souvenir
Созерцаю
изнутри
мутноватой сферы
старинная церковь
виднеется
неведомой рукой
приведенная в движение
вместе с оградой
окрестными домами
светофором
небом –
набухшее
оно осыпается
белыми точками
равномерно
по всей полости
сувенира
Спасибо. Музыки не надо!
Спасибо. Музыки не надо!
Пора тревожиться насчёт
Густой чахоточности щёк,
А память-сплетница ещё
Не возвращалась с променада.
Слова предательски дрожат.
Сюжет стремителен и сжат.
Припасть, ласкаться, comme un chat*,
Гулять с тобой кругами ада.
Без сожаленья, опрокинь
Всю эту жизнь, tous les whiskys*
С похмельным привкусом тоски,
Сырых идей и рафинада.
Позволь быть слабой и чудной,
Повиснуть лопнувшей струной
И упиваться тишиной,
В которой музыки — не надо.
comme un chat* — фр. словно кошка
tous les whiskys* — всё это виски
любовники
полутемный
сырой переулок.
сетка оголенных
чернеющих ветвей
натянута на рыхлую плоть неба
ажурным чулком куртизанки.
измученная
душа
в ночной сорочке
тончайшего батиста
дрожа, ускоряет шаг.
ветер
покрывает ее
влажными поцелуями
ласкает изнеженные запястья
играет завитками
дышит прерывисто
она останавливается
обернувшись
смотрит сквозь него
и
насытившись
исчезает
за поворотом
Дверь
Средь холодных узоров гжельских
Синих сумерек предапрельских,
Чуть раскачиваясь на рельсах,
Мой трамвай замедляет ход
Рядом с церковью Вознесенской.
Город, пахнущий свежей фреской,
Затянувшись тоской вселенской,
Выдыхает в небесный свод.
Я во чреве сижу вагонном
За немытой слюдой оконной
И смотрю сквозь разводы оной
На фарфоры церковных стен
С изумлением подмастерья.
Вижу вход с деревянной дверью,
С широченной, массивной дверью,
Взявшей церковь в безмолвный плен.
И трепещет душа, и ноет.
Стало горестно и темно ей.
Чувство вязкое, смоляное,
Тёмным дёгтем скользит по ней...
Дверь не впустит, не даст укрыться,
Как незыблемая граница.
Сердце бьется, подобно птице,
Только Дверь всё равно - сильней.
Дверь диктует, повелевает.
Дверь кричит. Я сижу в трамвае.
Между мною и дверью тает
Воздух - плотной, тугой стеной.
Между мной и ее убранством
Исказившееся пространство,
Напряженно дрожащий транспорт,
Жизни скомканной перегной…
* * *
Первый тронется, в нетерпенье,
Огласив дребезжащим пеньем
Всё пространство, и наважденье
Схлынет вмиг золотой волной,
Избавляя от мыслей жутких...
В чем задача таких минут, как
Не в сужении промежутка
Что лежит
Между Ним и мной?
Дуэль
Окрасив кровью небеса,
Схлестнулись шпаги дня и ночи.
Бой скоротечен — полчаса,
Но жертвой пасть никто не хочет.
Багряной струйкой через сад
Бежит случайная тропинка...
И молча, вдаль направив взгляд,
Я жду исхода поединка.
Диапозитивы
Отпечатки твоего присутствия –
Чрезвычайно редкие
Единичные
Кадры биографического диафильма
У моряков бывает слишком мало семейных фотографий
Городской парк. Полдень
Со всей пятилетней серьезностью
Держу спину
Оседлав упитанного, но понурого пони –
Воплощение вселенской скорби.
Держишь его под уздцы
Держишь меня за руку
Ты рядом и похож на Чарли Чаплина,
Только постаревшего.
А вот кухня
За стеклом окна
Плавится бордовое южное солнце
За стеклом духовки
Жарятся, нетерпеливо трещат каштаны
Делаешь мне каноэ из хлебной корки
Делаешь важное лицо
Вручая новоиспеченное плавсредство
Ты рядом и пахнешь смесью из табака
И Черного моря.
Проспект кишит заботами и людьми
Ты вышагиваешь,
А я сижу, свесив ноги, на твоих плечах
Раскачиваясь в такт шагам –
Измерителям проспектов и палуб.
Эти шаги остановились когда-то
Были прерваны
Молчанием телефонного звонка
Молчанием фотоснимков,
Заставляющих этот дом
Изредка грустить
О мужчинах, его покинувших
У моряков бывает слишком мало семейных фотографий
Перекати-поле
Бури пустынные пряли мне нить на саван,
Пальцы иссохшие веретеном кололи.
Веришь ли ты? Я тогда еще не был назван
Двойственным именем –
Перекати-поле.
Я еще не был назван. Я еще не был.
Веришь ли ты? Словно этих краев смотритель-
Чёрная пыль поднималась повыше, к небу.
Мойры пустынные слепо тянули нити.
Нити сбивались в клочья, сплетались в путы.
Ветром влекомый, я видел рассветы в дюнах,
Видел огни и ключи, миражи и смуты-
Жгучим песком осыпались надежды юных.
Жгучим песком вздымалась, звала гордыня,
Смелых влекла оазисов сень ночная…
Слышал ли ты, как стонет порой пустыня
Новую жизнь в исступлении зачиная?
Малую жизнь, без великих невзгод, открытий,
Полную заблуждений, забот и боли…
Веришь ли ты, что скоро, клубком из нитей,
Мимо промчится Перекати-поле?
Ирина Миронова: Диапозитивы.