наверх Одиночество кошки и комнатного цветка Непочатый блокнот, пропадает привычка ткать Вечерами из рифмы. Внутри начинает зреть Одиночество кошки и комнатного цветка На пустом подоконнике в будущем сентябре. Облака наливные, нарезаны из лекал, Заоконный эскиз по-лубочному простоват. Предвкушенная в августе осень нелепа, как Птица феникс, навеки уставшая восставать. Всё и сухо, и сладко - стихи, курага, урюк, Даже горе - не горе... И видится в полутьме, Как его музыкально ажурные кисти рук, Уточняют узор, так что даже не стоит сметь, Добавлять от себя, да и нити не так чисты, Как, бывало, весной, когда бойко идет игла. А внутри - седина, а снаружи - боязнь простыть, А бега по утрам - потому что привык седлать. Желтизна побеждает в масштабах дворовых лип, С ней не хочется спорить, а хочется посчитать Кардиоидные листья и каждый дождливый всхлип, Чтоб владеть листопадом... Но радость уже не та От грядущего бабьего лета, и все не то, Как кубышка физалиса, станешь пустым на треть, Только вспомнится: старая кошка, окно, цветок И пустая квартира в предсказанном сентябре. Наверх Те берега Руки устали, и сил на последний замах, Ночь залепила глаза, разрыдаться мешает, Тиной изглодана лодка, и чьи-то впотьмах Души причудились ивами и камышами. Тёплую ночь облака безупречно чернят, Как безупречная чёрная тёплая кошка. Грусть одолела - не вытравишь этот сорняк, Только запястьем по вёслам в бессилии бьёшь, как Будто бы можно исправить теченье реки. Вечные стонут уключины, нету им сноса, Ночь полосата, и кажется, сети закинь - Вынырнут лунные тигры и лунные осы. Да и луна - только спил от вселенской оси, Ближние звёзды моргают от запаха стружек. Берег ли это уходит, сверчок ли осип, Берег уходит, а может быть, ивы всё уже? Ночь всё берёт и берёт от воды интеграл Видимо, просто не видит её постоянной, Ветер сухим камышом от тоски поиграл, Вот и ломает уже... И нисколько не странно Плыть за рассветом поодаль, чужим и вторым. Вот уже нет пустоты, тишина многомерна: Мне подпевают уключины и комары, И провожают дорожки речных водомерок. Господи, как одиночество липнет к ногам, Лодка на блюде реки, как ненужный обглодок. Даже не верю, а верую в те берега... Благослови пустоту неотвязанных лодок! Наверх Код для вставки анонса в Ваш блог
| |||||
Татьяна Дружинина: Кошки и бабочки.