* * *
Нет-нет, не бойся темноты
я рядом
я ближе, чем твоя рука
под байковым колючим одеялом
чем на ночь мамой приоткрытое окно
в котором так неотвратимо
фонарное сияние с листвой
слагаются в скуластый профиль.
Пусть жажда знаний досаждает, мол, опять
забыт стакан живой воды на кухне
придётся двигаться на ощупь вдоль стены
искать проклятый выключатель
пока не шевельнётся тень
дверная ручка
но это просто кот по кличке Кинг
на грудь страдальческую метит.
Решишься.
Коридоры миновав
пробьёшься к масляному кухонному свету
хотя полночной тишины войска
по-прежнему стоять прозрачно будут.
Они заочно согласились
у тебя
должно сложиться всё как можно лучше
вот только фото никогда
не убирай с комода
и не вини в исчезновении моём людей
возможно
ездящих с тобой в одном трамвае.
Я сон твой под подушку положу
и отойду
и отойду
и буду
с прощальной нежностью глядеть
и любопытством...
* * *
МЕТОД
* * *
* * *
Фрагменты
их слишком
их бесполезно.
Бегущие электроклубки
ни в кафтан не связанные.
Фоновый белый шум
оседает на панелях сознания
совершенно не осязаемых.
Знаете такие
из "Детского Мира"
мозаику и калейдоскоп?
Так вот
я предпочитаю мозаику.
А всё оттого
что мои внутренние органы
вот-вот создадут
комитет по защите
своих прав
и будут бороться
за независимость
от мозга.
* * *
* * *
Мы с тобою встречались часто,
говорили о любви к людям,
пока из реальности Босха,
не довольные выбранной гаммой,
без имён существа не сбежали.
Человеку во всём подражая,
искривляли поверхность мысли
как дети, что плещутся в речке.
Мы отныне подводные лодки –
на большой глубине нас не тронут.
Ты по-прежнему веришь в счастье,
я же – только в возможность встречи.
* * *
Идёшь
по глухому проулку к подруге
Прохожий
сутулый невзрачный
с авоськой гнилой картошки
хватает внезапно
тебя за рукав
видимо дико устав
от роли простого прохожего.
Зрачки змеиные.
Оцепенение.
Пока силишься
осознать
а в чём, собственно?
он уже в твоей голове
ты никогда не забудешь его
так и будешь сутуло стоять
в глухоте проулка
с авоськой гнилой картошки.
Станешь вести наблюдение
чтобы однажды
схватить за рукав.
В метро
на самом краю платформы
подойдёшь вплотную
вдруг некто
спросит который час
обернёшься
его и след простыл
только звук
закрывающихся дверей
с холодной констатацией
диспетчера.
Наконец
проходимец уедет работать в Москву
по твоей престижной специальности.
Остановишься в парке
ощущая невыносимое
жжение в груди
зуд распухших дёсен
удушающую жажду.
Но вот
идёт кто-то
в белой кепочке
улыбаясь вечеру.
АПРЕЛЬ
От моей патриархальной Родины
осталось лишь попсовое словцо
«духовность»
от моей октябрьской Родины
вереницы тянутся
озлобленной нищеты
а моя свободная Родина
обернулась бабой
слабой на передок.
Без тяжёлого
дубового
поприща
она
даже не совесть
а просто стук
иногда ещё в унисон.
А вчера шёл дождь
апрельский
отъявленный
пьянящий
очистительный!
Да я бы верил Заратустре
если б не размякшая
под каплями душонка
Гитаристу в аорте перехода
рука сердобольно пятак подала
Гитарист
пел про поезд в огне.
Пусть хоть иллюзия.
Пусть хоть иллюзия.
* * *
Павел Финогенов: Не бойся темноты.