Шторм
Если ночью, в сильный шторм, разбежаться и прыгнуть с волнореза подальше.… Только не прямо, конечно, там тебя сразу размажет волной о бетон. Нужно прыгать в сторону, а потом, усиленно работая руками и ногами, плыть, зажмурив глаза, подальше от берега. Метров через сорок - пятьдесят море станет чище. Вблизи от пляжа морская вода представляет собой «кисель» из медуз, поднятых бурей водорослей, всякого мусора - и вообще непонятно чего. Вся эта масса постоянно касается твоего тела, скользит по нему. Ощущения малоприятные, и чтобы по крайней мере не видеть всего этого, я зажмуриваю глаза. У себя дома уже второй год, с первого класса школы, я хожу в бассейн заниматься в спортивной секции плавания, но мои местные друзья всегда оказываются далеко впереди. Я слышу звонкий, хрипловатый голос Симы:
- Эй, п-юк, ты где там? Хватит там медуз жрать! Давай сюда.
Изо всех сил я плыву на этот голос, и вскоре в ярком лунном и звёздном свете вижу на волне поднимающуюся и опускающуюся белесую голову с выцветшими от солнца рыжими волосами…
Я приехал в Адлер с мамой по профсоюзной советской путёвке. Наша турбаза называется «Утро». Мы живём в деревянном домике. Столовая находится в одном углу турбазы, а туалет, умывальники и душ – в другом, дальнем углу.
История моего знакомства с местной «бандой» такова. Во второй день нашего пребывания на турбазе мы шли на обед в столовую. Мама держала меня за руку. Три подростка старше меня на два-три года и симпатичная девчонка одного со мной роста стояли в сторонке и с любопытством смотрели на меня. Я выдернул свою руку и сделал вид, что не заметил пристальных взглядов.
Через час, по дороге в туалет, я снова увидел эту компанию у колонки с водой. Всё лицо девчонки было покрыто веснушками, но она понравилась мне ещё с первого взгляда. При моём приближении все они закричали хором.
- Ме-е-е, ме-е, козлик, ме-е-е.
- Вы чего?
- А что ты с мамой за ручку ходишь, как козлик. Ме-е. Ха-ха.
От стыда, обиды и злости у меня потемнело в глазах. Один из компании разбежался, сильно толкнул меня в грудь и побежал обратно. Я догнал его, прыгнул сзади и повис, схватив за шею руками. Он легко стряхнул меня и, пока я поднимался, несколько раз стукнул кулаками в лицо. При этом сам оступился и упал. Я прыгнул на него сверху, сильно ударив в глаз коленом. Началась настоящая жестокая детская драка. Остальные его друзья окружили нас, но не вмешивались. Наконец самый старший, потом я узнал, что его зовут Коля, оттащил моего противника. Я стоял, тяжело дыша. На мои сандалии капала кровь, у меня была разбита губа, и я чувствовал, что заплывает левый глаз. Но и «спарринг-партнёр» закрыл один глаз рукой.
- Прекратите сейчас же! Милиция!
Это наша соседка по домику, тётя Оля, мама моего одногодки, флегматичного мальчика Кости, бежала к нам и кричала.
- Прекратите!
Вообще-то мы уже прекратили вроде. Всю компанию как ветром сдуло. Тётя Оля привела меня в домик. Начались тошнотворные женские причитания.
- Ой, ой. Всё лицо разбито у ребёнка. Надо же, во второй день! Бандиты какие-то. Нужно в милицию позвонить. Они не отстанут теперь от него, так и будут приставать. В милицию нужно. Зачем ты с ними связался-то?
- Да ладно. Там у одного тоже фингал будет.
- Ещё раз увижу их, сразу в милицию позвоню.
Через день примерно в то же время я шёл по той же тропинке. К моему удивлению компания опять стояла у колонки. Первым желанием было убежать, я остановился. До «бандитов» оставалось метров 10-15. Все они, кроме одного, с синяком, улыбались.
- Привет, пи-юк.
-Здорово.
- Сколько тебе лет?
- Двенадцать.
На самом деле мне девять исполнится только через неделю.
- Врёшь.
- Пошёл ты.
