Елена Мокрушина: Классика.
Сказать, что рассуждения Елены Мокрушиной верны - сказать глупо.
Она рассуждает сама с собой. Как я поняла из преамбулы к данной публикации, достаточно "тет-а-тетной", эти заметки о восприятии творчества писателей не предназначались для широкого круга читателей, не ориентировались на публикацию...
Человек размышляет над прочитанными книгами.
Что может быть естественней?
Что может быть фантасмагоричнее - в наши-то дни, когда для большинства культурных людей предел духовного подвига - просмотр экранизации?..
Тем не менее, я согласна с наблюдениями Елены Мокрушиной практически по всем позициям. Убедительна в ее трактовке "Дева на скале"; потрясающе красиво стихотворение "Распятая высота" (лично я его знаю, но вспоминаю, опять же права Елена, редко - не виной ли тому редкое единство слов, содержания и мысли, заставляющеее физически мучиться, переживая страдания распятия, во время чтения?..); стихотворение "После битвы", наверное, лучшее у Бунина; и Достоевский действительно писал - стилистически - прескверно... Единственно, я бы заметила издалека, что и Хемингуэй не больно-то блистал стилем; мне его читать тоже неинтересно, а местами и неприятно... И еще, между Хемингуэем и Достоевским стоит проблема перевода, о которой Елена Мокрушина сказала весьма мало. Но понимаю - почему: ведь эти эссе не предназначались широкой публике, и автор не "заморочился" поиском фактографии - в чьем-де переводе читал Хемингуэй Достоевского? Хорош ли был этот перевод?.. С другой стороны, кто из нас, русских и россиян (а также представителей "братских славянских народов"), выпускников советских школ с кондовыми иностранными классами и уроками английского по методичкам, способен оценить красоту перевода на английский глазами американца?..
То-то и оно. Поэтому вопрос, что именно вычитал Эрнест из Федора Михайловича, для большинства из нас остается открытым...
Но это - мелочь. Мне безумно приятно опубликовать сборник эссе Елены Мокрушиной "Классика", ибо каждое из них символизирует собой работу мысли над художественной литературой. Хорошо, что такое все еще случается; тогда, может, и существование литературного портала "ТЗ" не бесцельно и не бессмысленно?..
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Елена Сафронова
|
Классика
2011Дева на скале (Пушкин) |Распятая высота (Блок) |Тело и душа (Бунин) |Суть и форма (Достоевский)
Дева на скале (Пушкин)
Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами,
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами?
Мне это стихотворение никогда не нравилось, хотя я знала его наизусть с детства – запомнилось само, как и многое другое, но казалось совершенно бессмысленным: что это за «дева»? Русалка? Наяда? Тогда почему она в одежде? Обычная, земная женщина? Но что она делает на скале, да ещё тогда,
Когда свет молний озарял
Её всечасно блеском алым,
А ветер бился и летал
С её летучим покрывалом?
У русалки нет покрывала, а обычные женщины в такую погоду сидят дома, а не над волнами.
Что же это? Придуманный Пушкиным образ, его собственное олицетворение бури? Эротическая фантазия, навеянная грозой? Но фантазия у нормального человека существует всё-таки отдельно от реальности. В каждый данный миг можно видеть либо «деву», либо небо и море, и уж никак не сравнивать одно с другим. А у Пушкина и дева, и буря существуют вместе в одном мире, и мир этот, похоже, всё-таки реален… Да разве не может реальная дева в белой одежде разочек оказаться «на скале» в подходящий момент? И быть именно такой, что
Прекрасно море в бурной мгле,
И небо в блесках без лазури;
Но, верь мне, дева на скале
Прекрасней волн, небес и бури.
Нет, тут что-то не то… Эта строфа написана в другом времени – не прошедшем, а неопределенно-настоящем. Дева не сидела на скале когда-то и не сидит сейчас, она всегда появляется там во время грозы, затмевая небо и море… Её надо только уметь увидеть. Вопросы первых двух строф именно об этом: видишь ли ты то, что вижу я?
…Дева-на-скале, совершенно мною забытая, вдруг всплыла, качаясь на строчках, в Ираклионе, на Крите, когда небольшие крепенькие волны, белея пенными гривками под тёмным небом, скрытно разгонялись в щелях между камнями старой, ещё византийской части двухкилометрового мола – и неожиданно высоко взлетали в последнем прыжке, кое-где перемахивая широкую дамбу. Взлетающие гребни волн светились – то ли от фонарей на набережной, то ли от полуспрятанной луны…
Вот там-то, на этих камнях, и сидела Дева, озаряемая не молниями, а взлетающими волнами.. И покрывало её, правда, было белым.
