Свитер
Султанова спряталась в одной из примерочных универмага, натягивая на выпирающие кости очередной потенциальный выходной свитер. Покрутившись и поприседая на плитках пола, Султанова отчаянно пыталась найти ракурс, в котором свитер смотрелся бы не так убого. Потеребив пальцами оранжевый локон на голове, Султанова все-таки решила, что имеет право в конце концов купить что-нибудь именно для себя. И за большую сумму, нежели эта.
Таким образом, когда начался дележ имущества муж Султановой забрал только кожаные ботинки, терку для овощей и серебряный портсигар, подаренный тещей на юбилей.
Веселовская
Сердечная болезнь
Савочкин полюбил Матренину. Так, между миокардом и левым желудочком, стал ощущать он легкое покалывание. «Любовь»-догадался Савочкин и сел смотреть телевизор. Экран не хотел работать и лишь в общих чертах показывал развитие событий.
На утро любовь увеличилась, и Савочкин отправился к доктору.
-Мда- сказал очень важным голосом доктор- у вас сердечная болезнь.
-На сколько она сердечная, доктор?- уточнил Савочкин.
-Самая что ни на есть сердечная. Будет хуже- приходите, прооперируем.
Савочкин еще немного посидел у доктора, рассматривая различный инструмент, и пошел в парк. Грустить и есть мороженое.
В палате кроме Савочкина были еще пенсионер и студент. Студент все время спал, укрывая живот то одним, то другим учебником, а пенсионер ворочался в разных плоскостях. Савочкин ел зеленое яблоко, раздирая его внутренности пожелтевшими зубами и чувствовал, что больше не любит Матренину
Петров и Сидоров
Сидоров только что переехал в новую квартиру и решил сходить познакомиться с Петровым. Он надел жилет, взял из хрустальной вазы тюльпаны и поднялся этажем выше, где жил Петров.
Войдя в комнату, Сидоров увидел, что Петров сидит в кресле, спиной к двери, и смотрит в окно.
Не зная, как привлечь внимание Петрова, Сидоров кашлянул. Затем он кашлянул еще раз, потому что Петров все не оборачивался. Затем он кашлянул еще раз и еще. А затем и еще несколько раз. Потом он кашлянул так громко, что почувствовал острую резь в горле и стал кашлять уже не останавливаясь. Сидоров покраснел, облокотился на стенку, но продолжал кашлять. В конце концов он разозлился, кинул тюльпаны в голову Петрову, схватился за горло, упал и умер.
Петров, почувствовав удар тюльпанов о лысую голову, одел слуховой аппарат и оглянулся: на полу лежал Сидоров в разорванном жилете и уже посиневшим лицом.
"Какой ужас!"-подумал Петров и побежал звонить в милицию.
Романцева и Петровский
Романцева неожиданно воспылала любовью к Петровскому. Срочно научилась готовить голубцы и вязать разные вещества из собачей шерсти. Петровский удивился поведению Романцевой, купил в магазине три прибалтийских баночки кильки в томате, взял канистру спирта и в срочном порядке отбыл на дачу волноваться.
Когда посиневший Петровский вернулся из недельной проспиртовки, то обнаружил, что Романцева уже обула завхоза Комаровского в вязаные носочки и скормила ему все голубцы.
Так Петровский понял, что означает простое женское непостоянство
Драка
Саратов подошел к Торжкову и больно наступил ему на ногу каблуком ботинка. Торжков залился краской и больше никаких действий производить не стал. Тогда Саратов пихнул Торжкова в живот локтем и плюнул в лицо зеленой слюной. Торжков скрючился от боли, но все-таки никаких действий производить не решился. Саратов нагнулся к Торжкову, взял его руками за шиворот и стал бить головой об лаковый паркет 18 века.
Тут прибежала музейный работник Люся в домашних тапочках и выписала Саратову штраф за поломку государственного имущества
Лавочка Зайцева
Зайцев решил купить на рынке одну сосновую доску, что бы сделать лавочку.
