Виктор Чиняев: Реверанс.
Я, кажется, навсегда полюбил Чиняева после его строк: «День миновал. Непринужденно. Напрочь // В радиоточке Равель "Болеро" - дослушаю, // Чтобы придти в себя читаю на ночь // Учебник по ядерному оружию» («22»). Или ещё, заглавное стихотворение, «Реверанс»: «Берет тепло дрожащих рук мой Черный Доктор. // Andante, извлекает звук точеный плектр. // И по-латыни позывной: Victor // И на ладони воспален вектор // Молитесь за меня в рупор. // На реверс "Requiem" Верди, // поскольку я вошел в штопор, что, вероятно, реверанс смерти».
Ощущение опасности всегда сопутствует стихам Виктора. Большинство его стихов написано словно в состоянии полной боевой готовности. Поединок со смертью — вот что является основной мотивацией в его восприятии реальности ( «фотопленка канала // регистрирует облик деревьев, температуру» ).
Некоторая схематичность стихов Чиняева, как считают, роднит его с Бродским (тем более, что цитата Бродского вынесена в эпиграф первого же стихотворения сборника). Однако, такая схематичность, мне кажется — всего лишь умелая маскировка: «Согласен // видеть в этом руку судьбы и рядом // видеть два ноля, то есть цифру восемь // на боку, то есть бесконечность, // то есть непрерывность и беспрестанность» («12 часов»). Такой язык ближе, скорее, к песенной скороговорке Михаила Щербакова — но также только по форме. В содержательной части коренная особенность поэзии Виктора Чиняева заключается в том, что жизнь у него — не имитация жизни, опасность — не имитация опасности, да и поэзия — не имитация поэзии. Несмотря на кажущуюся манерность и чуть истерическую вычурность его стихов, они лишены бутафории «искусства с большой буквы». Это — донесения с театра военных действий: «Писательство уже спасло меня от службы в армии, может и впоследствии спасет. Если писательство не спасет, стану постреливать»… (кстати, даже e-mail у Виктора называется «полевая почта»).
Именно за это его стоит, даже если и не полюбить, как я, — то хотя бы прочесть.
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|