Алексей Петров: Первые (очерки истории отечественной рок-музыки, часть II).
Итак, мы продолжаем публикацию очерков истории отечественной рок-музыки Алексея Петрова. В этой части описывается жизнедеятельность и удивительные приключения, с одной стороны, таких знаменитостей, как Стас Намин, «Цветы» и «Машина времени», с другой - творческий путь Лермана, Саульского, Валова, Дюжикова - менее известных на Родине музыкантов, но также внесших очень серьёзный вклад в развитие отечественной рок-музыки.
Продолжение, разумеется, следует.
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Первые (очерки истории отечественной рок-музыки, часть II)
2004Лерман. Саульский. Валов. Дюжиков. |Стас Намин и «Цветы» |А. Макаревич и «Машина времени»
Лерман. Саульский. Валов. Дюжиков.
Да, время всё расставляет по своим местам. Градского, например, сегодня называют «дедушкой русского рока». Но такими же «дедушками» могли бы стать, к примеру, Александр Лерман, Юрий Валов или Сергей Дюжиков...
Многие считают, что Лерман 60-х годов – фигура более колоритная и влиятельная, чем Градский. В то время Лерман, может быть, как никто другой, пел бит на русском языке. «Его музыка – какая-то живая смесь ирландского, еврейского и русского, но с сильным российским акцентом, – говорит А. Буйнов. – Другие тоже пели, но чаще всего это был какой-то тупой и холодный официоз. А у Лермана была фольклорная, а значит, живая струя».
Лерман успел поиграть и в «Скоморохах», и в собственной группе «Ветры перемен», и в «Араксе», и в «Весёлых ребятах», и в «Добрых молодцах». Он вырос в Вильнюсе, и в нём всегда чувствовалось чисто европейское воспитание. В Москву Лерман приехал, когда ему было 17 лет. Хорошо знал немецкую культуру и литовскую музыку. Почти никогда не выпускал из рук книгу, даже на гастролях их возил пачками – по искусству, по культуре Востока, по истории. Очень любил изучать языки. Отличался умом и тактом. «Пел он классно, – говорит А. Барыкин, – и если бы не избрал другую профессию – лингвиста, как он это сделал сейчас на Западе, – то был бы прекрасным музыкантом. Если бы он вырос в Москве, не уехал бы. Бился бы здесь всю жизнь и, в конце концов, стал бы священником... Настоящим! Однако он вырос в западной культуре, и поэтому здесь у него не было ощущения Родины... Сегодня Лерман не эмигрант, он настоящий американец!»
Любители музыки помнят звонкий красивый голос Александра Лермана. Достаточно поставить на проигрыватель пластинку «Весёлых ребят» и найти песню Д. Тухманова «Варшавский дождь»: «...на Варшаву па-а-а-дает до-о-ждь...» Он уехал на Запад в декабре 1975 года. И вскоре стал заведовать кафедрой лингвистики в университете, сначала в Йеле, а потом – в Коннектикуте.
Туда же, в Америку, уехал и И. Саульский, который поиграл и в «Машине времени», и в «Араксе», и в «Арсенале», и с Градским. Вспоминает А. Макаревич: «Он всё время куда-то кидался: то играл джаз, то уходил с головой в восточную философию, то садился на один изюм и начинал медитировать. Его музыкальный потенциал был, конечно, выше, чем наш! Но стержня в нём не было абсолютно. Его швыряло из стороны в сторону. Он трижды приходил к нам и трижды уходил. Игорь был замечательным усилителем наших идей». Сегодня И. Саульский живёт в Вашингтоне. Имеет свою компанию по написанию музыки к видеорекламе. (Иногда удивляешься: откуда в рекламных роликах такие броские мелодии и качественный вокал? Вроде бы поют по-русски, но на нашей эстраде сегодня такого как будто бы нет...). Зарабатывает много. Судя по всему, домой не собирается. В СССР он был разгильдяем, но Америка его очень собрала, у него появилась железная дисциплина...