Девчонка подошла ко мне вплотную. От неё пахло морской водой, высохшей на коже под южным солнцем. Волосы были ещё влажные. Она пристально смотрела мне в глаза. Я вспомнил, как выглядит моё лицо, сделал шаг назад и опустил голову. Она подняла её, взявшись за подбородок.
- Как зовут?
- Игорь.
- А меня – Сима. Полезешь с нами на гору? Покурим там и пиво возьмём. Пойдёшь? Сможешь у мамочки своей отпроситься?
Раньше я никогда не слышал такое имя. Красивое какое. Мне показалось, что её глаза меняют свой цвет, становятся то зелёными, то карими.
- Пойду. Только нужно, чтобы мама вас не видела.
- Через полчаса приходи к выходу.
Конечно, о том, чтобы отпрашиваться, и речи быть не могло. У меня был только один выход. Второй день море штормило, купаться было нельзя, и мы с обеда до ужина гуляли с Костиком по турбазе.
- Костя, я с местными пойду, по горам полазить. Скоро вернусь. Не скажешь маме моей?
Костя ни капли не удивился. Он вообще всегда был абсолютно спокоен. Рассуждал, как взрослый.
- Которые избили тебя?
- Да ладно. Я уже познакомился с ними.
- Не скажу.
Ни разу за три недели парень не «сдал» соседа! Условным знаком, говорящим о том, что новые друзья ждут на улице, был несильный стук в стенку домика снаружи, в том месте, где стояла моя кровать. Если вдруг я убегал с турбазы, а меня зачем-то искала мама, Костя говорил, что я в туалете или пошёл попить воды. Спасибо, Костя!
Мы залезли на настоящую гору, в настоящую пещеру! Внутри валялось несколько ящиков, мне протянули сигарету, Сима чиркнула зажигалкой. Я затянулся. Сигареты назывались «Золотое руно». У них был противный, приторно-сладкий вкус, совсем не такой, как у отцовской «Явы», которую я таскал в деревне для местных мальчишек, когда мы ездили на рыбалку. С ними я уже пробовал курить на пшеничном поле, где мы специально для этого, примяв высокие жёлтые колосья, делали длинный проход и «свою» полянку.
- Фу, как вы курите такую гадость?
- Что ты, деловой. Не хочешь – отдай.
Больше сигареты мне не предлагали. Коля умелым движением, одну о другую, открыл бутылку пива. А вторую – зажигалкой. Я, сделав пару глотков, поморщился. Кислятина. Всё время не отрываясь я смотрел на Симу. Это не понравилось «подбитому» Мите.
- Чё ты на неё пялишься?
- А тебе, что, Одноухий (мочка одного уха у него была отрезана), завидно? Отстань от него. Нравлюсь я ему, понял.
Я покраснел. Сима села рядом. По своему авторитету в компании она, пожалуй, уступала только Коле. Остальные мальчишки, Митя и Звияд, были старше, но слушались её безоговорочно.
- Тебе правда сколько лет? Мне десять.
- Через три дня будет девять.
Все хором громко закричали.
-О! Отметим!
- А ты плавать умеешь? Хорошо плаваешь? Если шторм будет ещё, пойдёшь с нами ночью купаться?
- Как это?
- Так это. Уплывём подальше от берега, там вода чистая. А волны тебя качают вверх - вниз. Здорово. Только нужно выбрать момент, когда дождя нет и небо без облаков. А на берег потом вылетать надо вместе с волной, не задерживаясь, чтобы тебя обратно не затянуло. Сможешь из дома убежать?
- Конечно.
Спускаться со скалы вниз оказалось труднее, чем лезть вверх. У ворот турбазы мы прощались за руки, как взрослые. А Сима, подойдя ко мне с серьёзным лицом, обняла меня за шею и поцеловала в щёку.
- Пока, пи-юк. Зайдём ещё.
Узнав, что «дома» всё спокойно, я сел рядом с Костей.
- От тебя сигаретами воняет и водкой.
- Пивом.
- А я видел их, когда тебя провожали. Что, в рыжую-конопатую влюбился?
- Принеси зубную пасту из домика, пожалуйста. Она в моей тумбочке лежит.
Щека у меня горела. Я чувствовал себя абсолютно счастливым.
