***
по ночам мои кошки меня пасут,
сторожат не смыкая глаз.
по ночам в мир выходит босой плясун,
оставляя открытым лаз
в королевство смешных непонятных слов,
где в апреле цветет самшит...
в том краю не старея живет Яло -
половинка моей души.
у меня получилось ее забыть,
я привычно бегу зеркал.
побелевшие косы - унылый быт,
прах и пыль моего мирка.
но когда свет луны холодит стекло,
мои кошки почти не спят:
приоткроется лаз и в тоске Яло
до утра будет звать меня.
Рассоха
Мне пора - закатилась за горку звезда,
Словно конь на приколе земная опора.
Не нужно узды - полуночник пришпоря,
Стекаю сквозь пальцы в пролеты моста.
Не стянуть, не сберечь - только ил из пруда
Оседает в капкане из грубых ладоней.
Меня заждались - мои сестры в затоне,
Где дремлет всю зиму речная вода.
Не умею любить, не умею жалеть,
Поцелуи - как ласка болотной осоки...
Не жди, не ищи, ты летаешь высоко -
Следов не увидишь в промокшей золе.
Берегиня-луна выпускает зарю
Словно птаху из зарослей дикого хмеля -
Пора уходить... Оглянуться? Не смею.
Лети, ясный сокол, не то - утоплю.
***
ты не вытянешь. тонкие веточки
не дадут ни опоры, ни удержу,
оставайся на привязи, девочка,
у причала, в молитве по умершим.
у причала, в покое да рокоте,
под умелыми пальцами пастора...
оставляя ветра и дорогу тем,
кто рожден колесить по фарватеру -
с глубины и до края, где меленько,
без оглядки на водные пустоши...
оставайся на пристани, девонька,
прочитай им молитву, по умершим.
Алконост
Выстудит горло, укромные пазухи
Сгон-побережник, насилу мне сватанный,
Гольно на скалах, все вытерто насухо,
Облачным пухом гнездовья залатаны.
Вместо потешно разинутых ртов -
Грязная пена, постылый остов.
Где мои детки, скажи, белорыбица,
Скоро ли встретимся, праздны и радостны?..
Белое море, удастся ли свидится
В эту седьмицу? Церковные старосты
Ходят по берегу каждую ночь -
Даже молитва не может помочь.
Дань корабелам, коварным течениям
Выплачу слабостью дней Алкионовых.
Гольно на скалах, ни смеха, ни пения,
Глупые чайки попрятали головы -
Зреет змееныш в последнем яйце,
По ветру стелется хриплый фальцет.
Болотный корень
Пропахла тиной, липкой чешуей,
Мерцают плечи теплым малахитом.
Впотьмах луна сквозь лиственное сито
Льет молоко в прохладный омут мой.
Застыл камыш в подряснике болотном -
Пастух без паствы, стражник у ворот;
Беспутных дев влечет водоворот
Моих волос, заколотых неплотно.
Святые спят, приткнувшись на краю
Клубком тумана, огоньком неверным.
Святые спят - во избежанье скверны
Купая пальцы в призрачном раю.
Притихла флейта в стеблях тростника,
Шептались сойки на верхушках сосен.
Был мир - моим. Все лето и всю осень.
До белых мух, до ломоты в висках.
Стрела легла под сердце, как дитя,
Корона съехала и стала смерти вровень.
А мой дурак - настоянный на крови
Болотный корень выдернул шутя.
Птичья старость
дева, дева, где моя старость, мои морщины?
моя стоптанная клюка?
бог мой, дева, что ты бормочешь? вино, мужчины?
облетели уж, не скликать.
мне оставили лунный серп.
мне оставили в поле рожь.
я теперь по ночной росе -
босиком. моего - не трожь.
охолонь, не тяни руки -
что осталось, легко забрать.
раздала я весь жар другим,
мне теперь не зажечь костра.
дай мне лучше белые косы в четыре ленты,
расплету как начнет светлеть.
спой мне, дева, спой по-сорочьи, проводим лето
босиком по сырой земле.
Арина Шахова: Сорочьи песни.