Гитарист Юрий Валов (настоящая фамилия – Милославский) с детства дружил с хорошо известным сегодня Вячеславом Малежиком. Они вместе занимались музыкой, организовали одну из первых в Москве школьных бит-групп. Позже Валов и В. Кеслер играли в университетской команде «Челенджер». Хотели пригласить к себе Градского, но тот отказался. Вместо Градского пришёл Малежик, и группа стала называться просто «Ребята». Вскоре Валов заболел желтухой и вынужден был уйти из ансамбля. А когда он стал студентом юрфака МГУ, попал в «Скифы», которую сегодня многие называют группой-звездой 60-х. В ансамбле играл и другой известный музыкант – Николай Воробьёв, который потом организовал ансамбль «Музыка» и записал одну из самых первых и удачных рок-опер – «Алые паруса» (автор А. Богословский). Позже Воробьёв навсегда ушёл из музыки.
Вспоминает В. Малежик: «Юрий Валов был своеобразным музыкальным заводилой. Он очень много всего придумывал. Быть может, музыкально и литературно ему всё давалось нелегко, но продукт искусства, который он выносил на суд зрителей, всегда ценился и был качественным».
Поиграв немного в ВИА «Голубые гитары», Валов уехал в Америку и, как уже было сказано раньше, вместе с Лерманом создал бит-группу «Юра и Саша»... Потом он стал работать в такси. Музыка для него там – единственная отдушина. Он пытается что-то сочинять, но, как он сам говорит, там у него есть только три слушателя: пепельница, унитаз и Лерман... Услыхав это горькое признание, Малежик пригласил Валова в Москву, чтобы потом вместе поездить с концертами по стране: «Музыкант со своей музыкой не может долго жить без людей!» Валов приехал, и они с Малежиком некоторое время работали вместе.
Там же, в «Скифах», играл выдающийся гитарист Сергей Дюжиков. Сегодня он считается суперзвездой русского рока 60-х годов, это в один голос подтверждают и Буйнов, и С. Намин, и Малежик... В то время этот виртуоз-гитарист был у нас, пожалуй, рок-музыкантом номер один. Вот свидетельство Андрея Макаревича: «Он поразил меня техникой неимоверной! Некоторые вещи западных музыкантов он играл лучше, чем сами те музыканты. Совершенно невероятно, но это факт!»
Сергей приехал учиться в Московский университет из далёкого города Измаила и уже тогда знал «один к одному» весь репертуар «Beatles» и «Rolling Stones». Поговаривали, что он играет лучше самого соло-гитариста «Beatles» Джорджа Харрисона (впрочем, вряд ли Харрисона можно признать непревзойдённым виртуозом). «Сергей моложе меня на два года, – говорит Малежик, – но старше на целый талант. Это был яркий лидер и неординарный человек с хорошим биологическим посылом и хорошей техникой игры и пения. А биологический посыл – это то духовное и почти физически ощутимое поле, которое исходит от артиста, когда он несёт себя людям...»
Учился Дюжиков поначалу на филфаке МГУ, потом окончил иняз, параллельно (с 72-го года) начав выступления на профессиональной сцене в составе «Голубых гитар». Какое-то время он сильно пил. «Он не мог применить себя соответственно своим незаурядным силам, – считает В. Малежик. – «Период застоя» изломал его так, как, может быть, мало кого. Но, слава богу, сейчас, кажется, всё возвращается к жизни...» Дюжиков пришёл в себя, когда Валов вернулся из Америки в Москву (они и раньше были большими друзьями). Вместе с группой «Саквояж» В. Малежика они гастролировали по стране, а потом Дюжиков засобирался в американский город Беркли учиться на музыкальном факультете... Говорят, сегодня Дюжикова признали в Америке лучшим гитаристом... в стиле «кантри».
Представьте себе, какой была бы наша эстрада сегодня – интеллектуальной, яркой, талантливой, – если бы в те годы, в шестидесятые, телевидение и музыкальная индустрия работали по-другому и если бы официальные власти «признали» этих молодых ребят и разрешили бы им делать то, что они умели и хотели делать... Но тогда «разрешали» Кобзона, Магомаева, Кристалинскую, Пьеху, Хиля, Льва Лещенко (которые, без всякого сомнения, тоже люди одарённые) и звучали совсем иные песни. А в результате мы имеем то, что имеем: простоватую, пустенькую и малость приблатнённую «попсу», где верхом изящества признаны многочисленные «Ветер с моря дул, ты меня надул», «Я её нарисовал, только так и не познал», «Сим-Сим, отдайся и не стесняйся», «Я лучше съем возле ЗАГСа свой паспорт» и «Ты морячка – я моряк, ты начальник – я дурак»... Всё это песенки в какой-то мере симпатичные и уж во всяком случае «легкоусваиваемые», но никакого «дум высокого стремленья» и в помине нет... (Впрочем, уверен, когда-нибудь, лет, может быть, через десять-пятнадцать, мы и эти незатейливые поделки будем вспоминать с изрядной долей ностальгии. Ведь, в самом деле, плевались же когда-то критики и высоколобые меломаны, услыхав «Жил да был чёрный кот за углом...» или «Ландыши, ландыши»...) Стас Намин и «Цветы»
А вот у Стаса Намина, кажется, музыкальная судьба сложилась вполне удачно.