С тех пор стихотворение о деве на скале не кажется мне бессмысленным: я точно знаю, кого видел Пушкин. Мне совсем не интересно, в каком мире живёт Дева – реальном или нет. Но бывает она не только на море, но и в горах, например (помните «Держательницу мира» Рериха?).
…А в новой части Ираклионского мола камни и бетонные блоки сложены иначе, там нет разгоняющих волны щелей – и Дева не сидит там никогда.
Распятая высота (Блок)
Есть у Блока одно стихотворение – его как-то не вспоминают, а это – совершенство почти невозможное и по высоте смысла, и по вместимости каждого звука.
Когда в листве, сырой и ржавой,
Рябины заалеет гроздь,
Когда палач рукой костлявой
Вобьет в ладонь последний гвоздь…
Ржавый цвет рябиновых листьев – он действительно ржавый осенью. Алая гроздь – как кровавая рана. Тонкие, жёсткие ветки… Жёсткая рука палача, гвоздь, ржавеющий от крови, раздвигает тонкие живые кости… Алая гроздь среди ржавой листвы – свежая кровь, снова и снова выступающая поверх давних кровавых пятен.
Когда над рябью рек свинцовой,
В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой
Я закачаюсь на кресте…
«В сырой и серой высоте». Где, как нашлась в языковых россыпях эта формула – безумно точное совпадение звука и смысла?
На безмерной высоте растут те рябины. Вся Россия видна оттуда, все её реки – одинаково свинцовые, всё небо – одинаково серое и мутное. Другие цвета пропали.
Тогда – просторно и далёко
Гляжу сквозь кровь предсмертных слёз
И вижу: по реке широкой
Ко мне плывёт в челне Христос.
Сейчас я – здесь, среди кровавых рябин. Христос – там, далеко внизу.
В глазах – такие же надежды,
И то же рубище на нём,
И жалко смотрит из одежды
Ладонь, пробитая гвоздём.
Он вечно ходит по России, маленький и слабый, никак не поглотит его свинцовая вода, не раздавит серое небо. На краткий миг возьмет он красный флаг, чтобы пройти по заснеженным улицам Петрограда перед двенадцатью красногвардейцами – и уйдёт опять…
Христос! Простор полей печален,
Иэнемогаю на кресте!
А чёлн твой – будет ли причален
К моей распятой высоте?
Тело и душа (Бунин)
Иван Бунин не понимал никаких идеологий. Презирал изыски Серебряного века. Заумное называл глупостью.
Никто из пишущих по-русски не умел так, как он, передавать в слове ощущения живой реальности: от света, цвета и запаха до счастья и ярости.
Но мистика – это не дьявол, упыри и вызывание духов. Она в чуть изменённом взгляде.
Вот начало одного из бунинских стихотворений. Оно называется «После битвы».
Воткнув копьё, он сбросил шлем и лёг.
Курган был жёсткий, выбитый. Кольчуга
Колола грудь, а спину полдень жёг…
Осенней сушью жарко дуло с юга.
Почему воин снял шлем, не сняв кольчуги? Почему лёг ничком на южном склоне кургана? Ясно, что он очень слаб, может быть, ранен, что он один; его душа воспринимает только сопротивление втыкаемому копью, облегчение от скинутого шлема, жар нагретой кольчуги. Больше нет ничего; мы словно заперты внутри неподвижного тела с гаснущим сознанием.
И умер он. Окоченел, застыл,
Припав к земле тяжёлой головою…
Мы ещё там, внутри; вместе с несвободной пока душой чувствуем, как гаснут последние ощущения, коченеют только что послушные могучие мышцы.
И ветер волосами шевелил,
Как ковылём, как мёртвою травою.
Это – освобождение, взгляд снаружи. Заново обретенным зрением душа впервые смотрит на своё бывшее тело, уже сливающееся со степью:
И муравьи закопошились в них…
Сигнал для души: уходи, это мясо, кости и волосы, эта кольчуга и шлем – уже не твои, степь управится с ними сама. И душа, оглядев напоследок пустой, безмолвный мир, отлетает, тихо удивляясь, как далеко виден результат последнего усилия её покинутого тела:
Но равнодушно всё вокруг молчало.
И далеко среди полей нагих
Копьё, в курган воткнутое, торчало.
Суть и форма (Достоевский)
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Мокрушина: Классика. Обзоры публикаций.
Хотите узнать, что Хемингуэй думал о Достоевском: А что думает о том и другом Елена Мокрушина?..
27.02.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|