Время вспоминать камни
Соевый соус
Разве вам никогда не хотелось дотронуться рукой до рыбки, глядящей на вас во все свои маленькие глаза из аквариума? Но если ее удастся выловить, рыбка превратиться в вашей ладони в беспомощный комочек, потерявший всю свою привлекательность. Наверное, поэтому создатели этой маленькой пластиковой рыбки-соусницы так тщательно воспроизвели все мельчайшие чешуйки и плавнички. Всю ее рыбью анатомию. Трогать ее – воплощать мечту погладить аквариумную рыбку.
Он свинтил колпачок, поднес к лицу рыбку-соусницу и, закрыв глаза, впустил в себя терпкий и загадочный запах моря.
- Ваш бенто ланч, - официант вернул его к действительности. К заиндевелому окну, у которого он сидел, глядя с четвертого этажа во двор склада, уставленного контейнерами с синей надписью «Маерск». Там, внизу, посреди изрисованного узорами следов снежного двора стояли друг напротив друга две собаки. Одна, рыжая с пятнами, высокая, другая низкая черная, толстая как сосиска. Собаки лениво лаяли друг на друга, поочередно выпуская облачка пара. Звуки за стекло не проникали, и казалось, что собаки беседовали на повышенных тонах, причем черная выглядела начальником, а рыжая – нерадивым подчиненным, получающим по заслугам.
«Хитрые они все-таки, эти японцы» - думал он, выдавливая из рыбки содержимое: и соуса уходит совсем чуть-чуть, и рыба на столе. Он посмотрел на принесенный официантом набор из нескольких неаппетитных суши, водорослевого салатика, похожего на шинкованную редьку, и обезглавленной жаренной рыбы. «Эстеты, тоже мне!».
«Кругом обман!» - он вспомнил запах соевого соуса и мечтательно улыбнулся – есть все-таки в мире что-то настоящее!
Через полгода, накопив, наконец, на билет, он стоял, на одну треть погруженный в соленую морскую воду и плакал от восторга и разочарования одновременно. У ног его исполином лежало море. То самое море, о котором он столько мечтал.
Но оно совсем не пахло соевым соусом.
Яблоко
Знаешь, я не дам тебе это яблоко.
Оно вкуснее, чем ты любишь.
С расстояния вытянутой руки оно кажется мне зеленым, но по мере приближения к лицу, я, к ужасу своему, начинаю различать на его поверхности континенты.
Со всеми географическими необходимостями.
Но обратного пути уже нет, и я откусываю Африку.
У нее отчетливый привкус хорошо прожаренного, но все же жестковатого, то ли зебринного, то ли буйволинного мяса. После Африки в горле осталось неприятное ощущение сухости, и чтобы подавить его, я открыл пошире рот, и откусил Азию целиком.
Карри, пожалуй, было многовато, но зато перца в самый раз.
В зубах застрял кусочек Гималаев, и я выковорил его самым неприличным образом, используя средний палец, и сделав зверское выражение лица. Европа показалась пресноватой, и я тут же заел ее салатиком из бразильской сельвы, заправленным маслянистой Амазонкой.
Когда в моей руке остался только огрызок, я понял:
Боже! Я сожрал мир!
Вместе со всеми этими великими людьми: Бэтменом, Человеком-пауком, Карлом Лагерфельдом и Оззи Осборном. Хотя его я бы все равно рано или поздно съел за то, что он сделал.
Я поднес огрызок близко-близко к глазам. Настолько близко, что разглядел на кончике черенка тебя и меня. Нас двоих.
Юрий Серебрянский: Четыре коротких рассказа.