Настоящая фамилия Намина – Микоян. Он внук одного из вождей революции А. И. Микояна. Говорили, что псевдоним Стаса родился от имени его матери, которую звали Нами. Другие считают, что «Намин» происходит от «на минна», что означает «тот единственный»...
В детстве Стас был отпетым хулиганом. Родители решили: единственное, что может его исправить, – это военное образование. И отдали Стаса в суворовское училище, где мальчишка проучился семь лет. Кроме того, юный Микоян учился в музыкалке. Вдохновлённый «Соколами» и «Rolling Stones», он в середине 60-х создал в суворовском училище свою первую группу – «Чародей»: Стас, Хлебников, Веселовский. Анатолий Хлебников позже работал в Центре Стаса Намина, а Слава Веселовский умер в середине восьмидесятых: в экспедиции отравился консервами... Играли плохо, нот ещё не знали, ничего не умели, зато увлекались импровизацией в духе «роллингов».
Макаревич помнит, что в 4-й московской спецшколе была рок-группа с потрясающим составом: Алик Микоян, Стасик Микоян и Гриша Орджоникидзе...
После школы Намин учился на инязе, затем перевёлся на филфак МГУ. В институте иностранных языков играл соло-гитаристом в группе «Блики» вместе с тремя французами-старшекурсниками. В конце 60-х годов он познакомился с Андрюшей Макаревичем и его школьным ансамблем «Машина времени». «Я учил их играть на гитарах, – говорит Стас. – Приходил к ним в школу на вечера, становился к ним лицом, спиной к публике, и показывал им, как брать аккорды. И они играли».
«Он по тем временам замечательно играл на гитаре, – вспоминает Макаревич. – Стасик что-то показывал нам. Он вообще снабжал нас информацией: от него я впервые услышал, что есть Джимми Хендрикс, кто такой Эрик Клептон...»
А. Барыкин утверждает обратное: «Стас – слабый гитарист. Но имя Намина не выпало из обоймы самых основных двигателей нашего рока. Стас, как никто из нас, много сделал для популяризации настоящей рок-музыки. Такие люди тоже нужны! Это чистый бизнесмен от рок-музыки».
В 70-м году ансамбль «Блики» распался, и тогда Намин создал группу «Цветы»: С. Намин, А. Лосев, Ю. Фокин. До этого ударник Фокин играл в группе «Хрустальные камни», в «элитарной» школе №31, что на улице Горького. Первые концерты «Цветы» давали в инязе. Пели песни из репертуара Джимми Хендрикса и «Deep Purple». Намин считает, что тогда Лосеву не было равных по вокальным данным. Однажды ка-а-к врубили Хендрикса!.. Администрация сразу же отключила аппаратуру, но зал уже воодушевлённо орал от восторга. Музыканты стали героями дня. Вскоре рокеров поощрили выпуском гибкой грампластинки (в те годы выпускали и такую, странную, прямо скажем, продукцию...) – впервые в стране подобным образом поощрили рок-музыкантов! Пластинка приобрела такую популярность, что её решили повторить миллионным тиражом. Прибыль от реализации диска поразила издателей. Особенной известностью пользовались песни «Звёздочка моя ясная» и «Есть глаза у цветов» (впрочем, это был слишком уж мягкий какой-то, чересчур уж лирический рок-н-ролл...). Повторный тираж пластинки сделали в «твёрдом» варианте. В 73-м году выпустили ещё один маленький диск – и стали знаменитыми на всю страну. В 1974 году «Цветы» первыми из любительских групп перешли на профессиональную работу – в Московскую филармонию.
«Мы были первой супергруппой, на которой чиновники захотели заработать «бабки», – вспоминает Намин. – На нас делали большие деньги, а нам выдавали по пять пятьдесят за концерт». Но работать всё же мешали. А в самом деле: в каком виде провести этих волосатиков для оформления ставок через Минкульт? Было много скандалов. Пришлось уйти.