Раз в два-три дня мне удавалось вырваться из-под маминой опеки на несколько часов. Я всегда знал, где искать новых друзей. Сказать, что мне нравилось в этой компании - значит, ничего не сказать. Они чувствовали себя полными хозяевами во всей округе. Взрослые везде разговаривали с нами как с равными, не как с детьми, угощали фруктами, сажали за стол и кормили, если обедали сами в это время. Я видел, как мужчины иногда незаметно протягивают Коле деньги, кто жёлтый рубль, а кто и зелёную «трёшку», хотя их никто об этом не просил. Это был для меня другой мир. Однажды я услышал разговор двух бородатых стариков.
- Хромому Резо смена растёт. Придёт время, они весь Адлер прикрутят, вот увидишь.
- На всё воля Аллаха. А чечену свою девчонку нужно будет скоро замуж отдавать.
Тогда я вообще не понял смысла этих слов. Как это они город прикрутят? Куда прикрутят? Как это, Симу замуж отдать, ей же одиннадцать лет ещё не исполнилось.
С самого утра шёл, то начинаясь, то прекращаясь, дождь. А к ночи он перестал совсем, и небо прояснилось. С моря доносились глухие удары волн. Мама ещё час назад уехала в Сочи на концерт Иосифа Кобзона. Все легли спать. Через полчаса я услышал знакомый, тихий стук. Потихоньку встав с кровати и взяв в руки сандалии и шорты, в трусах, босиком, выскользнул из домика. Оделся и обулся уже снаружи.
…Море стало совсем чистым. А шторм усиливался. По абсолютно чёрному, покрытому огромными звёздами небу было ясно, что в ближайший час ничего страшного не случится. Это было как раз то, что нам нужно.
Лёжа на спине, расставив руки и ноги в стороны, так что на поверхности оставались только лицо и живот, все стали качаться на волнах, становившихся с каждой минутой всё больше. Вот очередной гребень поднимает тебя прямо к звёздам. Вокруг ничего нет, кроме этих сумасшедших звёзд. Они не только больше «домашних» в несколько раз, их самих намного больше. На короткое мгновение ты зависаешь вверху. Все громко кричат. Я тоже.
- А-а-а.
Наступает следующий момент. Внутри всё обрывается, ты летишь вниз, в пропасть. Высота волн уже такая, что падение продолжается очень долго. И вот ты в самом низу. А сбоку уже поднимается очередная тёмная гора. Она растёт, растёт и, наконец, закрывает ровно половину неба. Над тобой огромная, до самой луны, вертикальная стена воды.
-А-а-а-а.
И опять вверх, к звёздам. Это продолжается минут двадцать - тридцать, мне кажется, что бесконечно. Вверх, к небу – вниз, в пропасть, верх – вниз.
-А-а-а.
Вдруг за две–три минуты небо из чёрного стало синим, луна исчезла, а звёзд стало намного меньше. Вдалеке слышится низкий гул, он быстро усиливается, звёзд уже не видно совсем. Коля кричит.
- Давайте к берегу все. Щас по-настоящему пи-анёт.
С неба обрушивается вода. Ливень такой силы, что ничего не видно уже в пяти метрах от тебя, даже дышать трудно. А впереди самый опасный момент выхода на берег, когда нужно за две секунды успеть выскочить на пляж вместе с накатывающей волной, иначе она с огромной силой потащит тебя по гальке вниз, обратно в море, под следующую, в которой кружатся большие камни. Но друг за другом мы все благополучно выпрыгиваем из воды и, смеясь, сразу отбегаем подальше. А бежать-то и некуда. Волны скоро достанут до стенки набережной. Нужно к ближайшему волнорезу, только там можно подняться с пляжа. Коля и Митя с Звиядом уже вверху. Они протягивают Симе и мне руки, выдёргивают нас на бетон, и мы бежим по мокрому асфальту набережной дальше от моря. А сзади со страшным грохотом и мириадами брызг волны продолжают низвергаться на пляж, уже полностью затопленный водой.
Подбегая к своему домику, я с ужасом увидел, что внутри горит свет. Оказывается, концерт в Сочи отменили из-за ливня, и мама уже минут двадцать как вернулась…
- Ты где был?
- В туалете.
- Почему так долго?
- Ждал, может, дождь тише станет… промок насквозь!