Он встал утром раньше обычного, надел штаны в синюю полоску, белую футболку, надвинул кепку на глаза и, выпив чаю с мармеладкой, поехал на другой конец города. Сторговавшись с продавцом сосновых досок, Зайцев купил одну особенно сучкастую, обернул ее бумагой, чтобы никто ее по дороге не испачкал, и поехал обратно. Приехав домой, Зайцев обнаружил, что доска слишком длинная и такой длинны лавка будет ему не нужна. По этому Зайцев решил купить на рынке одну пилу, чтобы опилить досочку по самый сучок . Он встал утром раньше обычного, надел штаны в синюю полоску, белую футболку, надвинул кепку на глаза и, выпив чаю с мармеладкой, поехал на другой конец города. Сторговавшись с продавщицей пил, Зайцев купил одну особенно зубастую, обернул ее бумагой, чтобы никто ее по дороге не испачкал, и поехал обратно. Приехав домой, Зайцев распилил сосновую досочку, и тем самым получил две одинаковые сосновые досочки. Он уже собирался прибить одну сосновую досочку к другой такой же сосновой досочке, но не обнаружил молотка. По этому Зайцев решил купить один молоток. Он встал утром раньше обычного, надел штаны в синюю полоску, белую футболку, надвинул кепку на глаза и, выпив чаю с мармеладкой, поехал на другой конец города. Сторговавшись с продавцом молотков, Зайцев купил один особенно тяжелый, обернул его бумагой, чтобы никто не испачкал и поехал обратно. Приехав домой, Зайцев попытался прибить одну распилиную зубастой пилой сосновую досочку к другой такой же распилиной зубастой пилой сосновой досочке, но обнаружил, что у него нет гвоздей. По этому Зайцев решил купить пару гвоздей, чтобы вбить их в обе сосновые сучкастые досочки. Он встал утром раньше обычного надел штаны в синюю полоску, белую футболку, надвинул кепку на глаза и, выпив чаю с мармеладкой, уже хотел ехать на другой конец города, как вдруг вспомнил, что как раз сегодня ему нужно на работу, потому что работал Зайцев сутки через трое.
Красота тети Моти
Сливкин сидел в автобусе и пожевывал кусок зеленого билетика. На очередной остановке в двери вошла тетя Мотя и уселась напротив Сливкина. Сливкин оглядел синими зрачками Тетю Мотю, поразился ее красоте и усиленно стал делать вид, что действительность за окном его занимает больше.
Тетя Мотя расстроилась и пересела на другое сидение, где сидел Горбиков.
Горбиков поднял взгляд от газетных столбцов, поразился красоте тети Моти и густо покраснел. Тетя Мотя, видя смущение Горбикова, сама покраснела из-за своей красоты. Горбиков, заметив состояние лица тети Моти, закрылся газетой и покраснел еще сильнее, чем в первый раз.
Тетя Мотя, чтобы больше не краснеть Горбикова, расстроилась и передвинулась на другое сидение, где сидел Лапушкин с супругой.
Лапушкин, увидев напротив себя всю красоту тети Моти, выкатил глаза до возможных пределов и вдруг перестал отвечать на бесконечные вопросы сидевшей рядом с ним супруги. Супруге такое развитие событий не понравилось, и она вежливо попросила тетю Мотю пересесть на безопасное расстояние.
Тетя Мотя погрустнела и пошла в самый конец салона, где сидел Самоделкин.
Самоделкин к счастью спал, облокотившись виском на окно, и не мог оценить всю красоту Тети Моти.
Банкин
Банкин подошел к Филиппову и сухо проговорил: «Привет, Филлипов!». Филлипов смерил взглядом Банкина, почесал нос указательным пальцем и ответил: «Привет, Банкин!». Банкин очень обрадовался такому приветствию и стал кружиться по комнате.
Тут в комнату зашел Яшин, и комната уменьшилась.
Банкин, по инерции еще кружась, направился к Яшину, стукнул ему по плечу и закричал от радости: «Привет, Яшин!». Яшин, часто моргая длинными ресницами, облокотился на стенку и впал в кататонический ступор. Банкин, не услышав ответа, подергал Яшина за рукав и расплакался.
Тут в комнату зашла Редькина, и комната опять уменьшилась.
Банкин, всхлипывая и утирая слезы зеленым платком, направился к Редькиной, уткнулся ей в грудь и устало прошептал: «Привет, Редькина!». Редькина, крайне возмутилась поведением Банкина и оттолкнула его, а потом, подумав, дала пощечину. Банкин очень разозлился и даже покраснел.
Тут в комнату зашел Сергеев, и комната стала совсем крохотной.
Банкин, все еще красный от пощечины Редькиной, подошел к Сергееву и грозно сказал: «Привет, Сергеев!». Сергеев, увидев Редькину, которую он любил всем своим не раз прооперированным сердцем, пробормотал что-то бессвязное и сунул Банкину чашку с чаем. Банкин удивился и поднял брови.
Тут дверь открылась и в комнату заглянула голова Иванов.Тело Иванова войти не могло, потому что в комнате не было больше места. Тогда Иванов прищурился, увидел Банкина с поднятыми бровями и чашкой чая, и раздраженным голосом сказал : «Чай пить в столовой!».
Векшина Векшина: Петров и Сидоров.