Градский говорит: «Это была команда, совершенно не рассчитанная на исполнение рок-н-ролла. Они просто играли красивые эстрадные песни. Они в нашей эстраде были как бы прообразом всех ВИА».
А вот А. Буйнов помнит, что Намин терпеть не мог ВИА. Стас яростно ругался с руководителем «Весёлых ребят» Слободкиным из-за того же Буйнова. «При встрече они говорили друг другу: – Да ты же дерьмо! – Что? Да я тебя изничтожу!»
В 1976 году Намин создал «новый» коллектив, который назывался так: «Группа под управлением Стаса Намина». И тут поэт В. Харитонов сказал Стасу: «Давай попсовые вещи напишем!” “Я такого не умею, – ответил Намин. – Я только рок-н-ролл могу». «Как это не умеешь? Вон Пол Маккартни пишет...» Намин: «И тогда я подумал: “Действительно, Пол Маккартни пишет. Почему же я не сумею?» Сегодня это звучит как анекдот...
Уже первая пластинка Намина и Харитонова «Рано прощаться» стала шлягером. «Это был более мягкий рок, чем я играл до этого. Это был своеобразный попсовый рок...» – говорит Стас. В восьмидесятых выпустили диск-гигант, «с которым мы опоздали лет на пять, но не потому, что не умели, а потому что в 75-м нас запрещали». Был диск на французском языке («Сюрприз для мсье Леграна»), альбом «Регги – диско – рок», в котором пару песен исполнили молодые Л. Долина и Т. Анциферова. Следом пошли знаменитые шлягеры: «Юрмала», «Я найду», «Летний вечер» (явное подражание всемирно известному «Отелю «Калифорния»» группы «Eagles»). «Потом мне всё это здорово надоело, потому что к тому времени в моду вошёл поп-рок, стиль, который мне вообще-то не близок, – вспоминает Намин. – И я решил написать последнюю песню – для детей. Она, с моей точки зрения, должна была завершить моё творчество в поп-музыке». И сочинил «Мы желаем счастья вам». Писал он её как детскую песенку, а получилась песня для взрослых, да ещё приобрела международную известность.
Во второй половине 80-х годов Стас Намин организовал Музыкальный центр, предназначенный для того, чтобы помогать молодым музыкантам. «Считаю, что новая затея удалась. Если бы не Музыкальный центр Стаса Намина, любители рок-музыки, быть может, и сегодня не узнали бы ни «Бригады С», ни «Парка Горького», ни многих других очень талантливых рок-ребят», – пишет Н. Добрюха в своей книге о советском рок-н-ролле. А. Макаревич и «Машина времени»
Однажды в университетском клубе «Гаудеамус» был замечательный концерт. Он длился шесть часов: полчаса играл уже тогда знаменитый «Аракс», полчаса начинающая «Машина времени», полчаса – снова «Аракс», полчаса – «Машина».
А начиналась «Машина времени» в 1969 г. как ансамбль московской спецшколы №19. И сначала назывался он... «МашинЫ времени» (тогда была традиция: название – только во множественном числе). Только к 73-му году музыканты вынуждены были уступить под натиском поклонников группы и стали называться так, как теперь. (Нужно сказать, что уже в 68-м году у Макаревича был ансамбль, где играли он, две девочки и Миша Яшин, который давно уже живёт в Париже – окончил консерваторию, стал пианистом и уехал. Андрей и Миша яростно спорили, нужны ли ансамблю девчонки или нет: у битлов ведь их нет... Одна из девочек Андрюше нравилась. Девчата пели хорошо, на два голоса, но в конце концов пришлось с ними расстаться.) Сразу же было оговорено, что «Машины времени» будут исполнять только свои песни. Вскоре написали 12 песен на английском языке (чтобы было как у «Beatles»).
Ребятам очень повезло с аппаратурой. Одному из участников, Серёже Кавагое, папа-японец привёз из зарубежной поездки две электрогитары и электроорган «Эйстон». Тогда это был предел мечтаний! Правда, Серёжа заявил, что орган – инструмент «небитловский». Но Макаревич доказал ему, что электроорган обязательно пригодится, и даже убедил всех, что на этом инструменте должен играть хозяин, то есть сам Кавагое. Электроорган вскоре у ребят украли, и обнаружили его спустя десятилетие в Сибири. Долго не было бас-гитары, приходилось делать её самим. Сам Макаревич называет первый состав группы таким: Макаревич, П. Рубин, А. Иванов, Ю. Борзов (позже он стал художником), И. Мазаев (в 71-м году его сменил А. Кутиков). Кавагое пришёл чуть позже. Первый концерт дали «на выезде» – в школе №4. Аппаратуру перенесли на себе. Выступление закончилось печально: музыкантов... поколотили. Но концерты не прекратились. Ребята отважно отращивали длинные волосы, Макаревичу приходилось потом эти патлы ещё и выравнивать (потому что у битлов не было кудрявых)...