Через день отдых наш на турбазе «Утро» подошёл к концу. Своим новым друзьям я наивно пообещал вернуться на следующий год…
Приезжая на море, приходя в шторм к берегу, я смотрю на волны, вспоминая тот Адлер, оставшийся в далёком детстве. Но плавать мне даже не приходит в голову, это кажется самоубийством.
Станок.
Как мог студент прожить на советскую стипендию в сорок рублей? Особенно если ты не под крылышком у мамочки с папочкой, а живешь в общаге или тем более снимаешь квартиру. Пусть в выходной тебя и нагрузят дома сумками с картошкой, вареньем и солёными огурцами, а мама незаметно положит в карман куртки сыночка ещё два «червонца». В таком случае есть только один выход – работать. Чаще всего мои сокурсники подрабатывали там же, где учились – медсёстрами или медбратьями в клиниках мединститута. Но на зарплату среднего медперсонала, если, конечно, не сбывать определённому кругу студентов ворованный морфий (были у нас и такие «бизнесмены») тоже особенно не разбежишься. Нелёгкого этого заработка даже вместе со стипендией, повышенной за отличную учёбу до 50 целковых, с большим трудом хватало только на то, чтобы ноги не протянуть.
А в эти золотые годы так хочется всего и сразу…
Мы с лучшим моим дружком Сашей Городецким к третьему курсу нашли себе подходящий, как нам показалось, вариант. В свободные от практических занятий часы (простите, дорогие профессора, на лекции ваши времени уже почти не оставалось) подрабатывали на городском железнодорожном вокзале «верхними» в так называемом «станке». То есть подставными игроками в мошеннической «лотерейке», пришедшей на смену «напёрсткам», уже порядком намозолившим глаза милиции.
Я помнил время, когда на городской толкучке в посёлке «Энергетик» только появились «напёрсточники». Работы у них при нашем наивном, верящем в случайные выигрыши народе, было хоть отбавляй. Люди умудрялись проигрывать аферистам не только деньги, но даже машины и квартиры.
…Субботним вечером мы сидим в ночном кафе, которое все называли просто «подвал», за столиком с Валерой, являющимся, по всей видимости, «крышей» бригады мошенников. Сам я в такие обстоятельства старался никогда не вникать. «Меньше знаешь…» Валерина «невеста» была одноклассницей моей подружки.
К нашему столику подходит плачущая девушка.
- Валерочка, я сегодня поехала в «Энергетик», осенние сапоги и куртку хотела купить, и все деньги и всё золото своё в напёрстки проиграла. Что мне делать теперь? Домой идти боюсь, отец убьёт! Девчонки посоветовали к тебе подойти. Помоги.
- Лучше бы они посоветовали тебе к напёрсткам не подходить! Надоели вы мне уже. Сколько раз говорил: не суйтесь туда вообще! Ладно, не реви, вон Игоря проси, если он отвезёт нас завтра, придумаем что-нибудь.
Утром на следующий день, в воскресенье, вместе с девчонками мы едем на барахолку. Я остаюсь в машине, терпеть не могу толкаться на рынках. Валера задерживается на секунду.
- Тебе из вещей нужно что-нибудь?
- Нет, у меня денег нет совсем.
Он как-то странно посмотрел на меня…
Через полчаса наши подружки приходят с кипой модных обновок: джинсы, блузки, красивое бельё, итальянские сапоги.
- Где вы столько денег-то взяли?
- Ты что? Мы же с Валерой ходили, ему так всё отдают.
- А деньги?
- Он говорит: «Потом как-нибудь…» Только тебе просил сказать, что нам это всё взаймы дали, до следующей субботы.
- Ясно. Взаймы так взаймы. Да, выгодно с ним на рынок ездить… Вы сами языками-то поменьше болтайте!
Возвращается Валера с завёрнутой в бумагу копчёной курицей. Большим, острым как бритва выкидным ножом, совершенно без усилий, «разваливает» её на четыре части, как будто это не курица, а пасхальный кулич.
-Ну, давайте перекусим теперь.
- Вот это ножик у тебя! Режет, как высокоэнергетический лазер у нас на хирургии. А «пострадавшая» наша где?
- А, вернули ей всё. Довольная теперь, я ей сказал, что это в последний раз.
- А что, домой не поедет она?
