* * *
Стихов серьёзные тома
Манят своей сердечной тайной.
В окне застывшие дома
Заснежены зимой хрустальной.
Века сливаются в одно
И в тонких шелестят страницах,
И этой ночью вновь не спится,
И смотрят ангелы в окно.
Снова рассветы
Снова рассветы встречаешь тревожным
Письмом по бумаге.
Слово покинуло древние ножны:
Пишутся саги.
В этой душе вновь отболеет
Судьба поколений.
Тонкие руки, пухлые губы –
Маленький гений.
Снова шагаешь по тёмным асфальтам,
Листья футболя.
И где-то в сердце делает сальто
Капелька горя…
Снова рассветы кофейные с рифмами
Вместе встречаешь.
Кто-то не ждёт тебя, скольким ты нужен –
Не замечаешь.
С ресниц вытираешь так осторожно
Капельки влаги.
Слово покинуло древние ножны:
Пишутся саги.
* * *
Моё грустное настроение –
В переплетениях дождя,
В разговорах автобусных,
В жёлтых листьях и в отражениях…
Моё грустное настроение
Ищет, ищет себе
оправдание,
В галереях, музеях и выставках
Не находит себе выражения…
Моё грустное настроение
В капюшоне, насквозь промокшее,
В парке звонко по лужам шлёпает,
Но не может найти понимания
И не слышит в дожде объяснения…
Невесты
* * *
Освещённая светом тонким
В лёгком танце кружит Земля…
Тает в тёплых ладошках ребёнка
Конец февраля.
На чердачном окошке затихнув,
Я рифмую все звуки снизу,
Подбирая под рифмы ритмы –
По холодному звону карнизов.
Но все песни в снегу разливаются
Так заливисто, громко и звонко,
И осколки переливаются,
Забавляясь, в руке ребёнка.
Любовь смиренная
Любовь смиренная и вещая,
И больше ничего не надо…
Укутаешь нетёплым вечером
В уютный шарф из листопада…
Обнимешь клятвенно и трепетно,
Творя пред Богом обещанья.
Любовь смиренная и вещая –
Залог небесного свиданья.
А я смеюсь и снова балуюсь.
Все неприятности ничтожны…
И я смеюсь, и я не жалуюсь,
Шурша листами бестревожно.
За эту детскую улыбку
Ты небесам даёшь обеты.
Она, как настроенья скрипки –
Предверье будущего лета.
Ну, что ещё тебе хотелось бы?
Насильно тут не взять, не надо…
Укутаешь нетёплым вечером
Мне плечи в шарф из листопада…
* * *
За пределами вне-меня
Столько всего.
За пределами вне-меня –
Какая-то чушь.
За пределами вне-меня
Горят фонари и чьи-то слова.
За пределами вне-меня
Я всегда остаюсь права.
Делаю ошибки в словах,
Ничего не могу понять.
Я наивна в свои 15,
Также как сильна в 25.
Тёмный лес, покрытый лоском
Света звёзд; такси, огни.
Мы с тобой совсем одни –
И утренний Воздухофлотский.
Приз – тревожная жалость
Королевы-свободы, пьянящей
Женщины, имя которой – Усталость,
Молчащей…
Делаю ошибки в словах,
Ничего не могу понять.
Я разумна в свои 15,
Также как глупа в 25.
За пределами вне-меня –
Между вокзалом и аэропортом –
За пределами вне-меня
Остаются за бортом,
Забывают открыть глаза,
Ловят привидение дня –
За пределами вне-меня.
За пределами вне-меня
Плачущей, спящей, смешащей
Я хочу остаться собой –
Настоящей.
Детство
Оставляя в покое заведомо беспокойное,
Губы измазывая в ниточках сладкой ваты,
Ждать. В сумбуре, в полумраке искать достойное,
Быть на Земле рождёнными в восьмидесятых.
И может быть, кому-то покажется странной
Эта странная быль,
Но есть прохладный туманный день
И окна на монастырь…
Ходить в глубину себя, где есть небо и есть любовь,
Не прятаться от дождя, не видеть снов
И к тёплой руке прижиматься – ты это знай,
Что нет ничего дороже. Лети. Летай
В этом туманном
Прохладном прекрасном дне,
Отыскивая самого себя
На очень глубоком дне.
И может быть, кому-то покажется странной
Эта странная быль,
Но есть прохладный туманный день
С окнами на монастырь…
В мир идущим
* * *
По осеннему парку гуляют души...
По осеннему парку гуляют души,
Разнарядка в силе, а где-то праздник…
И нам так трудно друг друга слушать,
Не слыша лишнего, не видя грязи.
Каждый ищет положенное ему место,
И все – в осени: и шум фонтана,
И любовь, похлопывая по карманам,
Ищет царственное священство,
Троеточия пролагая, полагая все, полагая…
Всё стремясь, и как-то не понимая,
Что судьба сама рукополагает.
И горит расцветками эта осень,
А потом зима. Все шагают прямо
И куда-то. Только чужая проседь
Задаёт вопросы, как в детстве мама.
Прокутив избытки, от недостатка
Любим, тщетно слагая цельность,
И в конце непонятого беспорядка
У каждого – беспредельность.
Начало
А казалось, что холодно,
Но это было только начало.
Думала: всё под контролем.
Думала-изучала...
А теперь никого, и нет дел,
Тех, что невпроворот...
И встречать в одиночестве
Новый год,
Улыбаться очень простым вещам,
По плечу только так.
Всем словам – молчать,
О себе ни звуком не поминать:
Безымянный, безобразный ты звонарь,
Часть колокола, благовеста вдоль реки,
В час, как не видно уже ни зги –
На дворе зга згою, и в две руки –
Звоны. Зуммеры и звонки без ответов,
А юность почти прошла.
Что свершила? Что сделала, привнесла?
Говорила обиняками, думала – кем-то стала...
Казалось, что холодно,
Но это было – начало.
И женщина тоже…
Царевны
Мужчины завоёвывают
Новые территории,
Их условия:
Независимость и love-story.
И как будто никто
Им не нужен по-настоящему.
Приветствуются:
Мини-юбки, коленки,
И платья летящие,
Пока не увидят:
Пространства все
Так переменчивы,
Пока не освоят
Одно: пространство
Любимой женщины.
Но все осваивают,
Что и как повезёт,
И в этой игре значима
Не любовь,
А собственный счёт.
– Тебе куда?
– В офис и вроде бы, до шести.
– Я вот тоже об этом:
Нам, знаешь, не по пути.
Но, как бы
Не было сложно порой,
Женщина не должна
Становиться злой,
Но такие мы злые,
Ненастоящие.
Ходят по городу
Царевны спящие.
* * *
Вы
Тушите свечи, господа,
Спектакль кончился. И вот
За ним открылась пустота
За вырезанной тьмой ворот.
Вы вышли. Неземная даль
Открылась вам. Всё совершенней
Вам видятся года, года
И мимолетные знаменья.
Смеётесь вы. А у ворот
Встречает вас любовь-зазноба,
И скромно проводить до гроба
Она готова без забот.
Но что же вы? Молчите вы,
И забываете о главном,
Наивный баловень судьбы,
Мучитель маленький забавный.
Готовый небом пренебречь,
Готовый выбросить на небо
Другой любви остатки хлеба –
И в птицу зарядить картечь.
Ну что ж! Невинные забавы!
Увы, спектакль жаждет славы
В устах немудрых чудаков.
Что ж делать, если мир таков.
Там, за воротами судьбы
Вам до меня не будет дела:
Быть может, птица улетела,
Случайно спасшись от пальбы.
Полина Аксенова: В мир идущим.