Потом познакомились со Стасом Наминым, и тот привёл их в ДК «Энергетик» (уже после школы). Там в то время репетировали А. Козлов, Намин, Градский со «Скоморохами», «Второе дыхание». Ансамбли выступали перед киносеансами и устраивали танцы. Макаревич и его товарищи мечтали вступить в Бит-клуб, но уровень группы был низок, поэтому никто юных музыкантов не поддержал, только Градский догадался, что ребят ожидает большое будущее. «Машинисты» же благоговели перед его «Скоморохами». Услышали Градского – и поняли, что рок-н-ролл можно петь по-русски. Вскоре Андрей начал писать песни на родном языке.
Полный штиль, как тряпки – паруса,
И вода, как мёртвая, не дышит.
Я молю, чтоб каплю ветра нам послали небеса –
В небесах меня никто не слышит.
В это время Макаревич поступил в Московский архитектурный институт. Правда, в 74-м году его и Алексея Романова выгоняют из института «за музыку», Макаревич заканчивает архитектурный чуть позже, на вечернем факультете. Некоторое время работает архитектором. Но... «Меня уже тогда начинала интересовать работа над словом. К тому времени я уже понимал, чем действительно буду заниматься», – скажет он потом. А. Троицкий считает, что Макаревич – «первый и потому наиболее влиятельный дизайнер своеобразной словесной школы советского рока».
Русские песни Андрея были непривычны для публики. «Отлично помню, у меня было желание, чтобы публика сидела и слушала, а не только танцевала «под нас». Но наши песни не шли. На наши игры прежде всего приходили подрыгаться или там... девочку «снять». Кроме того, у нас была плохая аппаратура. Доходило до того, что народ не различал даже, на каком языке мы поём...» – вспоминает Макаревич.
Я был готов идти куда попало,
Закрыть свой дом и не найти ключа.
Но верил я – не всё ещё пропало,
Пока не меркнет свет, пока горит свеча.
Совершенно неожиданно в ансамбль приходит ударник Максим Капитановский из супергруппы того времени – из «Второго дыхания». Этот ансамбль делал Хендрикса «один в один». Максим был старше и опытнее «машинистов». Группа Макаревича делает колоссальный скачок в своём развитии и начинает включать в свою программу сложные композиции. Капитановский всё время что-то придумывает, обучает ребят тонкостям игры на рок-инструментах. Через год «Машину времени» приглашают выступить в Бит-клубе. Музыканты снисходительно соглашаются... Потом призывают в армию Капитановского, за ударные садится Кавагое. Они играют втроём: «Макар», Кутиков, Кавагое...
Потом был период, когда «Машина» существовала внутри ансамбля «Лучшие годы», где играли сильные музыканты – Грачёв, Дегтярюк и другие. Взяли «Машину» в основном из-за аппаратуры, но поучиться у более опытных было чему, урок не прошёл даром. Вместо Кутикова, который покинул группу в силу возникших творческих разногласий, в «Машину» пришёл Евгений Маргулис. Новый костяк (Макаревич – Кавагое – Маргулис) обкатывал песни Андрея, которые стали известнейшими шлягерами: «Солнечный остров», «Марионетки», «Флаг над замком». В ансамбль приходили скрипачи, пианисты, духовики, но ядро команды оставалось неизменным.
К середине 70-х «Машина времени» выходит на ведущие позиции среди московских рок-групп и борется за лидерство. Концерты рок-группы сопровождаются невиданным ажиотажем, граничащим со скандалом. В это время для нас, московских студентов, были только две заслуживающие внимания рок-группы в стране: «Аракс» и «Машина времени». Группу «Аракс» счастливчики слушали в Ленкоме, на концерты же «Машины» попасть было очень сложно. Кто-то где-то распространял какие-то билеты, поклонники ансамбля ехали на окраину Москвы или вообще в Подмосковье, а там – пшик: никакой «Машины времени»... На этом популярном названии грели руки многочисленные жулики. Если же концерт не был фикцией, залы не могли вместить в себя всех желающих. Выламывались двери, разбивались стёкла. Поговаривали, что Макаревича спасало то, что отец Андрея – известный в Москве архитектор...