- Нет, говорит, хочет ещё по рынку походить.
Вечером сидим в том же кафе. Я вижу в углу зала знакомую девушку. Она снова плачет.
- Ты чего опять?
- Когда вы уехали, сама не знаю, как так получилось, но я опять всё проиграла в напёрстки эти…
Валера даже не удивился такой глупости. С девушками он всегда был очень вежлив и до бесконечности терпелив.
- Теперь следующих выходных жди, деньги заберём, но из золота твоего не знаю что останется. И это в последний раз, ясно?
При внешних различиях какая-либо существенная разница между «колпачками» и «лотерейкой» отсутствовала. Шансов выиграть у остановившегося у столика с карточками прохожего не было даже теоретических. Как и в «напёрстках», где любитель лёгкой наживы надеялся угадать местоположение шарика. «Нижний», то есть игрок, манипулирующий «колпачками», держал вырезанный из поролона круглый кусочек в сжатом виде между концевыми фалангами большого и среднего пальцев, и мог после небольшой тренировки мгновенно подложить его под любой напёрсток по своему усмотрению. Под тот, на который думал играющий, если требовалось для начала его заманить, или совсем под другой. Обычный фокус. В расправленном виде поролоновый шарик, покрашенный в яркий цвет, со стороны неотличим от твёрдого. Решающий момент в «игре» наступал тогда, когда сразу два человека правильно определяли нужный напёрсток, а в лотерее «Счастливый случай» (название мы сами придумали) - когда сразу у двоих игроков, один из которых, разумеется, был «верхним», в руках оказывались карточки с одинаковыми номерами. В этом случае все деньги забирал тот, у кого больше денег. Сколько бы ни было наличности в карманах азартного посетителя ж/д вокзала, выигрывал всегда «станок». Хотя бы потому, что даже в случае, когда у самих «лотерейщиков» средств не хватало, те деньги, что игрок выкладывал на столик в надежде «перебить» соперника, «нижний» ловко со стола «отворачивал» и незаметно, за спиной, передавал одному из «верхних», который тут же отдавал их «коллеге», борющемуся за главный приз. Таким образом, выходило, что человек соревнуется со своими же деньгами! В этом и заключался нехитрый принцип «работы» всех подобных уличных, рыночных и вокзальных «лотереек».
Железнодорожный вокзал в мегаполисе, тем более такой большой, как в Самаре – это «государство в государстве». Чего только не пришлось нам с Сашей повидать за три года этой «подработки»! Только об этом можно книжку написать. Воистину, ум человека всегда имеет границы, глупость же – безгранична. Сколько раз для проигравшего всё до копейки транзитного пассажира по неписаным «корпоративным» правилам выкупали уже сданные им в кассу и проигранные билеты, а в руки плачущей жены давали денег на дорогу и подробно объясняли, почему им не следует играть в подобные лотереи. Через десять минут этот же человек подходил с вопросом: «А если я украшения жены в ломбард сдам, смогу ещё раз попробовать отыграться?» А вот случай другого рода: солидный мужчина, спустивший всю наличность, с которой он собирался ехать с семьёй на море, настойчиво предлагающий в качестве ставки свои чемоданы вместе со всем содержимым и получивший отказ (кому нужны его чемоданы?), недолго поразмышлял в сторонке и, к большому нашему удивлению, достал удостоверение подполковника КГБ или МВД (точно уже не помню) и кобуру с пистолетом.
- Ребята, у меня ещё «ПМ» есть, его за сколько можно поставить?
А мы с Саней решили, что он сейчас стрелять начнёт…
В линейном отделе вокзала, куда с жалобой обратился не сам проигравший, а его жена, можно было услышать соответствующий диалог между дежурным и нашим «нижним».
- Вы что, бл., совсем с ума сошли? Думаете, платите нам, так и кэгэбэшных полковников раздевать можно?
- Кто же знал, кто он такой! На лбу у него не написано.
- Дайте ему денег на билеты и золото всё верните жене.
- Отдали уже, объяснили всё, а он опять пошёл билеты сдавать, ещё раз хочет попробовать.
- Тогда сворачивайтесь, нах., на часок, а я прослежу, чтобы он в поезд сел. А то нарвусь на неприятности из-за вас с таким пассажиром!
