***
За чужие печали в твоих погребах навек
Ты не выпросишь Бога у тех, кто тебя призрел.
Ты, наверно, из тех, кто безропотно в путь потек,
Чтобы к утру вернуться с заправкой для новых стрел.
Ты уже привыкаешь, и яд принимаешь внутрь,
И тогда забываешь, что раньше не так жилось.
Ты, наверно, из тех, кто послал тебя в этот путь,
А иначе, откуда такая чужая злость.
А верёвочка кончится, если её не вить,
Но отравленный властно глядит со своих высот.
Не возможно поверить, как мало у нас любви.
Почему в моём зеркале только твоё лицо?633
***
Одного из здешних недавно снесли в ломбард,
А другого сделали ковриком в кабинете толстого дяди,
Третий стал шестёркой - дорогой (помнишь, из карт?),
По нему куда-то прошли, на него не глядя.
А двоих отпели, выпили с ними за упокой,
Но они смеялись, и до сих пор живые.
А иного поймали в клетку, велели: "Пой",
Он поёт, но, конечно, не так, как поют иные.
Знакомой девице построят дом и напишут стих,
Мне его читало одно из спиленных брёвен.
А меня подстригли, сказали - в бляди, но фея из молодых
Прошептала: Жанна д Арк, теперь мне костёр готовят.
Чертовщина, в общем, которую извинить
Ты не сможешь: не плачем и не надуваем губки.
Я разбила свой телефон и теперь могу позвонить,
Чтобы слышать, как ты говоришь с осколками трубки.883
ДРУГУ
Нас хранила чужая беда и чужая любовь,
Мы гуляли по травам, они - по трамвайным рельсам.
Я прошу, если друг - не позволь мне забыть про боль,
Не позволь мне забыться, скурвиться, притереться.
И когда ты мне скажешь: «На то особый резон»,
В телевизор засунешь мой голос, моё лицо,
И когда оправданием станет для подлецов
Стихоплётство моё (Я ведь знаю, что не сезон
Для открытой боли), не дай мне забыть про боль,
Не позволь мне лицо моё прятать в твою ладонь,
Осуди мою глупую, злую, смешную роль,
Только верь, что огонь, в котором пляшу, всё равно огонь.
***
Когда я приду к тебе старой, забытой, больной,
Побитой жизнью, совестью, пьяным мужем,
Я не скажу, конечно, что ты мне нужен.
Ты будешь такой же добрый и холостой.
У тебя будут жить коты, а девичьи глаза со стен
Посмотрят на нас так, как будто нам всё прощают,
И какая-то женщина угостит меня чаем,
И какой-то кот не слезет с моих колен,
Когда мне будет пора уходить отсюда;
И мне придётся снять его, положить на кресло.
Я захочу исчезнуть, и я исчезну,
Но перед этим помою твою посуду...
А потом, невпопад, как во времена другие,
Я спрошу тебя: «Было же? Было здесь».
Ты ответишь беспомощно: «Это есть»,
И улыбнёшься, больно, как все дорогие.
***
«Не песня страшная, а распевочка.
Найдите Бога хоть одного».
«А что ты знаешь о Боге, девочка?»
«Не знаю, милые, ничего».
«Зачем напрасно по нашим нервочкам?
Мы все издёрганы и честны,
И в том, что ты народилась, девочка,
Нет нашей прихоти и вины.
Свою рубашку носи-донашивай,
В какой с рожденья, другой не сшить.
Не стыдно в лавках чужих выпрашивать
Клочочки воздуха для души?»
И песня страшная, и распевочка,
Да всё ж без песни страшней всего.
Но что ты знаешь о смерти, девочка?"
«Не знаю, милые, ничего».
Анна Гуркова: Распевочка.