В 1976 г. ансамбль уверенно победил на фестивале любительских поп-групп в Таллине. Музыкантам удалось доказать жизнеспособность рок-музыки, наполненной иным, «незападным» содержанием. Из гастролей в Ленинграде музыканты приезжают с новым участником – отличным певцом и гитаристом Юрием Ильченко, который играл в команде «Мифы». «Ленинградская группа «Мифы» пела тогда невесёлые песенки на уличную тематику и много лет пыталась закончить свой главный опус – рок-оперу «Звон монет» о том, как циничная жизнь портит чистых молодых людей», – пишет А. Троицкий. Ильченко проработал с «машинистами» полгода. (Позже, лет через двадцать, он споёт несколько песен А. Макаревича в фильме «Перекрёсток»)
Группа выступает в Подмосковье, снова в Таллине (и опять – первое место), в Свердловске. Гастроли приносят ансамблю популярность в масштабах страны. В фильме Данелии «Афоня» звучит за кадром песня Макаревича «Солнечный остров». Студенты поют в строительных отрядах и «на картошке» «Полный штиль», «Марионеток», «Битву с дураками», «Новый поворот» и эту, «прикольную»:
Тогда приду в военкомат
и заявлю при всех, как нужно,
что я в душе давно солдат,
и пусть меня берут на службу.
Мне форму новую дадут,
научат бить из автомата.
Когда по городу пройду,
умрут от зависти ребята.
Люди старшего поколения искренне думали, что это песня патриотического содержания, мы же, те, кто вынужден был коротко стричься перед семинарами на военной кафедре и зубрить всякого рода армейскую чепуху, лишь ухмылялись многозначительно... «Сегодня самый лучший день! Пусть реют флаги над полками! Сегодня самый лучший день: сегодня битва с дураками...» – пел Макаревич в другой песне. Конечно, это была большая фига в кармане. Молодёжь это понимала.
Трижды в группу приходил Игорь Саульский, трижды уходил. Потом уходят Кавагое и Маргулис, неожиданно возвращается Кутиков, прихватив с собой из «Високосного лета» ударника В. Ефремова. В одной из студий ГИТИСа ребята знакомятся с талантливым клавишником П. Подгородецким.
Некоторое время ансамбль играл в Московском театре комедии. «Вот новый поворот, и мотор ревёт... Что он нам несёт: пропасть или взлёт?..» Рекомендовал их туда инструктор горкома партии Лазарев, которому было поручено заниматься с ансамблем... с идеологической точки зрения. «Лазарев был рад сбросить нас с себя и спихнуть на какую-нибудь контору, чтобы не нести за нас полную ответственность», – признался Макаревич. «До чего ж порой обидно, что хозяина не видно, вверх и в темноту уходит нить...» Ансамбль стал как бы профессиональным. Молодой зритель валом валил на спектакли, но уходил разочарованный: весь спектакль музыканты сидели в середине сцены и тихонько, чтобы на заглушать актёров, наигрывали мелодии, сочинённые специально для этой пьесы. «Продались...» – пожимали мы плечами.
Полпути позади, и немного осталось,
и себя обмануть будет легче всего.
От ненужных побед остаётся усталость,
если завтрашний день не сулит ничего.
А. Макаревич, «Флаг над замком»
В 1980 году «Машину времени» приглашают в Росконцерт. Уже через несколько месяцев группа уверенно побеждает на Всесоюзном фестивале рок-музыки в Тбилиси. Диск с записью этого концерта продают в магазине «Мелодия» на Ленинском проспекте «из-под прилавка» – только для членов какого-то «общества филофонистов»...
По всесоюзному радио передают всего две-три песни ансамбля, зато Radio Moscow World Service транслирует «Машину» (а ещё «Аракс», «Автограф», «Зодиак»...) почти каждый день – туда, за бугор, на запад. Дескать, и мы не лаптем щи хлебаем, можем играть рок не хуже других. Справедливости ради нужно сказать, что эту радиостанцию можно было послушать и в Советском Союзе.