- Ладно, пойдём в кабак пока, перекусим, а ты уж посмотри, чтобы они точно уехали, хоть куда-нибудь…
Конечно, такая «работа» приносила, скажем так, не очень много морального удовлетворения. Несколько раз я порывался бросить её. Но товарищ быстро опускал меня на землю словами: «Ну, иди тогда судна и «утки» за 60 рублей выноси, если правильный такой. У тебя здесь в неделю выходит больше, чем у нашего члена-корреспондента в месяц! А Анечка твоя креветки в продуктовой «Берёзке» по полчаса выбирает. По аналогии с одним фильмом с Вертинской, для неё они все недостаточно «кривы», наверное… Забыл, как мелочь на обед в столовке по карманам искал?»
Две лотерейные бригады «трудились» на вокзале ежедневно, по сменам: одна до обеда, вторая – после. На следующий день – наоборот. Самая активная «работа» пришлась на конец 80-х и первую половину 90-х годов прошлого века. В 1992 году мы получили дипломы. Я, продержавшись ещё год, до окончания интернатуры, «подработку» эту оставил, а приятель мой ещё долго оставался на посту у железнодорожных ворот города, уж очень смешной казалась ему зарплата врача… Позже, оказываясь на вокзале, я замечал скучающих без работы «лотерейщиков». Поток жадных до лёгкой наживы наивных граждан становился с каждым годом всё меньше, но всё-таки совсем не иссякал. Сегодня молодёжь уже, наверное, и не знает, что такое «напёрстки» или вокзальная «лотерея». Но аферистов, я думаю, не стало меньше. Совсем недавно в криминальной хронике видел сюжет о том, как несколько гостей из Нигерии предлагали в каком-то сибирском или уральском городе состоятельным коммерсантам волшебством(!) удвоить или даже утроить имевшуюся у них валюту. И ведь находились желающие! Действительно, ум человека всегда имеет границы…
Орланы-белохвосты.
Будучи подростком, во время каникул я почти каждый день ловил рыбу за забором дачи, расположенной на берегу волжской протоки, у посёлка «Гранный», километрах в десяти от Самары.
Я уже давно заметил на самой верхушке высоченного осокаря на другом берегу большое гнездо и думал, что оно старое, брошенное. Но однажды, стоя на мостке с удочкой и не отрывая взгляда от поплавка, почувствовал, что солнце закрыла какая-то тень. Подняв голову, я чуть не уронил удочку в воду. Из-за моей спины «заходила на посадку» в это гнездо птица. Я видел в зоопарках больших хищников в перьях, всяких грифов и беркутов, подолгу любовался на них, стоя у клеток, но никогда не думал, что они могут быть такими огромными. Невероятно огромными. Мне показалось, что размах её крыльев - метра три, не меньше!
Приехав домой, я по картинке в книжке определил, что это очень редкий белохвостый орлан, действительно самый большой пернатый хищник, гнездящийся в наших местах.
В то время рыбачил я часто, иногда несколько раз в день, в разное время. Спустя пару недель я научился различать более крупного тёмно-коричневого «жениха» и чуть меньшую размером «подружку», перья у которой были более светлые, с рыжеватым оттенком. Но в первый год увидеть этих красавцев удавалось редко. Они были очень осторожные, старались даже улетать и возвращаться без лишних свидетелей.
