Дождливое утро в Доминикане
очень похоже на Питер,
немного похоже на Лондон.
спуститься на станцию еще строящегося метро
и – щепотку колумбийского,
и – обратно наверх, смотреть на мокрый асфальт.
ради этого, думаю, стоит.
No alternative
После третьей текилы ей не остается альтернатив –
Однозначно – выпить четвертую и пятую и сесть в углу у лестницы.
Просто смешно.
(Совсем не торкают эти расставания в ночных клубах
А ее – размазывают по углу у лестницы.*)
______________________________
* - чем чаще пьешь и расстаешься, тем меньше торкает. а потом начинается привыкание.
Софья
Софью интересуют только
синяки укусы*
_____________________________
* - поднимаешь футболку, а под ней – только.
После рейвов в холодных замках рук друг друга.
кожей говорят –
«Jack?» – «Rita?»
«Rita» – «Jack».
On The Road. Колючка.
Negative sex.
блокирование отелей для
завихрения спален.
обещаю,
никому хорошо не будет*
___________________________
* - ту-ду-ду-ту-ду-ту-дуду
Серый Город
под этой курткой джаз не играет
скользкое небо-асфальт-под-ногами
в плевках снега может быть
это слюна мертвых котов и кошек
и их мокрая шерсть
в груди под курткой
где джаз не звучит
улицы хлюпают словно
насилую труп города
прогулка руки ледяные в карманах
вечер-еще-не-окоченевший-мертвец вязнешь
в этом времени вязнешь в этой прогулке в этой
черно-бело-серой слизи города вязнешь
взглядом месишь каменное болото
тики безумных светофоров гудки
клаксонов в гриппозный воздух
не спасают от медленной смерти в слякоти
загнившего нутра под кожей в гусиных пупырышках и
еще теплая кожа под курткой
иней изнутри снаружи безмолвная хриплая жижа
с безумными тиками светофоров
это еще не тьма просто тень
накрыла дорогу-отброшенный-хвост-ящерицы
безмолвное кладбище снега и слякоти
мертвых котов на обочинах
эти улицы убиты проказой
сырая земля под ребрами даже курить противно
сифилитический ветер и джаз внутри не играет
Лоретта пробует героин.
сесть на пол,
ноги разведены
колени согнуты, сложены домиком,
руки как спустя несколько лет в клубе под техно –
вытянуть и – между коленей.
в зубах сигарета.
Лоретта сидит на кушетке напротив.
Nightlife.
на ключицах сладкие коктейли/горькая ночь под языком
Истории яда (вариации на тему IAMX).
Во власти зимы прибыл,
любовь и жадность,
с верой я взял, залез на переднее сиденье,
в пыльном комфорте бедного образа жизни Берлинских улиц.
автомобиль из пустоты направлен теплом моего тела.
истории яда всегда только повторяют сами себя.
Джиа.
Bloodsport (вариации на тему Sneaker Pimps).
ххах
ххах
хочу остаться взрослым ребенком
мама, расчеши мне волосы,
я ношу узкие зрачки и узкие джинсы
не пойду снова в школу
буду прикидываться здоровым,
буду ждать воскресенья – дня рожденья.
мои 21 как учебники на уроки, которые я прогуляю
изобретаю relationships на дороге по скользкому краю ванны,
синтезаторы, мелодии в наушниках,
дым online.
мама, где мой пенал,
пачка презервативов и кредитка?
это bloodsport
это bloodsport
шагая по кварталам
синтезаторное «+++а+»
секс и любовь – это не игра
ведь игра – это то, во что можно выиграть
или хотя бы развлечься,
но любовь – это просто кровавый спорт
мои 21 как учебники на уроки, которые я прогуляю
изобретаю relationships – это как спорт –
хождение по канатам,
по скользкому краю ванны,
мама, ты никогда не предупреждала,
мама, ты никогда не говорила –
синтезаторы, мелодии в наушниках,
дым online.
мама, где мой пенал,
пачка презервативов и кредитка?
это bloodsport
это bloodsport
«+++а+»
ххах
ххах
Четыре креста.
хорошенькая.
хищница.
хитрая.
хапуга.
год 93й. по дороге в Нью-Йорк.
Лоретта употребляет героин.
Лоретта говорит, не поверишь, Келли,
а ведь лет двадцать назад,
они вот так же пили пиво, ширялись, трахались,
ездили по этим дорогам, -
все эти
Джоплин, Хендрикс, Роллинги, Мориссон.
Келли знает, что лет двадцать назад,
Джим уже умер в Париже.
Кожа.
Иван Ахмадиев: Poisoned stories just repeat themselves in fucked-up mess.