Полный успех? Но тут на каком-то из Пленумов К. У. Черненко заявляет, что некоторые рок-ансамбли совсем распоясались и несут незнамо что. «Машину» прямо не называют, но многие думают, что это о них. В «Комсомольской правде» появляется статья «Рагу из синей птицы», подписанная В. Астафьевым (имеется в виду популярная песня Макаревича «Синяя птица»: «мы охотники за удачей – птицей цвета ультрамарин...»). Тему подхватывают и другие издания. Получилось как в песне: «Кукол дёргают за нитки, на лице у них улыбки, и играет клоун на трубе...» «Машину времени» и лично Макаревича критикуют все, кому не лень – за всё: за музыку, стихи, поведение во время выступлений, «дымы» на сцене... Но за стихи особенно. Применяется приём выборочного цитирования, фрагменты подбирают такие, чтобы они не имели никакой самостоятельной поэтической ценности. Некий поэт А. Щуплов, например, опубликовал целый ряд статей, в которых подверг резкой критике поэзию Макаревича: в «Литературной учёбе» (№3, 1984), в «Литературной России» (7.09.84), в «Литературной газете» (6.04.88). Щуплов упрекнул Андрея за излишнюю склонность к аллегории, за чрезмерную многозначительность и даже... за обилие числительных в стихах («Сто мелодий, сто надежд и сто дорог...», «Я в сотый раз опять начну сначала...», «Пятнадцать лет назад под это танцевал весь свет...», «Я десять лет назад не обходил преград...») «Но вот настало время вынуть руки из карманов – и, если есть силы и желание, засучить рукава. И что же? Увы, «кукиши в кармане» не стали жестом вынутых рук! – писал Щуплов в статье «Эпитафия «Машине времени». – «Машина времени» не повернула «за новый поворот», и судьба сыграла с ней печальную шутку: время обогнало машину – обычную музыкальную машину – на новом повороте нашей жизни...»
Из группы уходит Подгородецкий (позже он будет работать с Кобзоном, а потом, уволившись, скажет: «Там ничего хорошего не было. Ничего хорошего...»), его место занимает А. Зайцев.
...И всё-таки «Машина времени» продолжала гастролировать по всей стране. Ансамбль побывал более чем в 150 городах СССР. В 1982 году музыканты снялись в фильме Стефановича «Душа», и многие поклонники ансамбля впервые увидели своих кумиров воочию.
А дальше – перестройка, гласность, «всё разрешено». Записываются диски ансамбля (в том числе и со старыми песнями), группу частенько показывают по телевизору и передают по радио. В ансамбль возвращаются те, кто уходил: Подгородецкий, Маргулис (который поиграл и в «Араксе», и в «Воскресенье», и в «Шанхае», и в «Аэробусе» с Ю. Антоновым). Записываются новые альбомы. Например, «двойник» (два диска-гиганта) «Реки и мосты». Очень хвалят альбом «Медленная хорошая музыка». Позже выходит диск «Картонные крылья любви», техно-альбом «Мегамиг» (компьютерные переработки старых хитов). Кутиков делает сольную пластинку. Он вообще очень яркий вокалист и композитор, многие известные хиты «Машины» принадлежат именно перу Кутикова. В 1986 году Кутиков, Макаревич и Зайцев пишут необычную «электронную» музыку для художественного фильма «Прорыв». Иногда сочиняют и Подгородецкий с Маргулисом. Пошли записи на компакт-дисках.
Позже Макаревич увлёкся работой на телевидении (передачи «Смак», «Абажур») и становится «Макаронычем». Сегодня он – респектабельный джентльмен, вполне корректный и, очевидно, лояльный к властям. А ведь когда-то он с иронией пел о старом, списанном на берег корабле, где в трюме теперь есть «кафе и минный зал», вот что: «Был там и я, и, на толпу глазея, с болью в душе понял я вещь одну: чтобы не стать этаким вот музеем, в нужный момент лучше пойти ко дну». И. Угольников в своём «Оба-на угол-шоу» подколол Макаревича так: «Андрюха, брось, уже не катит. Я не знаю, под что у тебя руки заточены, но только не под гитару...» При этом Угольников – в образе молодого рокера-металлиста... А Макаревич снова записал диск – теперь уже сольный альбом в жанре «тихой» бардовской музыки (под акустическую гитару). Но это уже – «новейшая история»...
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Алексей Петров: Первые (очерки истории отечественной рок-музыки, часть II). Историко-биографический обзор.
10.01.04 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|