Осенью, когда птицы пропали, я искренне скучал по новым знакомым. А следующей весной сначала заметил, что гнездо стало увеличиваться в размере, и только потом увидел их снова. В этот раз уже через неделю белохвосты перестали обращать на меня внимание. «Взлёт» и «посадка» происходили теперь на моих глазах: видимо, своим постоянным присутствием я добился того, что гиганты стали считать меня частью ландшафта. Они и рыбу ловили на моих глазах, падая камнем вниз, и охотились в воздухе. Эх, не было ещё тогда телефонов с камерой! Наверное, все читали в книгах «про природу», что орлы и другие хищники никогда не охотятся рядом со своими гнездами. Так вот, это полная ерунда! Если в момент возвращения или «отбытия» моих новых соседей в воздухе, в зоне видимости оказывалась какая-нибудь птица, она была обречена. Даже чайка, хотя считается, что орлы чаек не едят… Нужно сказать, что после встречи с этими великанами я стал с большей критикой относиться к тому, что пишут о животных, а до этого принимал всё, как истину. Все «воздушные бои» продолжались ровно две секунды. Пронзительное «кья» атакующего, истошный предсмертный крик жертвы, негромкий глухой удар, и в воздухе остаётся только облачко колеблющихся белых пёрышек, а «хозяин неба» уже садится с трофеем в гнездо. Хищник давно улетел по своим делам, а лёгкие перья всё ещё летают в воздухе над протокой, напоминая о недавней драме…
Прошёл ещё год. Весной я с нетерпением ждал появления «соседей». И вот, стоя на мостке со спиннингом в руках, увидел на поверхности воды большую тень и радостно задрал голову. Пролетая прямо надо мной, орлан издал уже знакомое короткое, пронзительное «кья» (когда видишь их первый раз весной, нельзя определить, «муж» это, или «жена», различать парочку начинаешь только через несколько дней). Раньше такого не было, я не сомневался, что со мной поздоровались.
Но мне никогда не удавалось увидеть птенцов, того, как родители учат их летать, или что-нибудь в этом роде. В один прекрасный день, где-то в конце августа, орланы исчезали, и всё.
У меня было две немецких «щучьих» блесны. Их подарили отцу на день рождения, иностранные снасти были тогда большой редкостью. Спиннинг «Tenryu», например, как и леска «Sanyo» были куплены в «Берёзке» на чеки «Внешпосылторга». Одна из блёсен была особенно ценной – жало крючка на ней закрывала специальная пружинящая скобка, приманка не цеплялась за водоросли, а в момент поклёвки скоба опускалась, освобождая зубец, и щука ловилась надёжно. Рыбаки поймут, что значит блесна, проходящая сквозь траву, как нож сквозь масло. К тому же на неё «брала» рыба всех размеров и в любое время года.
В этот раз очередной «карандаш», грамм на 250-300, «дёрнул» у противоположного берега. Два щурёнка уже плавали в моём садке, я решил, что трёх штук нам с отцом хватит для завтрака. Рыба с самого начала «шла верхом», что для щуки вообще-то не характерно. Как раз в этот момент из гнезда взлетел белохвостый разбойник и, увидев бьющуюся на крючке добычу, которую я уже дотащил до середины, не раздумывая ни секунды, спикировал. Я только успел перекинуть лесоукладыватель катушки, чтобы нейлон не лопнул сразу, а пират уже тащил мою щуку вместе с любимой блесной к себе в гнездо… Леска размоталась на длину расстояния до макушки дерева и повисла.
Какое-то время я стоял с удилищем в руках в растерянности. Потом, положив спиннинг на мостки, разделся, скользя по леске рукой, переплыл на другой берег и долго дёргал за неё в разные стороны. Где там! Блесна намертво застряла в палках гнезда.
Мириться с такой потерей не хотелось. Оборвав леску и привязав конец к большой ветке, я вернулся на дачу и рассказал о своей беде отцу. В моей голове созрел план.
- Пап, позвони, пусть ваша «телескопичка» “Kamatsu” приедет сюда. Подгоним её к дереву, там грунтовая дорога проходит как раз мимо этого тополя, ты будешь тянуть за леску, а я в люльке поднимусь и найду блесну.
- Ты что, сын? Гнёзда птиц нельзя тревожить, они могут бросить их после этого. А у них птенцы уже, я видел, они рыбу туда таскают. И вплотную к дереву машина всё равно подъехать не сможет, так что никакой “Kamatsu” не достанет до гнезда этого, оно же очень высоко. Да и вообще, я бы побоялся туда лезть, а вдруг они решат свой дом защищать? Ты видел, какой у него клюв? Тюкнет тебя в лоб, и полетишь ты из люльки, с десятиметровой высоты, как оловянный солдатик! Чёрт с ней, с этой блесной, ещё беспокоить из-за неё наших красавцев с птенцами!
Отцовские доводы были, как всегда, железные…
Недели две я показывал пролетавшему «мародёру» кулак.
Орланы возвращались четыре года подряд, а потом пропали. Я ещё несколько лет надеялся увидеть их снова. Но никто больше не садился в гнездо и не взлетал из него.
"Файда"
игорь богуш: Станок..